— А если я сейчас плесну водой на мандалу, тогда освободишься? — пробурчал я.
Ответом мне была тишина, в которой негромко наигрывалось то самое постукивание. Я вздохнул и отправился к своим ребятам.
— Господин Такаги, всё готово, ваши друзья господин Аяда, господин Тигр и господин Малыш уже внутри, — встретил меня поклоном Такамото Дзиро, Железный Шершень.
Его сын Тоширо, Железный Шмель, как всегда кивнул и помахал тонкой рукой. Я поклонился в ответ:
— Благодарю за такое быстрое исполнение моего поручения.
— Ну что вы, босс, нам это не сложно, — привычной фразой ответил Дзиро.
Нам это не сложно…
Весьма интересные экземпляры. Они в моей команде появились около полугода назад. Здоровяку Дзиро было немногим больше сорока лет, а его сыну восемнадцать. Чем они интересны? Тем, что Тоширо родился с детским церебральным параличом. Мать же Тоширо при родах скончалась.
Отец Тоширо при рождении очень сильно горевал. Убивался и из-за смерти жены и из-за болезни ребенка, но потом взял себя в руки и решил, что его сын будет нормальным! Будет таким, как и остальные дети! Пусть даже руки и ноги Тоширо были тоньше веточки и даже сделать шаг было нереально трудно, но он должен быть нормальным!
Решил и всё тут. После этого он свою жизнь посвятил воспитанию сына. До рождения Тоширо Дзиро был состоятельным мужчиной. Успел вложить немало денег в акции и облигации, которые давали неплохой доход. После рождения ребенка Дзиро ушел с работы и всё своё время посвятил воспитанию сына.
Чтобы ребенок с немощными конечностями не чувствовал себя ущербным — отец стал его руками и ногами. Как это было? Да всё просто и одновременно сложно — Дзиро соорудил кресло-каталку, которое позволяло Тоширо носиться на хорошей скорости и бегал вместе с ним. Они играли с детьми в мяч почти что наравне — отец смирял силу броска или помогал сыну бросить сильнее.
Они вместе плавали — Тоширо покачивался за спиной отца в небольшой лодочке, а худая рука спускалась в воду. Они вместе смотрели телевизионные передачи, болели за одну и ту же футбольную команду. Всё делали вместе.
А когда Тоширо повзрослел, то захотел стать мотоциклистом — захотел услышать свист ветра в ушах и рев мотора. Дзиро купил мотоцикл с коляской и они исколесили почти всё Токио и его пределы. Потом им кто-то сказал о службе мототакси и Тоширо захотел стать мототаксистом. Совмещать прогулки с зарабатыванием денег. Тоширо видел, что отец из кожи вон лезет, чтобы свести концы с концами — лишь бы сын не чувствовал себя ущербным. Поэтому и предложил поступить на службу к молодому хинину.
Я не мог отказать в такой просьбе. Ребята-мототаксисты по-дружески приняли Тоширо и его отца в свои ряды. Даже дали клички — за любовь к полосатой черно-желтой одежде их стали называть Железными Шершнем и Шмелем. Тоширо и Дзиро не обижались, только посмеивались, когда к ним так обращались.
Тоширо очень понравилось в бане, когда отец занес его туда в первый раз. Красного, распаренного, счастливого сына отец вынес на улицу после парения и тут же попросил у меня должность банщика. Конечно, такой должности у меня не было, но, глядя на веселую улыбку Тоширо, я утвердил эту должность. Отныне Дзиро и Тоширо делали всего три-четыре неболших заказа в мототакси, а всё остальное время проводили на территории, облагораживая выбранное для ухаживания здание.
За это Дзиро просил возможность лишний раз попарить сына — я не отказывал. А вдруг баня окажет настолько благотворное влияние, что Тоширо пойдет? А что? Чудеса же случаются?
Мужчины уже вовсю плескались в бане. Во влажном тумане висела жара. Шакко не было, поэтому все без стеснения ходили голяком и охаживали друг друга вениками.
Нет, конечно, мы посещали и онсены, так как порой там можно было встретиться с нужными людьми и в полурасслабленном состоянии решить важные вопросы. Однако, для омовения и приведения себя в порядок всё-таки предпочитали баню.
— Босс, что там сэнсэй? — спросил Тигр. — Рад этому клочку шерсти?
— Плясал и подпрыгивал до потолка, — усмехнулся я в ответ. — Говорил, что мы очень быстро обернулись, как будто летели на крыльях ветра.
— Да? Вот это да! Не ожидал от нашего сэнсэя такой реакции.
— Да ты что, радовался как ребенок, — хмыкнул я. — Ну что, кто попарит босса? Киоси, подлей на каменку, а то сидите тут как палатке на Джомолунгме…
— Босс, давай я пройдусь! По-серьезному сделать? Веником из шиповника? — прогудел Малыш Джо.
— Не, им в конце, давай сперва дубовым…
Я пока не стал говорить ребятам о том, что нам приготовил сэнсэй. До этого следовало поговорить с ректором и всё узнать подробнее. Как раз этим я и решил заняться после бани. А сейчас… Сейчас мне нужно было прогреть все косточки, поэтому я вытянулся на горячем полке и с наслаждением закрыл глаза, ощущая волны жара, идущие по телу от помахиваний Малыша.
Немного отдохнув и приведя себя в порядок после парения, сделал звонок ректору Одзаве и пригласил его с супругой в ресторан. Пригласил бы и на базу, но у меня тут не поместье, чтобы принимать гостей с дамами, поэтому лучше было встретиться на нейтральной территории.
Пригласив ректора с супругой, я тем самым дал понять, что серьезного разговора не намечается, поэтому лишние уши не помешают. Да и госпожа Одзава по моим сведениям вовсе не была посторонней. Она была в курсе дел мужа, поскольку пару раз я слышал их разговоры об успехах отряда Призрака.
В ресторане Такашито нам отвели один из самых лучших столиков. Аяка, партнерша по ресторанному бизнесу, постаралась выполнить мою просьбу в самом лучшем виде. Как только я встретил поклоном ректора возле входа, так сразу же нас окружил лаской и заботой метрдотель. Ненавязчивое обслуживание, вкусная еда, спокойная музыка и приятный разговор должны были расположить ректора и его супругу к некоторой откровенности.
Если вы спросите — какой город является столицей мира еды, то вам сразу же ответят, что это Токио. И всё потому, что именно в Токио можно найти больше всего ресторанов со звездой Мишлен, чем любом другом городе мира. У нашего ресторана пока ещё такой звезды не было, но, благодаря стараниям Аяки, получение этой звезды вовсе не за горами. Она порой дневала и ночевала на работе, лишь бы о нашем ресторане оставались положительные эмоции у посетителей.
Как это принято в Японии за столом, сначала мы поговорили о мало значимых вещах. О погоде, о здоровье родных и близких, о приближающейся учебе и прочем. В это время подали супы, рис и несколько гарниров. В основном присутствовала рыба, соления и овощи.
— Господин Одзава, госпожа Одзава, — обратился я после того, как неофициальная часть разговора была закончена. — Я очень рад тому, что вскоре мы увидимся во время учебного процесса. Если честно, то мозг уже соскучился по той нагрузке, которая дается в академии. Рад, что вскоре снова смогу идти тропой познания под вашим чутким руководством.
— Господин Такаги, а я очень рад слышать такие слова от ученика, который подает большие надежды, — ответной любезностью парировал ректор. — В наше время такое рвение считается редкостью, а вот раньше оно было традицией. Эх, сколько учеников блистало порой на занятиях, а сколько побед наша академия одержала в военных играх.
Вот так вот ненавязчиво ректор подвел наш разговор к тому, о чем я и хотел спросить. Сразу видно мастера слова и мысли. А может быть сэнсэй ему поведал о нашем недавнем разговоре. В любом случае, сейчас настало самое подходящее время для разъяснения интересующего меня вопроса.
Госпожа Одзава чинно ела, давая мужчинам время для разговоров. Она слегка поддерживала беседу, но в основном говорили мы с ректором. Поэтому я к нему и обратился:
— Господин Одзава, коль скоро вы упомянули военные игры… Можно ли узнать — что это такое? Ведь это же не просто прикрытие для приятного времяпрепровождения и сокрытия настоящих действий?
Как ни крути, но всё-таки мы были в публичном месте. И даже если я мог быть уверен в каждом официанте и каждом поваре, то это вовсе не означало, что нас не могли прослушивать со стороны. Прослушка могла ловить звуки и за пятьдесят метров. Конечно, я не считал себя такой уж важной фигурой, чтобы за мной велась слежка, но, береженого Бог бережет.
