– Я прибыл из будущего, и там орионцы… – он замолчал, прервав телепатическую речь, не в силах воспроизвести неприятную фразу.

– Похитили меня, – дополнила его фразу капля. – И что из того? Ты здесь, альдеронец, и своим присутствием уже поменял события будущего, разве не так?

– Не думаю…

– Поменял. Спас мою любимую девочку от огня, а теперь Огаревы живут у тебя. Поэтому, что будет в 1834 году не знает никто, – она чуть замаялась и твердо добавила: – Возможно никто кроме меня самой…

Михаил нахмурился, отмечая что капля точно назвала год когда ее украли орионцы с Гайи, когда он пришел слишком поздно. Это доказывало то, капля Толимана не только многое знала, но и видела варианты будущего на много сотен лет вперед.

– И все же тебе, звездная, лучше будет жить со мной.

– Я не хочу этого, – ответила она просто. – Или ты, альдеронец, хочешь нарушить мою свободную волю?

– Нет, не хочу. Если тебе не нужна моя помощь, я не буду вмешиваться.

Такого поворота Михаил не ожидал. Да, еще в первый миг, увидев кошку в гостинице, он отчетливо распознал кто перед ним. По ее бело-золотистому ответу ауры, он отметил, что передним именно капля Толимана, которую в девятнадцатом веке он упустил, когда орионцам удалось похитить ее. Он видел – капля поменяла свое обличие с тиары на кошку. Но естественно не подал виду. А сейчас звездная капля заявляла, что сама желает о себе заботься и в его помощи не нуждалась. И как ему было выполнить порученное ему дело – переместить каплю в безопасное место или вообще забрать ее с Гайи? Когда она не желала этого, а наоборот хотела остаться прямо перед носом у орионцев только из-за девушки.

– Все верно. Я останусь с этой милой девочкой, очень она меня любит, – заявила кошка.

– И что же теперь делать мне? Я занимаюсь поисками уже пятьдесят лет на этой планете и теперь что же мне возвращаться ни с чем в Федерацию?

– Это тебе решать.

– И долго ты намерена жить с Огарёвой? – как-то грустно осведомился он.

– Не знаю. Но она первый встреченный мою человек за две тысячи лет, вибрации которого так высоки, оттого мне очень душевно и радостно рядом с нею. Она родная мне душа и я тоже искренне люблю ее. И искать другое пристанище я не намерена. Так и передай Федерации. Я выполню свое предназначение, когда придет время Вознесения Гайи. А пока мое желание жить с Наташей.

– Я уважаю твой выбор, – ответил телепатически Михаил, вздохнув.

Он быстро вышел из спальни Наташи, впервые чувствуя свою беспомощность и не понимая, что делать дальше. Хотя тут же посетившая его мысль о том, что можно попытаться все же найти пропавшего агента и еще другие звездные капли, чуть утешила его. Но для этого наверняка надо будет перемещаться во времени в другие века, и сделать это так, чтобы Огарёвы, которые жили у него, ничего не заметили.

Солнце стояло в зените, когда Наташа и княжна Александра Гагарина въехали верхом на своих кобылах в тенистый Бестужевский сад, располагавшейся на Каменном острове рядом с набережной. Сегодня княжна пригласила Огарёву на верховую прогулку, на которую Наташа уехала тайком от отца, зная его негативное отношение к Гагариной. Девушки устали от палящего зноя жаркого июньского дня, оттого немного решили освежиться на прохладных тенистых аллеях.

Не прошло и четверти часа, как на одной из широких дорожек им повстречался молодой плечистый офицер, закадычный друг княжны и с которым Наташа была уже знакома.

– Добрый день, сударыни, – галантно поздоровался корнет Стрешнев, наклонив голову.

Увидев вновь этого эффектного молодого человека, Наташа затрепетала, и радостно улыбнулась ему в ответ, поздоровавшись. Она была рада, что они вновь встретились, даже несмотря на то, что отец запретил ей поехать на тот бал к Гагариным.

