- Эй, Пятница! Пора домой.

Филатова медленно двинулась к машине. Дунаев присел на капот в ожидании и удивлённо улыбнулся, когда девушка приблизилась и крепко обняла его.

- Прости меня. Я буду ждать. Буду скучать. И писать буду. Каждый день… А потом отправлять.

- Вот народ удивится, когда я буду целые тома получать, – засмеялся он, крепче прижимая Женьку. – Толстой нервно курить в сторонке станет.

Она тоже улыбнулась.

- Дунаев, ты чудо, знаешь?

- Ещё бы. И весь твой, прикинь? А ты, неблагодарная, другому отдана и будешь век ему верна.

- Дунаев!

- Молчу, кареглазая. Я даже удивляюсь, как меня угораздило влюбиться в такую сумасбродную девчонку, как ты. Захотел украсть, как джигит, в итоге все бразды правления снова в твоих руках. До добра это не доведёт… Слышишь, жэнщина?

- Болтун!

Андрей снова засмеялся, согревая подрагивающую от прохладного ветра Женьку. Стоял бы так, казалось, всю жизнь, и ничего больше не надо. Что ждёт их впереди?

А впереди был страшный и разрушительный 91-й год…

====== Драббл. Женечка Филатова. Май 2019. ======

Комментарий к Драббл. Женечка Филатова. Май 2019. Саундтрек: Чай вдвоём – День Рождения

- Женечка! – Тамара, продев в ушко серёжку, мельком глянула на своё отражение в зеркало в ванной, взбила волосы и направилась в комнату дочери. – Женя!

Именинница сидела на кровати, листая череду поздравлений в телефоне и тяжело вздыхала. Заветного сообщения она ждала все утро. Весь день. Сейчас уже медленно подкрадывался вечер, а он – молчал.

- Девочка моя, ну я же говорила, в пять подъедет папа, нужно уже быть собранными, – Тамара вошла в комнату к дочери и присела на край кровати. – Ну, ты чего?

Женя закачала головой, отбросила айфон в сторону и пошла к шкафу. Тамара успела заметить красные от слез глаза дочери и поджала губы. Вот ведь молчунья. Никогда о своих переживаниях не скажет, будет больно – промолчит, всё тайком, в себе… А возраст какой. Шестнадцать лет. Чего только у подростков в это время в голове не происходит.

Филатова-старшая прекрасно знала – дело в мальчике. Костя Шмелëв был чуть старше дочки, заходил несколько раз, когда провожал Женю до дома, но уже больше недели дочь ходила мрачнее тучи. Тамара понимала, молодые люди поссорились, но вмешиваться не стала. Раз Женька молчит – значит, пытаться вытянуть из неё хоть что-то – гиблое дело. Сама расскажет, когда сочтёт нужным.

- А дядя Витя будет? – шмыгнув носом, уточнила Женька.

- Конечно будет. И Юрка обещал подъехать.

- Да ну? – удивилась девушка. – Он же на соревнованиях.

- Обещал, а там посмотрим.

Тамара приблизилась к дочке, обхватила её за плечики и коснулась губами каштановых волос. Женька столкнулась с материнским взглядом в отражении и поджала губы.

- Ты у меня самая красивая девочка на свете, Женечка. У тебя сегодня праздник. Поэтому подними руку и опусти, забудь на сегодня всё плохое, наслаждайся моментом, слышишь? Всё перемелится, мука будет. Выше носик.

- Я люблю тебя, мам…

- И я тебя, звёздочка. Давай быстрее переодевайся!

В дверь раздался звонок, и Тамара поспешила открыть. На пороге с двумя огромными букетами и маленьким подарочным пакетиком стоял Пчёлкин.

- Вы что, ещё не готовы, что ли? – протянул он, переступая порог квартиры. – Ë моё, как обычно. Держи, Томка.

Виктор Павлович протянул хризантемы Тамаре и чмокнул её в щеку.

- С рождением дочки. Эй! – громко пробасил мужчина на весь коридор. – Капуша Валерьевна! Шевелите своими распрекрасными булками, экипаж подан!

Женька, на ходу застегивая молнию на платье, на одной ножке выпрыгнула из своей комнаты, улыбнулась и буквально побежала к Пчëлкину.

- Дядь Вить! – и повисла на шее мужчины. – Привет!

- Привет, вот, держи, солнце, с праздником!

Букет красных тюльпанов и подарок перекочевали в ручки Женьки.

- Спасибо! Люблю тебя!

Пока девушка натягивала туфли, Виктор привалился плечом к стене и улыбнулся. С каждым годом племяшка жены напоминала ему его Женьку. И это серебристое платье на ней невольно вернуло мужчину на тридцать лет назад. В тот выпускной вечер…

Тамара, уловив грусть в глазах друга, аккуратно погладила Пчёлкина по плечу и улыбнулась.

- Заезжали?

- С утра ещё…

Они с друзьями ездили на Ваганьковское каждый день рождения Жени. Виктор в одиночку бывал там гораздо чаще… Прошло двадцать лет, но боль никуда не проходила. Время только сточило острые углы, но сама горечь потери, как ограненный камень, до сих пор зияла в самой середине сердца Виктора Пчёлкина.

- Я готова! – оповестила старших Женька.

- Вперёд и с песней! – скомандовал Пчёлкин.

Ресторан арендовали только для Женечки. Друзья, родственники и близкие семьи сегодня собрались здесь. Именинницу встретили радостными возгласами, традиционной песней и взрывом конфетти. Весь вечер протекал уютно и тепло, но Женечка, несмотря на огромное количество близких рядом, всё равно грустила. Пчёлкин плеснул в её бокал ещё немного вина и присел рядом с девушкой.

- Ну, и кто нашу звезду обидел? – тихо шепнул мужчина ей над ухом, чокнув о её бокал стопкой коньяка.

- Дядь Вить, ты чего? – она натянула улыбку. – Всё хорошо.

- Давай обмен? Ты мне вилку, я тебе – платочек.

- Зачем?

- Да я лапшу с ушей сниму, а ты – сопли, а то вот-вот потекут, на кулак не намотаешь.

Женечка вздохнула, пригубила вина и вдруг спросила:

- Дядь Вить, а всё мужики идиоты или только моё поколение такое?

Пчёлкин чуть не поперхнулся, вовремя отставил коньяк и чуть сдвинул брови.

- Так, старушка, давай выкладывай.

- Ну чего… Понимаешь, есть один мальчик. Ну, как мальчик… Парень. Мы с ним уже много раз гуляли, он меня до дома провожал…

- Целовались?

- Дядь Вить!

Он выгнул бровь, и щеки Женечки покрылись пунцовой краской.

- Да, целовались… Пару раз. Ну, понимаешь, мы так и не решили, что между нами. Нельзя сказать, что мы вместе, но я чувствую, понимаешь? Что даже без слов мы так и так… А тут недавно меня мой одноклассник до дома провожал, случайно вышло. В магазине встретились, он помог мне сумки донести. А Костя меня около дома ждал, как оказалось. Он ревнивый до жути… И тут одноклассник возьми и обними меня. Костя увидел, отчитал меня как… В общем, неделю мы с ним не общались. Я думала, хотя бы сегодня позвонит или напишет… А он…

Губки Женьки предательски дрогнули. Пчёлкин приобнял девушку за плечико и успокаивающе погладил по оголëному участку кожи на руке. Вспомнил свою молодость, свою Женьку, их потасовки из-за Дунаева… Как же молод и глуп он был, когда ревновал жену к лучшему другу. Но тогда это казалось таким серьёзным и важным.

- Да все мы такие, Жека. Времена могут меняться, а люди… Люди они всегда одинаковые. Так же любят, так же ревнуют, так же страдают…

- Хочешь сказать, ты вёл себя с тётей Женей так же?..

- Всякое бывало, – Пчёлкин грустно улыбнулся. – И знаешь, как жалею, что потерял тогда драгоценное время. Несколько лет без неё…

- Думаешь, Костя меня любит?

- Если ревнует, значит, чувства по-любому есть. А вот то, что не проявился – это хреново. Тут либо что-то помешало, либо у него эго раздулось до таких масштабов, что просто унесло его в космос.

- А, че? – Холмогоров нарисовался рядом. – Шо такое?

- Да мы не про тебя, Чудовище Престарелое, – отмахнулся Виктор.

- А чего так? – Космос состроил обиженную мину. – Я вот как раз к крестнице плыл с тостом!

Женечка рассмеялась, подняла бокал, и вся троица дружно чокнулась.

- Нет, дядь Вить, вы всё равно другие… Вы бы не заставляли девушку страдать…

- Кто? – заржал совсем по-мальчишески Космос. – Этот? Женька, ты просто не видела, что вытворял Виктор Павлович в юные годы!

- Умолкни, седой!

- Сам ты седой, – отмахнулся Холмогоров.

- У меня хотя бы не видно. А тебе вон красится пора.

- Седина украшает мужчину.