Крадясь по стенке, Гермиона направлялась в больничное крыло. Коридоры Хогвартса были безлюдны, а робкие лучи осеннего солнца неуверенно пробивались сквозь узкие окна замка. Шершавый камень стены, который служил ей опорой, был успокаивающе прохладен.

Повернув ручку в палаты, она как будто знала что ее ждёт. Чувствовала, что легко не отделается.

Конечно.

В палате был Малфой, теперь он растянулся на больничной койке во всю длину своего роста. Вокруг него хлопотала целительница, накладывая повязку на лоб и запястья.

Упиваясь своим страданием, слизеринец немного постанывал, но заметив Гермиону, приосанился и оживился.

— Пришла навестить меня?

— Посещения запрещены пока что, — мадам Помфри как будто подыгрывала белобрысому больному.

— Да нет же! Я за бодроперцовым, мадам. Вчерашнее совсем не помогло.

Целительница развернулась, совсем позабыв про своего подопечного.

— Мисс Грейнджер, ох, теперь и вы тоже, — она коснулась волшебной палочкой головы гриффиндорки и сокрушительно покачала головой. — Мне придется вас оставить здесь.

— Но мадам, а как же домашние задания? По трансфигурации нам задали написать 5 свитков…

— Никакой трансфигурации, мисс Грейнджер. Сейчас — только покой.

Взмахнув палочкой, целительница подготовила ей койку, а больничная пижама уже летела к ней из ближайшего шкафа.

— Сейчас вам нужно принять зелье сна без сновидений и немного отдохнуть, мисс.

Прячась за ширмой и залезая на твердую больничную койку, Гермиона не спорила.

Послушно проглотила порцию лекарства и провалилась в долгожданное забытье.

***

Кто-то держал ее руку. Нежно касался лба. Она слышала удаляющиеся шаги.

Громкий хлопок.

— Тинки! — голос был не доволен.

— Да, хозяин? — писклявый голосок дрожал.

«Эльф!» — догадалась Гермиона.

— Тинки, признавайся, это твоих рук дело, — продолжал недовольный голос.

— Сэр, Тинки ничего не сделала!

— Тинки, мама рассказывала мне о заклятии сближения. Я не понимаю, зачем ты это сделала. Такое накладывают только на супружескую пару, но не на чужих людей! — голос был очень зол.

— Но, сэр, Тинки видела фотографии мисс у вас в комнате. Тинки знает, что вы спасли мисс. А мисс так ругалась на вас, даже ударила. Мисс и хозяин не должны ссориться, — казалось, эльфийка сейчас расплачется.

— Тинки, — голос смягчился. — Мы не ссоримся, мы ненавидим друг друга.

— Но, сэр, если мисс узнает хозяина лучше…

— Шанс упущен. И довольно давно.

Повисла пауза.

— Тинки, не мучай меня. Ничего не выйдет.

— Хозяин Драко, но я не могу его отменить! Только вы вместе сможете его снять.

— Тинки, нет!

— Простите, хозяин. Тинки так жаль.

Хлопок.

Словно мыльный пузырь, сон лопнул и Гермиона присела на кровати. Она не понимала, что за странный диалог ей померещился.

За окном шумела листва, а в помещении было очень мало света. Робкий огонек поблескивал в дальнем конце палаты. Как мотылек, она потянулась к нему.

— Куда ты? Грейнджер! — прошептал все тот же голос.

Малфой сидел, свесив босые ноги на каменный пол. В полосатой пижаме он казался ещё вытянутее.

— Так это был ты.

— Ты все слышала.

— Никогда не думала, что буду ненавидеть тебя ещё сильнее.

***

Мадам Помфри сетовала на летучемышиный грипп, свирепствовавший в Европе, но отпустила их, предписав отлеживаться все выходные.

О своем состоянии Гермиона рассказала только Джинни, надеясь самостоятельно исправить ситуацию. К удивлению, Джинни слышала о подобных проклятиях, ими злоупотребляли древние аристократические семьи в попытках приструнить молодое поколение. Консумация брака всегда являлась важным этапом магического обряда, без него все документы о заключении магического брака считались недействительными.

Чертов, Малфой.

Гермиона ни секунды не верила в светлые чувства с его стороны. Все походило на злую шутку. Джинни тихо сидела рядом с ней в библиотеке, задумчиво царапая стол. Все книги, что они нашли, говорили только об одном способе снятия заклятия. Но ТАКИМ она заниматься с НИМ не собиралась.

Пока что Гермиона спасалась маггловскими таблетками, снимавшими жар. В Большом зале она ненароком поглядывала на слизеринский стол и тихонько усмехалась, когда замечала как чистокровный блондин измученно выглядел уже какую неделю.

Их противостояние изменилось, когда в один день Малфой уселся рядом с ней на Зельеварении.

Невилл, который всегда был ее напарником, ошарашенно пялился на занятое место. Ни слова не проронив, он уселся в самом конце, сопровождаемый злобным малфоевским взглядом.

Все пребывали в безмолвном шоке, пока Слизнорт громко не захлопнул дверь.

— Вы уже распределились по парам? Замечательно, — мягкий голос профессора отвлёк всех студентов.

Зачарованный мел сам царапал доску и извещал о новой теме. Гермиона же уловила минутку в общем шуршании перьев, учебников и пергаментов, чтобы прошипеть:

— Что ты устроил?

Малфой даже не повернулся к ней. Лишь ещё больше расслабился на своем стуле.

— Малфой!

— Не зуди.

Грейнджер начинала закипать от такой бесцеремонности.

— Гермиона, мне нужен высший балл по Зельеварению. И только находясь рядом с источником своего проклятия, я чувствую толику облегчения.

Он назвал ее по имени, и это резало слух. Прикрыв глаза, Малфой отдыхал. Его изможденное лицо как будто светлело. На минутку ей стало жаль парня.

Не хотелось признавать, но волны облегчения обволакивали ее тело. Все клетки ее тела будто пели в унисон. Гриффиндорка смотрела на свою ладонь и пальцы, впервые не дрожавшие за последнии дни.

***

Когда ее запасы таблеток кончились, единственным источником облегчения были уроки в подземельях рядом с несносным блондином. Они совсем не разговаривали, но как будто примирились со существованием друг друга. Находиться рядом с ним было просто физически приятно. Мозг Гермионы несмотря на протесты хозяйки, начал выдавать совсем уж странные мысли.

«А он не такой уж и плохой…»

«Хороший зельевар, так аккуратно измельчает индегриенты…»

«У него красивые пальцы…»

«Когда он молчит, то кажется даже приятным…»

Зарывшись руками в кудри, Гермиона склонилась к книге и уже раз в десятый начинала читать одно и то же предложение. В библиотеке было тихо, и навязчивые мысли клубились в ее голове. Казалось, что она уже привыкла к вечному жару и разбитому состоянию. Но становилось все тяжелее.

Раздражение разливалось по ее венам, отравляло каждое мгновение. Она не понимала, зачем слизеринец все это учинил и бездействовал. Мучаясь по ночам от головной боли и мурашек по всему телу, она готова была смириться и сделать что угодно, только бы прекратить свои страдания. Даже унизиться и просить Малфоя. Хоть это и была его цель. Она просто не могла терпеть боль. Не после того, что она пережила.

Лёгкое похлопывание по плечу и рядом присел Гарри.

— Что-то ты совсем расклеилась.

— Все в порядке, это всего лишь простуда.

— Уже как пару недель, — Гарри хмурился, разглядывая ее лицо.

— Случилась одна история…

И Гермиона все рассказала. Про купание, эльфа, заклятие и таблетки. Его костяшки пальцев белели, так сильно он сжимал кулаки. Гарри не схватился за палочку, что было уже большим проявлением выдержки.

— Я убью его!

Гермиона лишь устало усмехнулась, вглядываясь в повзрослевшее лицо друга:

— Я думала об этом, но это крайняя мера.

— Мы что-нибудь придумаем.

— Только не говори Рону…

Гарри лишь обнял ее, мягко гладя по волосам.

Скользнувшая в воспалённое сознание мысль, что если на месте Гарри был сейчас Малфой, ей точно стало бы легче, была невыносима.

Малфой приносил ей страдание и облегчение одновременно. Это было невыносимо, и хуже быть уже не могло.

— Изменяешь своей подружке, Поттер? Я думал, ты герой.

Но, конечно же, могло. Всегда может стать хуже.