Отлежавшись в своей уютной пражской спальне пару дней, Алка приехала к Лане и стала нести какую-то ахинею о доме с привидениями. Несмотря на то, что Лана старалась перевести разговор в шутку, Турзищина упрямо твердила о том, что у дачи плохая карма, и сказала, что хочет попросить священника освятить дом. Прошло еще несколько дней. Дом освятили, но Алка по-прежнему наотрез оказывалась ехать туда. Из-за этого начались скандалы с Романом, который орал, что не намерен потакать глупым бабьим страхам.

В общем, «дачка» не хотела приживаться в огромном хозяйстве Турзищиных, и Алка уже было подумывала ее перепродать, как случайно услышала от Ланы, что я поймала убийцу в Москве и вообще получила лицензию на сыскное дело.

– Вот и пусть Яна срочно приедет и проведет частное расследование, – потребовала Алка.

– Какое еще расследование? – удивилась было Лана.

– Ну, не расследование, а пусть немного «обживет» дом, а потом и я подъеду. Если она скажет, что там все нормально, подарю ей кучу подарков и отправлю ее обратно в Москву, – пообещала Турзищина.

Видно, страхи ее были так велики, что ее даже не смутило, что я собираюсь взять с собой Маргошу.

– Супер! Пусть едет с подругой. Мне же проще – не надо развлекать ее. Пусть они вдвоем и поживут там немного. А мы с тобой будем их навещать. Вызывай их скорее, – потребовала Алка…Я все оплачу!

– Вот так вы и оказались в Праге, – закончила «доклад» Лана, – «пани Маречкова-Турзищина» хочет запустить вас, словно кошек, в новый дом. Ну а вы-то как, согласны?

– Да не вопрос, – со смехом ответила я. «Бывают же такие дуры, – подумала я про себя, – есть шикарная вилла, а она там жить боится! Ну, ничего, мы с Маргошей и не с такими трудностями справлялись».

Эх! Если бы я знала, что совсем скоро мне будет не до смеха, то, наверное, попросила бы Лану отвезти нас сразу после завтрака на вокзал и посадить в поезд, идущий в Москву. Но тогда и у меня, и у Маргоши в голове сидела только одна общая мысль: скорее ехать на виллу и хоть немного пожить «миллионершами».

После завтрака я решила показать Маргоше окрестности. И, поскольку отъезд на «дачу» решено было отложить до утра, мы пошли на «прохазку»7.

К поездке следовало подготовиться, как следует. Во-первых, закупить побольше продуктов. Этим с энтузиазмом и занялась Лана, не доверяя нам, россомахам. Оседлав «Volvo», она порысила по магазинам. А во-вторых, с утра должна была подъехать Алка, чтобы сопроводить нас на свою виллу, а также познакомить с семьей садовника, который ухаживает за домом и прилегающей к нему территорией.

Довольные тем, что нам предстоит пожить на роскошной вилле, мы с Маргошей, чтобы сразу не уснуть после завтрака, не спеша, двинулись по окрестностям.

Пройдя по асфальтовой неширокой дороге меж стоящих с обеих сторон особнячков с красной черепицей, мы вышли на широкий зеленый луг, с которого открывался чудесный вид: круглое озеро, расположенное в низинке, за ним пирамидальные тополя, небольшие рощицы, состоящие из каких-то высоких кустарников. Вдали виднелись холмы и горы, покрытые ковром из зелени.

– Да уж, – затянула свою обычную песню Маргоша, – красотища какая, и почему мы живем не здесь, а в пыльной и душной Москве?

– И не говори, – подключилась я не совсем патриотично, – самое удивительное, что все это зеленое великолепие вместе с холмами, реками и горами – не далекая горная деревушка, а «Злата Прага», столица Чехии, официально признанный центр Европы. Ты, Маргош, наверняка не знаешь, что «золотой» (на самом деле медный) среднеевропейский меридиан на Староместской площади в Праге в средневековье использовался для измерения времени. Кстати сказать, существует поверье, что, встав на этот меридиан, человек может загадать желание, и оно обязательно исполнится…

– Тогда почему мы гуляем здесь, а не по этому самому меридиану? – досадливо проворчала Маргоша.

Идя по узкой «проселочной» дорожке, покрытой песком и галькой, скоро мы оказались

в небольшой деревеньке, дома которой разительно отличались от богатых особняков, мимо которых мы только что проходили.

– Наверное, это летние дачи, – предположила Марго.

– Скорее всего, здесь просто живут бедные чехи, которые скоро переселятся в новостройки. Гляди, какие многоэтажки вон там, – я обратила внимание подруги на огромные четырнадцатиэтажные здания, стоящие полукольцом метрах в двухстах от нас.

– Во как! Прямо, как на окраине Москвы, – подивилась Маргоша, – помнишь, при выезде на «Минку» из Москвы точно так же вперемешку с высотками стоят маленькие унылые деревянные домишки, которые преимущественно сдают внаем «восточным лицам»?

Тем временем дорожка круто сбегала вниз, и мы с трудом удерживались, чтобы не упасть. Когда же мы наконец спустились в лощину, я показала Маргоше рукой вправо и сказала:

– Надеюсь, что смогу тебя скоро удивить.

Через шагов двадцать мы вышли на шикарно заасфальтированную узкую дорожку, на которой временами попадались «лежащие полицейские», специальные надолбы, заставляющие водителей притормаживать, чтобы не испугать или, не дай бог, задавить гуляющего пешехода.

Здесь я должна обязательно отметить, что в Чехии пешеход вообще – главное лицо автодорог. С ним по вредности и по значимости может сравниться лишь велосипедист. Велосипедное движение в этой стране, едва ли равной по площади Москве и области, развито, с моей точки зрения, сверх меры. Крутят педали буквально все, кому не лень – от семи до девяносто семи лет. Причем велосипедисты предпочитают ездить либо в крайнем левом ряду, либо болтаться между машинами. Если бы в Москве кто-то из чешских велосипедистов и отважился ехать по автодороге, то, думаю, он проехал бы всего несколько метров, а дальше…

А на чешских автобанах, особенно на узких горных дорожках можно часто видеть, как одинокий престарелый велосипедист в бейсболке с превеликим трудом накручивает педали в горку, а за ним, словно в мультфильме, трясутся от нетерпения несколько гоночных шикарных автомобилей. Видимо, проклиная этого злосчастного старикана на самом деле, они боятся испугать его, чтобы он не свалился им под колеса. Но уж когда дедушка влезает в горку, собрав за собой не один десяток машин, то на прямой дороге они тут же с визгом обходят его на предельной скорости.

В Чехии закон разрешает пешеходу жаловаться в полицию на водителя, который напугал его, скажем, «подрезал» на переходе. И водителю придется объясняться в полиции и выплачивать штраф, а иногда и компенсацию за моральный ущерб зловредному пешеходу. А уж если водитель – иностранец (особенно русский!), то его могут выслать по жалобе какого-нибудь подвыпившего чеха-пешехода из страны в течение двадцати четырех часов, причем, без права вернуться в страну: заносят данные в компьютер – и все, пипец!

Поэтому никогда ни один водитель в Праге не рискнет ехать прямо, увидев невдалеке пешехода, который собирается перейти улицу. Дураков нет! Сначала пусть прошкандыбает пешеход.

И горизонтальные асфальтовые столбики с желтыми полосками прилеплены на дорогах совсем не для того, чтобы водитель мог, разогнавшись, как следует, подпрыгнуть вместе с машиной и поймать кайф. Нет, такое возможно разве лишь в Москве. А в Чехии – цивилизация. Все соблюдают и чтут законы.

Мы с Маргошей степенно шли по асфальтовой дорожке, которая все время петляла из стороны в сторону. Сверху нависали скалы, кое-где заросшие кустарником и травой. Вдоль дороги журчал прозрачный горный ручеек с каменистым дном. На протяжении всего пути нам попалась лишь влюбленная парочка, что придавало нашему путешествию некое сказочное очарование. Маргоша шла, задрав голову и приоткрыв рот от восхищения.

– Маргош, – решила я вернуть подругу в реальность, – как ты считаешь, Алкины обмороки и страхи – это случайность или ее действительно кто-то сильно напугал на «даче»?