- Вот ты, вроде, с детства с пацанами, а их логику так и не поняла, по ходу. Это из той оперы, почему мы одних любим, а других замуж берем. Почему одних можем спокойно в койку уложить, а к другим даже на пушечный выстрел побоимся приблизиться.

- Да ну тебя, Дунаев, с твоей мужской психологией. Придешь вечером?

- Приду. Заодно и дам тебе убедиться в правоте своих слов.

- Да зашибись! – всплеснул руками Пчёла, напялив на голову капюшон своей черной олимпийки. – А нельзя по пути всем вместе заехать?

- Ну Фил попросил, а время и так уже тикает, че ты разнылся то, ёперный театр? – Космос свернул к цветочному магазину. – Не сахарный, не растаешь.

Пчёла вынул из кармана несколько смятых купюр и пересчитал их.

- Хватает? – уточнил Космос, потянувшись ко внутреннему карману пиджака.

- Разберусь.

- Давай, плыви, человек дождя.

Витя собрался, было, выйти из машины, как увидел около ларька рядом Алёну, широкую барышню во всех отношениях.

- Бля… – протянул Пчёлкин, стукнувшись лбом о запотевшее от дождя стекло.

- О, знойная женщина, мечта поэта, – процитировал классика Космос и заржал. – Когда ты это баб бояться начал?

- Захлопнись.

Алёна жила на этаж выше Пчёлы, переехала около полугода назад, и с тех пор практически не давала Вите прохода, искала повод пообщаться, иногда ждала около подъезда, пыталась постоянно угощать выпечкой собственного приготовления, казалось ей, что щупленький Пчёлкин недостаточно упитан. Хотя, смотря для кого, но на ее фоне парень явно проигрывал. Намеки, демонстрация других представительниц прекрасного пола, почти что открытый текст (все-таки Витя был воспитан в плане женщин и не мог их так в открытую послать в эротическое путешествие, в отличии от пацанов или Женьку в шутку) – не действовали на влюбленную соседку.

- Че сидишь-то? Давай как Матросов на амбразуру.

- Ты че, Кос, охринел?!

- А че, ты б присмотрелся – глянь, какие формы, чума!

- Извращенец!

- Это больше по твоей части, – Холмогоров продолжал откровенно ржать. – Че, совсем не нравится?

Пчёла расплылся в одной из самых натянутых приторных ухмылок.

- Почему же? Нравится. Как все большое. Останкинская башня. Слон. МГУ. Эверест.

- Помни, Пчёла, лучше плыть по волнам, чем биться о скалы.

- Да пошел ты, – огрызнулся Витя и выскочил из машины, стараясь как можно незаметнее юркнуть в цветочную лавку.

- Да ладно, мам, ты посмотри, какой там ливень, – кивнула за окно Женька, попутно протирая стаканы полотенцем. Ольга Николаевна забыла про нарезку и хлеб, и теперь уже стояла в коридоре, накидывая плащ. – Ребята приедут, скажу, сходят. Сложно что ли.

- Ну вот еще, гонять их, – отмахнулась тетя. – Я быстро, побегу в тот, что за углом. Ты пока за жаркое последи, будет закипать, убавишь.

- Да знаю я, – улыбнулась Женька, выйдя в коридор.

- Все, побежала, – Ольга Николаевна выскочила за дверь. – Я скоро.

“Ну да”, – подумала Женька, прекрасно зная, что сейчас тетя обязательно вспомнит еще что-то и притащит два пакета, как обычно.

Пчёла уже взлетел по лестнице вверх, приближаясь к двери Филатовых, и чуть не снес спускавшуюся Ольгу Николаевну.

- Ой, здрасти, теть Оль.

- Как на пожар, привет, – усмехнулась она, ухватившись за рукав его олимпийки, чтобы не потерять равновесия. – О, весь промок до нитки. Беги скорее, там Женька дома, пусть твои вещи просушит.

- А вы куда?

- До магазина и обратно.

- Давайте я.

- Иди, иди, помощник. Воспаление легких еще заработаешь, а мне тебя лечить? – и старшая Филатова поспешила вниз по лестнице.

Женька суетилась на кухне, заканчивая протирать посуду. В дверь раздался звонок. Через пару секунд Женька впихнула в проем кухни Пчёлу, с волос и носа которого струйками стекали капли.

- Снимай с себя все, простудишься! – и метнулась в ванную за чистым полотенцем.