Денис Львович присоединился к девушкам, выразив желание составить им компанию, и последующие два часа провел рядом с ними, совершая конный променад. Было видно, что его очень заинтересовала молоденькая Огарёва, которая так же смущалась и млела от горящих взоров корнета, и постоянно улыбалась ему, желая понравиться. Уже к концу прогулки, когда их покинула княжна, Стрешнев предложил проводить Наташу до усадьбы Чернышева, но она отказалась. Она боялась прогневать отца. На ее категоричный отказ корнет мило понимающе улыбнулся и предложил девушке вступить в тайную переписку с ним. Эта идея пришлась по душе Наташе, и она пообещала передавать письма для Дениса через свою горничную. На том они и порешили.

Спустя три недели после того, как Огарёвы поселились в усадьбе Чернышева, днем в особняк доставили большую посылку для Наташи. Михаила Владимировича не было дома и девушка, хотя и прочитала свое имя на адресате, все же не решилась открыть большую коробку, перетянутую холщевыми веревками. Едва вечером в гостиной появился граф в строгом темном камзоле, вернувшийся из коллегии, Наташа порывисто спросила у него:

– Добрый вечер, Михаил Владимирович, пришла посылка из Гамбурга на мое имя.

– Уже пришла? – удивился он и, наклонившись, привычным движением, поцеловал ее руку.

– Но я ничего не заказывала, – пролепетала она.

– Это мой подарок вам, Наталья Алексеевна, – сказал Чернышев, сделав знак рукой слуге и тот начал проворно распаковывать большую коробку, что стояла чуть в стороне. – Вы говорили, что любите рисовать. Вот я и подумал, что вам должна понравиться эта вещица.

Когда слуга извлек резной деревянный мольберт на ножках, поставив его на паркет, Наташа пораженно воскликнула и сама, подбежав к коробке, начала с горячностью доставать остальное содержимое. Уже через мгновение, руки девушки извлеки несколько наборов красок, набор кистей и пару дюжин холстов бумаги для акварелей.

Наташа, с трепетом вертя все эти предметы в руках, обратила взор на мужчину, который с каким-то странным добродушным выражением на лице, следил за ее детской радостью, счастливо воскликнула:

– Мольберт такой восхитительный, у нас я таких не видела. А краски, тут более пяти дюжин! Благодарствую, Михаил Владимирович.

– Мой поверенный в Пруссии заказал все это в лучшем художественном салоне Гамбурга. Думаю, теперь вам будет, чем заняться, Наталья Алексеевна. И в вашу головку не будут лезть мысли об этих шумных пустых балах.

Чернышев добродушно улыбнулся Огарёву, который в эту минуту появился в гостиной. Алексей Петрович согласно кивнул другу в ответ и, Наташа это заметив, хитро улыбнулась. Она вспомнила об утреннем послании от корнета Стрешнева, где он назначал ей назавтра тайную прогулку верхом.

– Ничего, когда мне исполниться девятнадцать, я буду посещать без исключения все балы и рауты, на какие меня только пригласят! Батюшка мне это пообещал.

– Поверьте мне, Наталья Алексеевна, это вам быстро надоест, – насмешливо заметил Михаил, предчувствуя радость оттого, что ему как и накануне предстоит провести сегодняшний вечер в компании Огарёва и Наташи.

В то воскресное утро до завтрака Чернышев катался верхом и, уже возвращаясь в поместье, невольно заметил Наташу, которая в это время находилась на лужайке неподалеку от усадьбы с мольбертом. Девушка была в светлом утреннем платье из легкого шелка и соломенной шляпке с цветами. Ее облик, возвышенный и нежный, словно был продолжением ярких душисто пахнущих трав и цветов, окружающих ее.

Еще пару недель назад, после разговора со Звездной каплей, Михаил решил пока остаться рядом с Огарёвыми, инстинктивно ощущая, что им может понадобиться еще его помощь и не раз. Пару месяцев он дал себе на раздумья, чтобы спокойно решить, что делать дальше – покинуть каплю Толимана и направится на поиски других капель и пропавшего агента, и или все же остаться пока здесь, в лице защитника Наташи и ее отца в этом времени.

Он решительно приблизился к девушке и, остановив жеребца в десятке метров от нее, поздоровался: