Можно подвергнуть сомнению тезис, стали ли конфликты германской политики в России уроком на будущее, кроме предупреждения не повторять подобного в дальнейшем. И в самом деле, трудно поверить, что может вновь случиться так, что современная индустриальная страна может вторгнуться на территорию соперника с намерением истребить его дух единой нации и заменить большую часть его населения чужеземцами. Можно сомневаться в этом, несмотря на карты в воскресных газетах с их расчетами дальности ракет и стрелами, устремленными в сердце Советского Союза.

Существует такое искушение рассматривать приход Гитлера к власти как конец эры в отношениях Германии с Советской Россией. По-прежнему общеприняты две контрастирующие картины. На первой мы видим труды Веймарской республики, договоры в Рапалло и Берлине, секретный германо-советский военный обмен в подготовке специалистов и германские экономические концессии, которые были представлены на советской земле. На второй картине мы наблюдаем плоды деятельности Гитлера. Немецкие коммунисты, которые когда-то пользовались поддержкой в виде русского золота (а также перевозимых портфелями бриллиантов), объявлены вне закона и посажены в тюрьмы, соглашения по обучению истекли, а отвечавшие за них германские штабные офицеры находятся под подозрением службы безопасности Гейдриха. Торговые соглашения также истекли, и впервые Германия стала заигрывать с Польшей, чтобы разозлить Москву. И это продолжалось более шести лет; так что в соответствии с этой картиной пакт Риббентропа— Молотова в 1939 г. стал громом среди ясного неба.

По сути, отношения Веймарской республики с Советской Россией никогда не были простыми. Обе стороны вели двойную игру, каждая стремилась заполучить экономическую и военную поддержку другой стороны в борьбе с державами Версаля, и в то же время они, соответственно, поощряли антикоммунистические элементы в России и коммунистические элементы в Германии. Чем слабее становилась Веймарская республика внутренне, тем более хрупкими становились ее отношения с цитаделью Коминтерна в Москве. Между 1919 и 1933 гг. произошел ряд кризисов, и каждый был настолько суров, что с трудом удавалось избегать разрыва дипломатических отношений. Но при гитлеровском правлении с 1933 по 1939 г. ни одного подобного кризиса не случилось, хотя антикоммунистический крестовый поход проповедовался ежедневно, а экземпляр «Майн кампф» лежал в каждом германском доме. Проводимая Гитлером политика в отношении Советского Союза была не столь враждебной, сколь нейтральной. Если старые и шаткие пакты и военные соглашения не возобновлялись, то и не было неизбежного аккомпанемента взаимных обвинений и придирок.

В дипломатическом плане Гитлер не считал Россию ни другом, ни врагом. Тем не менее он удерживал на посту военного министра старого генерала Вернера фон Бломберга, который в 1927 г. заявил, что вернулся из поездки в Россию «чуть ли не законченным большевиком». Конфликтов между Гитлером и его когда-то русофильствующими генералами не было. Тот же самый Бломберг стал его преданным поклонником, его «резиновым львом» или Hitlerjunge (молодой гитлеровец. – Пер.). Два сменявших друг друга главнокомандующих «стотысячной армией» Веймарской республики открыто вступали в переговоры с Карлом Радеком (настоящее имя Карл Собельсон; 1885–1939 – советский политический деятель, деятель международного социал-демократического и коммунистического движения; в 1919–1924 гг. член ЦК РКП(б), в 1920–1924 гг. член (в 1920 г. секретарь) Исполкома Коминтерна, сотрудник газет «Правда» и «Известия», автор термина «национал-большевизм» и перевода на русский язык книги Гитлера «Майн камфп». – Пер.) из старой большевистской гвардии. (Позже был репрессирован. Как и большинство представителей вышеупомянутой «гвардии», будучи подлецом и прохвостом, спасая свою шкуру, сдавал и оговаривал бывших товарищей по «гвардии». Так, в 1929 г. сдал Блюмкина (передавшего письмо от Троцкого), которого расстреляли, в 1936 г. клеймил Зиновьева (Радомысльского) и Каменева (Розенфельда), расстреляны, а в 1937-м на известном процессе оговаривал Бухарина и других (расстреляны). За это Радека и Сокольникова (Бриллианта) не расстреляли, а посадили на 10 лет. Однако в 1939 г. Радека и Бриллианта (Сокольникова) насмерть забили уголовники. – Ред.) И все-таки ни фон Сект, ни фон Хаммерштайн не обратились в большевиков в результате визитов этого бородатого и талмудистского вида галицийского еврея. Именно через Карла Радека эти генералы в основном создавали германские учреждения, где запретные плоды Версаля, желанное обучение летному делу и танковой войне можно было вкушать в течение ряда лет. Странный роман Карла Радека и генералов только лишь показал, что поражение, репарации, инфляция и угроза мирового коммунизма могли повести прусский военный разум по извилистым и темным путям. Но при победе этот разум говорит более простым языком, почти одинаковым для наследников Клаузевица и австрийского ефрейтора (т. е. Гитлера, добровольцем, несмотря на освобождение по здоровью, вступившего в кайзеровскую армию. – Ред.):

«Сепаратный мир с Францией и Бельгией на основе статус кво анте (положение, существовавшее ранее. – Пер.). Затем все сухопутные силы против России. Захват сотен тысяч квадратных километров, изгнание населения, конечно, кроме немцев. В России много места для них, особенно в этой великолепной Южной Сибири… когда-нибудь двести миллионов здоровых и, преимущественно, немецких людей скажем, в 2000 г., и мы будем хоть как-то защищены от этой громадной России, которая может когда-нибудь произвести нового Петра Великого… что может значить против этого изгнание множества всякой шпаны из евреев, поляков, мазур, литовцев, латышей, эстонцев и т. д.? У нас есть силы для этого; и мы были поставлены в условия, которые в смысле крови и уничтожения оставляют Voelkerwanderung (переселение народов. – Пер.) далеко позади; поэтому позвольте нам вести себя согласно обычаям периода переселения народов».

Из этого пассажа видно, что там, где это касается России, разница между Гитлером и творившими политику его предшественниками сузилась до размеров не очень больших или ощутимых. Но самый большой парадокс в карьере человека, который пытался уничтожить Советский Союз, заключается в факте, что в феврале 1940 г. он способствовал идеальному экономическому обмену между Германией и Россией, который не был достигнут за двадцать лет колебаний Веймара, некомпетентности Москвы и отсутствия доброй воли. Объем торговли сократился до самой низкой точки в 1929 г. – году великого экономического спада. Разрушив сельское хозяйство Советского Союза за счет индустрии в ходе первого пятилетнего плана, Сталин лишил Россию ее экспортного избыточного продукта из сырьевых материалов. (Автор не точен: осуществив коллективизацию (во многом насильственную), советское руководство получало ресурсы для экспорта (за счет снижения уровня жизни оказавшихся в колхозах и совхозах крестьян); ранее (при частном землевладении) получить эти ресурсы было нельзя, теперь же колхозы и совхозы в первую очередь выполняли план по поставкам государству, даже если не хватало на еду. – Ред.) Со своими 180 млн населения (тогда не более 160. – Ред.) Россия получала меньше германских товаров, чем Дания. Спустя десять лет, в 1939 г., Гитлер смело воспользовался восстановлением баланса в советской экономической системе. Через несколько месяцев после московского договора обмен немецким машинным и станочным оборудованием и промышленными товарами на советскую продукцию набрал великолепные темпы. Но к этому времени и конфликт между материальной целесообразностью и политическим фанатизмом также набрал силу, далеко превзойдя все прежние конфликты «несовместимых союзников». Подстрекаемый этим демоном, Гитлер вступил в войну за то, чего он практически уже достиг.