Пчёла наспех стянул с себя олимпийку, насквозь мокрую, с досадой осознав, что футболка тоже нещадно пострадала, зато цветы живы. Женька вернулась обратно, и Витя явил ей на свет букет хризантем:

- Цветут и пахнут, как и именинница.

- Вы ж мои бедненькие, – Филатова взяла цветы и быстро переместила их в небольшую вазу, в которой уже покоился букет Дунаева.

- О, откуда такой веник? – глянул на гиацинты Пчёлкин, активно растирая полотенцем мокрые волосы.

- Сам ты веник, вон и волосы так же торчат, – фыркнула Женька, выхватывая из его рук мокрые вещи.

- А, никак от нашего Ромео, – догадливо протянул Пчёла, хмыкнув носом.

- Какая же ты язва, Пчёлкин.

- Кто бы говорил, Филатова.

Женька протиснулась между ним и стеной и шлепнула ветровкой по его пятой точке.

- Джинсы тоже.

- В них еще можно жить, – отмахнулся Витя.

- Ты че, стесняешься что ли? Боишься, что увижу недозволенное и разочаруюсь?

- Ты всегда такая стерва?

- Нет, иногда я еще сплю. Снимай, – Женька приняла из его рук джинсы, наблюдая, как Пчёла заматывается по пояс в полотенце. – Сейчас что-нибудь Валеркино принесу.

Она заглянула в комнату брата, распахнула дверцы шкафа и быстрым взглядом изучила содержимое. Выбор пал на тренировочные штаны и футболку. Сойдет. И тут же услышала громкое чихание со стороны кухни.

“Бацилла, блин”, – закатила глаза Женька и вернулась с вещами к Пчёлкину.

- А я говорила, – погрозила ему пальцем девушка и распахнула холодильник в поисках бутылки. – Сейчас я тебя разотру.

- Неправильно используешь, Филатова, – ухмыльнулся Пчёла, завидев в ее руках “Столичную”, – вовнутрь лучше.

- Закройся, алкаш, – парировала Женька, окропив ладонь водкой, и стала нещадно растирать спину друга.

- Ай! Холодно же! Заморозишь человека…

- Терпи, Пчёлкин. Чего, как маленький?

Покончив со спиной, Женька встала лицом к лицу с Витей и, снова намочив ладошку, дотронулась до его груди. И тут же почувствовала, как мышцы под рукой напряглись. Казалось, у Пчёлы перехватило дыхание, поскольку Женька заметила, что он даже боялся вздохнуть. Растирала она теперь его грудь не так интенсивно, как спину, поглаживающими, аккуратными движениями. И поймала себя на мысли, что слишком увлеклась.

- Всё. Может, выживешь… – Филатова отстранилась, начала закручивать крышку на бутылке, но Витя вдруг выхватил ее из женькиных рук, быстро поставил на стол и, обхватив запястье девушки, притянул Женьку к себе.

- А если нет?..

Пчёла сам не понимал, что он делает, просто прижал ее голову ближе к своей груди и аккуратно поцеловал Филатову в макушку.

- Похороним со всеми почестями, – замерла Женька.

Витя аккуратно обхватил пальцами ее за подбородок, призывая посмотреть на себя. Женька подняла на него свое лицо и встретилась взглядом с голубыми глазами. Их лица были почти в паре сантиметров друг от друга, и Женька почувствовала, что ее плечи словно обдало дрожью.

- Я тебя выгоню, – пробормотала она.

- Нет, – улыбнулся он, минуя последние миллиметры между их лицами.

“Что ты делаешь, дурак? Остановись”, – кричало все сознание в голове Пчёлкина, но какая-то неумолимая сила продолжала тянуть его к губам Женьки.

И тут раздался звонок в дверь. Женька, хватаясь за трель звонка, словно за спасительный круг, высвободилась их рук Пчёлы и бросилась в коридор.

- Льёт не хуже, чем в норвежском Бергене, – послышался голос Дунаева. – Кареглазая, приличия в сторону, наливай горячий чай срочно.

- Сильно промок?

- Не особо, но замерз люто, май, блин, называется.

Они вернулись в кухню, где на стуле, закинув ногу на ногу, сидел Витя все в том же полотенце, обмотанном вокруг пояса. Андрей смерил его взглядом, заметил “Столичную” на столе и хмыкнул.

- Не помешал?

- Помешал, – мгновенно кинул Пчёла.

- Я старался, – улыбнулся Дунаев и приземлился на стул по соседству. Женька тем временем убавила огонь под жаркое и поставила чайник кипятиться. – Решили начать отмечать раньше?