Он обернулся к ней и, желая смягчить свою властную реакцию, которая явно вызвала недоумение у девушки, уже мягче сказал:

– Наталья Алексеевна, в библиотеке несколько тысяч книг, неужели вам мало? Я всего лишь прошу не брать книги из этого шкафа и все.

– Я поняла, не надо так переживать, – пожала плечами Наташа. – Но как мне определить, какие книги наиболее интересны, их же так много?

– Я помогу вам, – кивнул тут же граф и направился к одному из шкафов. Достав толстую книгу в красном бархатном переплете, он подошел к девушке и положил толстый том перед ней на стол. – Вот интересная подборка исторических зарисовок биографий известных личностей, которые проживали на территории нашей страны за последние два века. Тут есть весьма интересные и малоизвестные факты. Я думаю вам понравится.

– Могу я взять эту книгу к себе в спальню? – спросила Наташа, вставая с бархатного высокого стула.

– Конечно, – кивнул он. – Когда прочитаете, мы можем обсудить, что вам более всего запомнилось.

– Согласна, – кивнула она, улыбнувшись ему.

Она стояла очень близко к нему в паре шагов, и Михаилу отчего-то подумалось, что цвет ее глаз похож на цвет свежей листвы, едва появившейся на ветках. Невольно он засмотрелся на нее, ощущая что от девушки идут приятные спокойные волны, обволакивающие его. Это длилось всего минуту, потому что Наташа проворно заключив книгу под мышку, быстро направилась к двери.

Уже через миг Чернышев остался в библиотеке один. Он долго пронзительно смотрел на дверь, за которой только что скрылась девушка, и отчего-то в его памяти крутился момент, когда она стояла на лестнице и ему очень хорошо были видны ее ножки в легких тряпичных вышитых туфельках, и нижняя часть ног в белых чулках. Он думал о том, что с приездом в его дом Наташи Огарёвой его жизнь наполнилась ярким приятным хаосом, который вносила эта девица в его существование. К его искреннему удивлению общение с ней ему нравилось, и было приятно. Он уже не помнил того времени, на протяжении двухсот с лишним лет, когда присутствие человека из дуального мира было так волнительно для него. Но факт оставался фактом – Наташа Огарёва была первой женщиной трехмерного измерения, которая вызывала в его спокойной умиротворенной душе, трепет и некие страстные колебания.

С того дня Михаил стал часто приносить или рекомендовать Наташе некоторые наиболее интересные книги, которые девушка читала взахлеб. Часто в гостиной или библиотеке, по вечерам они спорили на ту или иную тему, или обсуждали очередную книгу, по несколько часов к ряду, иногда своими жаркими спорами приводя Алексея Ивановича в недоумение. Огарёв очень опасался того, что острый язычок Наташи и ее несдержанные порой речи вызовут негодование у графа, но этого не происходило. Все реплики Наташи и ее смелые высказывания вызывали на лице Чернышева лишь непонятные таинственные улыбки или долгие молчаливые паузы, во время которых граф как-то странно смотрел на девушку, а на его лице явственно читалось удивление, азарт или восхищение. Порой после жарких споров, Михаил даже отдавал словесную победу девушке, что весьма удивляло Огарёва, ибо он знал, что его друг редко менял свое мнение в том или ином вопросе.

Тихо войдя в спальню Наташи, Михаил отыскал глазами серебристое пушистое животное, лежащее на постели в позе египетского сфинкса. Недвижимая до его появления, кошка медленно повернула голову в его сторону. В это время Наташа каталась верхом со своим отцом, и Чернышев пару дней ожидал нужного момента, чтобы оказаться с кошкой наедине.

– Сияния и мира тебе, звездная, – сказал он тихо. – Рад, что отыскал тебя, наконец.

Он медленно приблизился к животному, ощущая сильные вибрации, исходившие от кошки. Неожиданно распахнулась дверь и в комнату вошла Прасковья – горничная Наташи.

– Ой, ваше сиятельство, вы здесь? – опешила она. – Я хотела прибрать в шкафу Натальи Алексеевны.

Поняв, что важный разговор уже опасно откладывать, Михаил жестом показал девушке, что она может заняться тем за чем пришла. Он отошел к окну, заложив руки за спину, и сделал вид, что рассматривает пейзаж за окном. Блестящий взор кошки, вальяжно лежащей на кровати, вклинился в спину мужчины и вмиг в голове Чернышева раздался телепатический голос животного:

– Света и добра, альдеронец. Зачем искал?

– Ты в опасности, – послал такой же телепатический ответ в мысли кошки Михаил. Параша в это время начала возиться в шкафу, прибирая платья хозяйки. Понимая, что горничная даже не подозревает о том, что они теперь общаются с животным, он продолжал: – Федерация поручила мне оберегать тебя от орионцев, они кружат вокруг тебя.

– Глупости, я умело скрывалась столько лет, – хмыкнула кошка. – Ну, нашли теперь мой очередной отсвет и что же? Я поменяла обличие. Теперь снова пусть поищут.

– Они ищут тиару.

– Вот именно. А теперь мое обличие другое.

– И все же мне думается, что я могу защитить тебя, помочь – это мой долг.

– Твоя миссия, альдеронец, – ответила кошка, и на ее мордочке появилось некое подобие улыбки. – Не более того. Если не выполнишь, то командование будет недовольно.

– Не верно. Я сам выбирал службу на благо всех.

– Конечно. Понимаю. Я тоже выбрала свою долю в этом трехмерном мире и по своей воле опустила свои вибрации на четвертую мерность. Я уже столько веков здесь на этой планете, что искренне полюбила жителей Гайи. Мне они нравятся, хотя часто они ошибаются и делают многие глупости, но я вижу, что у многих из них чистые души, как например, у этой девы Наташи.

– Сейчас многие охотятся за тобой, и орионцы самые опасные. Предлагаю тебе переместиться со мной немного в будущее, в девятнадцатый век. Там у меня тоже есть дом, он более защищен. К тому же здесь тебя потеряют, а там будет безопаснее. Но выбор конечно за тобой.

– Боишься, что если не выполнишь задание, то тебя не отпустят на Альдерон? – пошутила капля, в обличие кошки.

Звездная прекрасно знала, что все существа, служившие в Галактической Федерации Света являлись свободными от каких-либо обязательств и могли уйти со службы в любую минуту. Ибо свободная воля человека и желание души по Вселенским законам были выше каких-то приказов и договоров, которых в высших измерениях просто не существовало. Они руководствовались лишь искренним желанием души помочь на других планетах, где вершилось зло и несправедливость, это было для них единственным поводом вступить на службу. Регалий и денег служители не получали, а за все свои добрые дела члены Федерации Света приобретали лишь очередное развитие своей души, которая после службы могла подняться на ступеньку выше своего духовного развития и еще выше в вибрациях. Ведь все члены Федерации на своих родных планетах четвертого и выше измерений жили не зная ни в чем нужды.

– Оценил твою шутку, – улыбнулся одними кончиками губ Михаил, так и смотря на зеленую лужайку за окном. – Я просто хочу помочь.

– Знаю и уважаю твое стремление помочь людям в этом трехмерном мире. Но будь спокоен, я прекрасно защищаю себя сама. И мне не нужны помощники.

– Я вижу. Однако может все же решишься поехать со мной?

– Нет. Мне нравится жить у этой девочки. Ее душа очень чистая, искренняя, любящая. Сама она не осознает этого. Но я-то чувствую светлых людей.

– Если ты останешься с ней, то подвергнешь ее опасности. Ведь ее мать умерла не просто так.

– Ты прав, – телепатически согласилась кошка. Чернышев так и стоял спиной к кошке, заложив руки за спину, а горничная в тишине комнаты прибирала в шкафу, даже не подозревая о разговоре. – Я пыталась защитить Веру. Но убийцы оказались сущими демонами, своими кознями они опустили бедняжку на свой уровень второго измерения. А я по вибрациям не смогла пробиться на такой низкий уровень и помочь ей. Там они и погубили ее. А я была бессильна.

– Вот видишь! Люди, которые соприкасаются с тобой в опасности. Ты хочешь, чтобы Наташа и ее отец пострадали?

– Я не повторю ошибки, – твердо ответила капля. – Тем более эта девочка гораздо чище, чем ее окружение. И вряд ли опустится до нижних чакр в вибрациях. Уже сейчас ее свет вибрирует на шестой чакре. К тому же мне хочется пока находиться с ней рядом, чтобы, наконец, разрушить зло, которые твориться вокруг нее, и которое погубило ее мать.