— Это великолепный дом. Ты была в нём счастлива. Мы были тут счастливы. Не думаю, что нам стоит переезжать. Полагаю, мне просто нужно было узнать, услышать…

Теперь, сказав это вслух, я чувствовала себя глупо. Убогой, неуверенной и несерьёзной.

— Я люблю этот дом, — сказала Грэйс. — Но это всего лишь дом. Единственное, без чего я не смогу обойтись — это ты. В общем, если тебе тут плохо и неспокойно, мы переедем. Подумаешь, большое дело. В мире полно домов. А ты всего одна.

Вот теперь я действительно покраснела. Мне было ужасно неловко слушать эти слова. Но и облегчение было просто громадным. Так что, наверное, мне необходимо было услышать именно это. Кое-что должно быть сказано вслух.

Слова любви для одной. И извинения для другой.

— Это очень помогает, — вынуждена была согласиться я. — И я сожалею, что заставила тебя пройти через всё это. Очень сожалею. Выходит, что я просто кошмарная невеста.

Грэйс фыркнула.

— Может, ты и права.

Я потёрла кончик носа.

— Да. В общем, что я хотела сказать: похоже, я позволила своим нервам взять над собой верх. Я хочу стать твоей женой. И надеюсь, что ты всё ещё хочешь, чтобы мы поженились.

Я не помню, кто из нас сделал первый шаг. Руки Грэйс сомкнулись вокруг меня, а мои обняли её. Мы тесно прижались друг к другу, и это было то самое чувство — “долго и счастливо”. Её губы, прижавшиеся ко мне, были тёплыми, сладкими и родными. Словно вкус радости. Я удивлялась, как я вообще могла этого бояться?

Когда мы разорвали поцелуй, чтобы вдохнуть воздуха, я сказала:

— Уже слишком поздно? Мы всё ещё можем попробовать в субботу? Я могу начать всех обзванивать.

— А как тебе такая идея, — сказала Грэйс, — почему бы нам не определиться, что мы обе желаем этой свадьбы. И тогда мы могли бы вместе заняться обзвоном?

— Было бы прекрасно, — согласилась я.

ГЛАВА 8

За многие годы я выучила одну вещь: идеал принимает разные формы и размеры. День, в который я стала женой Грэйс, был солнечным, но холодным. Бойкий ветер ерошил светлые волосы Грэйс и деловито трепал зелёные и синие ленты, привязанные к беседке на заднем дворе дома моих родителей, где мы обменялись клятвами. Я слегка перестаралась с отменой венчания в церкви, но оказалось, что старый приятель Грэйс по колледжу стал епископальным священником. Рурк освятил наш союз прямо там, под яблонями и спутанным серпантином.

— Боже, мы благодарим тебя за то, что подал нам знак своей непоколебимой любви к союзу верности этих двух людей, и мы молимся о том, что в милости своей ты благословишь Грэйс и Ундину, которые пришли к тебе, и поддержишь их изо дня в день своею любовью.

Грэйс улыбнулась мне, взгляд её карих глаз был нежным и уверенным. Я услышала щелчок фотоаппарата и покосилась в сторону белых садовых кресел, занятых нашими друзьями и семьями. Адриан опустил свою камеру.

Я вернула Грэйс улыбку. К моему удивлению, она протянула руку и погладила меня по плечу. Спокойный, неторопливый, почти ласковый жест… Одинокая пчела села рядом с нами на виноградную лозу, встряхнулась и улетела прочь в залитый солнцем полдень.