- Совет человека с большим опытом?- прищурился хореограф.

- Между прочим, да,- не стал спорить Дудаков.

- Про Этери тоже забывать не будешь перед загулами?- ехидно полюбопытствовал младший собеседник.

- Оле нравятся беззубые мужчины с обитой печенью?- как бы между прочим спросил Сергей.

Посмотрел на визави долго и спокойно:

- Дань, у меня длинная, сложная и очень интересная жизнь была. В том числе и по части женщин. И мои косяки не на пустом месте выросли. Но если бы я вел себя со своей женой так, как ты себя ведешь с Олей, да даже и с Этери, мой брак кончился бы не начавшись. А у нас была хорошая семья. Не без нюансов, но хорошая. И жену свою я уважал.

- Я Этери тоже уважал!- окрысился Глейхенгауз.

- Да никого и ничего, кроме своего хотения и эгоизма ты не уважал и не уважаешь, Дань,- устало проговорил Сергей Викторович.- За это и будешь платить всю жизнь… Если, конечно, не одумаешься.

- И как же мне одуматься?- поинтересовался Даниил.

- Идти и извиняться за ночную пропажу. Рассказывать про звезды Самары и свою глупость. Про ту маленькую поблядушку, которая тебе звезды всю ночь показывала, скача на члене, понятно, не рассказывать. Звать на отдых. Не знаю, кольцо купи и красиво предложи стать твоей невестой. В общем, двигай жизнь куда-нибудь в нормальное русло. Уважь девушку.

- А движимое и недвижимое мне на нее не переписать?- расхохотался Даня.

- Ну, это если она потом тебя поймает на какой-нибудь очередной шлюшке,- улыбнулся Дуд.- А пока - не стоит. Вдруг вы через год разбежитесь в разные стороны, надоев друг другу хуже ядерной войны.

- Интересная у тебя концепция жизни,- Глейх снова посмотрел на часы и решил, что пришло время сборов.

- Как в детстве родители научили, так и живу,- пожал Дудаков плечами.

- Надорваться не боишься?- Даня расстегнул порплет.

- Боялся бы, не лез на рожон,- Сергей тоже поднялся.

Больше к теме и не возвращались. Да и не до того. Дорога до места, встречи, улыбки, фото, все прочие бюрократические радости жизни. А дальше бег до “Хрустального”, чтобы схватить подготовленный багаж и рвануть в дорогу.

Сергей Викторович почти пропустил настойчивый звонок в кутерьме, схватил трубку уже, кажется, на издыхании вызова. Выслушал, замер. резко ответил:

- Сейчас приеду.

Дал отбой и, развернувшись к Глейхенгаузу скомандовал:

- Ты едешь в Нижний!

- С чего бы? Это же ты решил, что надо,- усмехнулся было хореограф.

- Я не смогу. Этери нужно помочь,- Сергей уже стремительно и несколько суетливо, озирался, вылетая к выходу.

- А ты-то чего?- совсем не понял Глейхенгауз.

- У меня дочь пропала!- хлопнул дверью и унесся вон из “Хрустального”.

В тренерской мир замер. Спортсмены и Даня смотрели друг на друга растерянно, пока Глейхенгауз не выдохнул:

- Все потом, нас ждет такси.

Их дорогу никто не отменял. И их цейтнот - тоже.

========== Часть 90 ==========

Напряжение - тикающий хронометр, который при всей занятости отмеряет минуты. Тик-так, тик-так. Вот закончилась встреча в Кремле. Тик-так, тик-так. Вот они уже покинули Москву. Тик-так, тик-так. Через сорок минут должны быть Нижнем Новгороде. Только бы ничего не подвело. Только бы без задержек и пробок. Тик-так, тик-так. Над плечом склоняется массажист Дима и негромко говорит:

- Приехали, разогреваются.

В этот момент напряжение стекает, как ледяная вода после парной в бане. И становится легко дышать от избытка сил. Ей даже не страшно больше, что она одна. И не грустно, что сердце в финале будет пустым. Все доехали. Там, в коридорах спортивного комплекса ждет Сережа. Ребята сейчас разомнутся и выйдут на лед.

Появляются втроем и их тут же замечают трибуны, раздается шум счастливого выдоха и аплодисменты.

- Мы, как всегда, в последнюю минуту, но лучше всех,- смеется Вовка, слушая зал.

- Успели разогреться?- Этери прячет улыбку радости и гордости за них, таких успешных, таких долгожданных.

- Да,- кивают хором.

И катаются так, словно не было этого прыжка за сотни километров, ленивой утренней тренировки, кутерьмы и суеты дневного приема. Настоящие спортсмены, всегда готовые к победе.

Стучит сердце. Сердце на льду реагирует на этот стук, замирая в максимальном состоянии. Настолько большое, насколько это возможно. Этери счастлива радостью своих детей, ожиданием встречи с любимым человеком, наполняющей ее веселящим газом свершения и преодоления этого опасного места в туре. И даже тем, что остался только один город: солнечный, сладкий, полный света Ташкент. В кои-то веки все хорошо. Правильно.

И словно в подтверждении того, что все правильно, Сашка вкручивается в четверной лутц и выезжает!

- Да!- резко сгибает на себя в локте руку Этери.

И тут удалось! И тут сложилось! И тут преодолели!

Благодарно кланяется зрителям: без их поддержки не справилась бы сама, не сдюжили бы спортсмены. Машет руками из-за бортика. Все радость: и даже то, что не нужно выходить на лед. Не отдых, но радость.

Долго собирают подарки, еще дольше раздают автографы. И конец… Собраться, сесть в автобус, поехать домой. В коридорах озирается, надеясь увидеть знакомую фигуру. Тщетно. В раздевалке - тоже. Даже плечами пожимает удивленно. И резко оборачивается на голос:

- Автобус подъехал, можно выходить.

Не тот. Этого она не ждала. Даня за ее плечом уже покрикивает на хихикающих спортсменов, торопя переодеваться.

- А Сережа?- растерянно спрашивает женщина.

Ее тихонько тянут за локоть на выход:

- У него там с ребенком что-то,- негромко объясняет Глейхенгауз в коридоре.

- Что?- напрягается женщина.

- Да я толком не понял. Сказал, что дочь пропала,- пожал хореограф плечами.- Завтра объяснит, наверное.

Завтра Этери не надо. Надо сегодня, но трубка молчит. Ограничивается сообщением в мессенджер с просьбой ответить, как появится время.

А вот времени у Сергея и нет. Он сначала прилетает к Ксюше, заливающейся слезами, перешедшими в истерику при виде мужчины. Она уже все успела за то время, что Дудаков летел к ней: в полиции была, заявление подала, сказали, розыск начнут сразу же.

- Что произошло? Как она исчезла?!- обнимает рыдающую женщину, слышит, как сердце колотится неровно и часто.

- Я не знаю!- Ксюша толком и рассказать-то ничего не может.

Из обрывков слов становится понятно, что после обеда позвонила воспитательница, чтобы уточнить, все ли в порядке с Катей, которая утром зашла в садик с мамой, а через десять минут с кем-то вышла. Дальше Ксения уже ничего не понимала и не слышала. Знала лишь одно: она ребенка завела. Оставила раздеваться на первом этаже и наказал идти в группу на втором. И ушла. Она так всегда делала. Катя давно справляется с переодеванием сама. И все. Пошла на работу.

Как и кто увел Катю, отметив уход ее электронным пропуском, толком никто не знал. Садик блеял, что принял девушку за няню. И еще блеял, что Катя узнала ее и кинулась навстречу. Воспитатель ребенка даже не видела этим утром.

- Так ведь не бывает! Не бывает, Дуд! Там же охрана! Там же контроль!- Ксюша задыхалась в плечо Сергею.

- Ксюш,- остатками разума пытался сообразить Сережа,- если она узнала эту женщину, стало быть не чужая. Обзванивай своих подруг и знакомых, кто с Катькой виделся, кого она могла принять за близкого человека! Давай!

- А ты что будешь делать?- сипло спросила обезумевшая от горя мать.

- А я поеду искать,- устало и безнадежно проговорил Сергей.

- Куда?!- в женском голосе зазвучала истерика.

- Сначала к саду, потом еще что-нибудь буду думать,- не нашел ничего лучшего мужчина.

Ему просто надо было что-то делать. Как-то справляться с накатывающим ужасом. Он даже жене и сыну позвонил по дороге, но никто не ответил. Первая семья держала оборону полным игнорированием еще пока мужа и отца.

Обошел все дворы вокруг садика, заглянул во все возможные щели, отверстия, забрел в близлежащий парк. Совершенно без толку. Темнело. Страх, липкий и тошнотворный, сводил челюсти и грудь. Исключительно от безысходности направился в “Хрустальный”. Не знал, куда еще. Ехать к Ксении не было сил, смотреть в белое лицо и заплаканные глаза, слушать срывающийся в истерику голос.