Скоро закончится тур и снова Сережа с Даней улетят учить детей, правда в этот раз отечественных, но все же. Почти как тогда. Год прошел, как не было. Все поменялось. И все осталось по-старому. Одинокое утро. Кофе. Йогурт. Взгляд из окна. В принципе, она к этому привычная. Ну а сердце… Поболит да перестанет. И он же не совсем исчезнет. На работе будут встречаться. Разговаривать. Ну, если вот вдруг все кончится, то все равно же не все. В общем, можно справиться.

Почему терзали именно эти мысли, женщина бы и не сказала. Видимо, наложилось вчерашнее обманутое ожидание, ночь в одиночестве, утро без звонка. Мало надо, чтобы вернуться в момент, когда ты один. Этери и вернулась. Пробовала его на вкус в режиме “если”.

Собралась в конце концов с мыслями, с силами, с рабочими планами и поехала в “Хрустальный”. Тренировки никто не отменял. Никакая меланхолия не может стать причиной прогула. Для прогула надо помереть. И это минимум. Как к заутрене, если только не можешь встать, коли дом с четырех углов горит, тогда можно и на работу не идти. В остальных случаях - собирайся и трудись.

В холл вошла обычным шагом, в сопровождении веселой Теоны и лениво развалившейся в переноске Мишель. Два ее лохматых treasures (сокровища), неизменных спутницы в трудные времена.

Гавканье Теоны резко развернуло Сергея к бортику лицом. Этери была похожа на себя. Вполне собранная, спокойная, вроде даже выспавшаяся. Это примирило с днем. Хоть кто-то из них похож на человека. Сам себя Дудаков ощущал шкуркой от лимона, из которого выжали весь сок.

Утро ничего в планах Ксюши не изменило. Она не просила Дуда ехать с ними, но и сама ни на шаг не отступала от своей идеи. Более того, женщина явно не теряла времени даром: за ночь успела найти временное жилье, даже внесла предоплату, чему хозяева, тут Сережа не сомневался, он сам недавно бегал в поисках квартиры, были несказанно рады. Кто его знает, какой хлев с тараканами всучили Ксении.

В ответ на его попытку остановить эту вакханалию, почужевшая к нему блондинка пояснила, что все решено, потому что решить надо было давно, а это только последняя капля. У нее там родня, бабушка и дедушка Кати, близкие друзья с детства, которых она знает и ни в чем не подозревает, даже жилье есть свое, пусть маленькое для семьи и сейчас сдается, но свое. И главное, там никто не будет красть ее ребенка, и сама Катя поймет, что к папе так просто не сбежать. Успокоится.

- Дудаков,я не имею понятия, кто гадит мне. Может, вообще, твоя новая большая любовь. Я же ничего про тебя не знаю. И мне как-то все равно, если ты не хочешь, чтобы мы с Катей стали частью твоей жизни. Но я уверена, если уехать, все прекратиться.

- А как же я?- задал Сергей вопрос.

- Реши это без меня, Рыжик,- безразлично попросила Ксюша.- Я тебя люблю, двери для тебя всегда открыты в моем доме и доме твоей дочери, но я устала Сереж. И не хочу рисковать. Катя у меня одна.

Ксюша желала прекращения борьбы, покоя и тотальной победы. Или же тотального поражения.

- Если я не буду видеть ребенка, я перестану вас содержать.- Сергей блефовал, никогда бы не оставил дочь без своей помощи.

- Жизнь дороже. Здоровье Кати дороже. И мое здоровье и покой дороже, Дуд,- отмахнулась от его денег женщина.

Подъехал к идущей вдоль бортика Этери и попробовал изобразить какую-то нормальность:

- Привет, мы размялись, раскатались. Задания я раздал. Идем в работу?

- Идем,- кивнула Тутберидзе и остановила его одним словом.- Сереж!

Замер, вернулся назад. Посмотрел замученными глазами человека, который ничего не может сделать, но что-то должен:

- Как у тебя?- поинтересовалась Этери.

- Ксюша увозит Катю в Казань,- безнадежно махнул рукой и укатил работать.

Вот все и сказал. Теперь надо принимать решение, кого отрезать. Беда в том, что нет выбора. Вроде он и есть формально, а реально - это не выбор. Это предательство. Второй выбор - тоже предательство, но хотя бы не такого слабого и беззащитного. А может, и такого же. Черт его разберет!

До вечера больше толком и не говорили. Только о работе. Нужно было удержаться в ритме, режиме, состоянии. А значит молчать.

Он дождался Этери со всей ее бюрократией, посадил в автомобиль, простоявший ночь у “Хрустального”. Всю дорогу домой рассказывал приключения вчерашнего дня. Женщина слушала молча, не комментировала, не вздыхала, не причитала. В какой-то момент положила ему руку на колено и тихо поглаживала. Пальцы замерли, когда стал рассказывать о решении Ксении.

- Она плохо придумала,- покачала Этери головой.

- Ей не объяснишь,- сморщился Дудаков.

- Что сам-то считаешь по этому поводу?- повернула голову, чтобы посмотреть в лицо.

- Видимо, придется летать в выходной. Неудобно, но раз в неделю все-таки,- излишне бодро попытался соврать мужчина.

- Это сюр,- резонно охладила его оптимизм блондинка, снова провела пальцами по ткани джинсов, остановив у коленной чашечки.- Ты будешь ни здесь, ни там.

Жестокая и грустная правда от Этери.

- Я надеюсь, она еще передумает,- вздохнул Дуд.

- Может быть,- согласилась женщина.- С ее стороны это было бы разумно.

Плечом к плечу дошли до подъезда, поднялись на этаж. Заперли входную дверь. Скинули пальто и куртку, избавляясь от улицы. Взглянули в глаза друг другу и молча обнялись. Долго. Тихо руки гладили мужскую шею и плечи, тихо руки гладили женскую спину. Тихий поцелуй, еще один. Неспешное движение до спальни. Неторопливая избавление от одежды.

Утешение друг другом. Простое, медленное, даже без поисков безумия наслаждения. Он просто хотел чувствовать кого-то, кто согреет. Она всего лишь хотела, чтобы кто-то успокоил дергающееся сердце, предчувствующее окончание. И оба верили - что-то должно поменяться. Мир не может отнять у них то, что есть, так быстро. Значит - завтра или послезавтра появятся новые обстоятельства, решающие игру в пользу двоих, обнявшихся в полумраке комнаты под одним одеялом. Завтра. Самый крайний срок - послезавтра.

========== Часть 94 ==========

И “завтра”, конечно, ничего не изменило, кроме того, что позднеапрельская Москва превратилась в сладкий знойный и такой расслабляющий Ташкент. На улице была жара, дети сверкали голыми руками, ногами, плечами, тренеры тоже разоблачились до легких брюк и шортов. Летящая юбка Этери в пол создала за завтраком легкий “ах” в рядах непосвященных. Двое мужчин совершенно одинаковыми взглядами, прокатились по боковому шву от талии до подола, залюбовавшись косточкой над ремешком сандалии. И оба успели оценить взгляд второго, но никто ничего не сказал по этому поводу. Вечером будет шоу. Потом еще день в городе, потом перелеты: кому куда.

После обеда мессенджер отвесил Дудакову оплеуху сообщением от Ксюши, что они улетели в Казань. Быстро Ксения решала вопросы, когда цель была ясной и однозначной. И чужих попыток остановить не принимала. Показывать и рассказывать о новости Этери не стал. Не стоит, да и вообще, и без того нагружает ее своими трудностями. Сережа Дудаков и раньше был тем еще подарком для спокойных отношений, а теперь - и подавно. Пытался сделать вид, что все нормально. Оказалось - плохо.

По возвращении с вечернего застолья, где ели все, включая отрывающихся по случаю окончания сезона спортсменов, а тренеры еще и пили не только газировку, не очень трезвые Этери и Дуд тихо прикрыли дверь в номер Сергея изнутри, но вместо горячих объятий и поцелуев в полумраке прихожей, раздался прямой вопрос:

- Давай, Дуд, что у нас плохого? Ты с обеда будто подбитый самолет на одном моторе.

- Ксюша увезла Катю в Казань,- и кончилась вся деланная веселость этого дня и даже всего ташкентского промежутка.

- И что это значит?- прямая женщина с прямыми вопросами.

- Надо придумывать варианты,- он еще сопротивлялся неизбежному.- Не знаю, может, вахтовую работу какую-то: месяц я пашу без выходных, потом неделю отдыхаю.

Этери щелкнула выключателем, посмотрела прямо в лицо любимого и на удивление спокойно ответила: