- Да ладно, Сереж, я ж не юная девочка: один раз - не водолаз, второй раз - считай, увяз. Не переживай. Пройдет. Вернешься на круги своя: к Кате, жене, Ксюше.
Отвернулась. Самая большая жестокость - признания себе, что ты никому не пара. И тебе никто не пара. Но это только раз. Может, два. Потом заучиваешь как “доброе утро”. Жить становится легче.
- Я думал, мне перепадает чуть больше доверия,- покачал головой Дудаков.- Поговорим, душа моя?
- Ты на работу опаздываешь,- отмахнулась женщина.
- Начальство мне один раз это простит. Я ценный сотрудник,- усмехнулся Сергей.- Значит так, милая Этери. Я думал об одном и только одном разе лишь потому, что никогда не мог себе представить, что заинтересую тебя всерьез. Один раз - по пьяни, по слабости, по глупости. А потом ты сбежишь.
Говорил неспешно в крылья лопаток под тканью тонкого шелкового халата цвета беж.
- Этери,- позвал в надежде, что она обернется, но безуспешно.- Я тебя люблю. Любил пять лет назад. Десять лет назад. И через пять лет буду любить. И через десять.
Она продолжала молчать.
- Ты потеряла дар речи?- неловко пошутил в спину, чувствуя, что наговорил лишнего и зря.
- Я тебе тоже когда-нибудь завтрак приготовлю,- невнятно прозвучало в ответ.
- Обнадеживает,- подошел ближе, обогнул и не дал снова отвернуться.
Карие глаза блестели слезами, на нижней губе остался след зубов, которыми ее прикусили только что.
- Ну, не плачь,- потянул к себе, чтобы понять, хотя она сопротивлялась.- Не такое уж я и наказание. Надоест - бросишь.
- Я тебя сейчас ударю, Дудаков,- вполне серьезно пообещала женщина.
- А говорила, у нас запрещено рукоприкладство,- снова пошутил Сережа.
- Это касается только спортсменов,- шмыгнула носом и уткнулась подбородком в плечо.
- Я про завтрак запомнил,-погладил по спине прижавшуюся женщину Дуд.
- Я, между прочим, неплохо готовлю,- похвасталась Этери.
- Я готовлю отвратительно, но кашу все-таки поешь, а то от тебя уже ничего не осталось,- прошептал на ухо мужчина.
Отпустил тонкую талию и с грехом пополам, опаздывая везде и всюду, все-таки ушел.
На душе творилось странное и неразумное. Металось между счастьем и горем. Предощущением беды и какой-то напасти, которая неизбежно случится, если все вот так, как сейчас.
В двери “Хрустального” уже не входил, забегал. Если не спешить вдвое против обычного темпа, ничегошеньки он не успеет.
- Папа!- звякнул детский голосок, пригвождая Сергея к месту.
Катя одиноко сидела на диванчиках при входе. И довольная улыбалась.
- Котенок?- оглянулся по сторонам ища Ксюшу, но взрослый никого не было, кроме охранницы.
Ребенок бросился на шею. Осталось только привычно подхватить на руки и задать вопрос:
- Откуда ты здесь взялась?
- Я к тебе приехала,- щебетала девочка.
- Тебя мама привезла?- удивленно поинтересовался Дуд.
- Мама на работе,- весело прижималась к отцу малышка.- А я к тебе приехала. Она сказала, что отвезет меня к тебе и отвезла.
- Кто она?- насторожился Сергей.
- Она,- ничего не объяснила девочка.
Посмотрел на охранницу, но та лишь умиленно улыбалась:
- Слава богу, Сергей Викторович, мы уж и не знали, что за малышка. А это ваша,- заворковала женщина.- Представляете, зашла одна, уселась в холле. Ни с кем не говорит. На все вопросы - я папу жду.
Дудаков этого не представлял. А главное, он не представлял, что будет с Ксенией, когда она узнает,что ребенок исчез из сада и пропал неизвестно куда.
- Она тут давно?- спросил Сергей Викторович.
- Да уж минут сорок, не меньше,- задумалась женщина на вахте.
Полез за телефоном, боясь,что у матери Кати сейчас истерика и поездка в отделение полиции с просьбой найти пропавшего ребенка. Ксюшина трубка не ответила на вызов.
========== Часть 72 ==========
В общем-то кашу Дудакова можно было признать вполне приличной, для человека, который готовил что-то похожее на еду последний раз, когда жена была в роддоме, эта каша могла бы считаться вершиной кулинарного мастерства. Этери позавтракала с аппетитом, хотя давно уже забыла, что люди едят на завтрак, кроме кофе и обезжиренных йогуртов.
Все происходящее было неправильным. Даже их утренний разговор. Но тоже уже было. И с каждым днём этой неправильности к ней привыкалось все больше. “Замучаешься забывать”,- честно призналась себе женщина, собираясь на работу.
Где-то в глубинах сознания зрела надежда на будущее. Как-нибудь, когда-нибудь он придет к ней вечером или утром и останется. И пусть для всего мира будут жена, Ксюша, дочь. Особенных потребностей посвящать этот мир в свою жизнь у Тутберидзе отродясь не было. И знай она, насколько этот мир любопытен до этой самой личной жизни, может, и не рвалась бы так к своим вершинам.
Улыбнулась грустно самообману. Конечно, рвалась бы. У нее была цель, точка, к которой шла. Она пришла. Собирает урожай.
Собаки тявкнули на прощание и с удивлением, почему им отказано в поездки на суетным мир катка, на что Этери посетовала:
- Нет, маленькие, сегодня без вас.
Ее ждала поездка в министерство спорта, неудобно с двумя хвостами в высокие кабинеты, хотя, наверное, и не прогонят.
Автомобиль заворчал мотором, вывозя в мир, новый день, жизнь. На повестке висело много, включая зондирование почвы на предмет Щербаковой. Она, конечно, сказала, что глаза закроют, но хотелось быть уверенной наверняка, что открывать и не станут.
Мерно перебирала а голове задачи от домашней стоянки до парковки “Хрустального”. Никаких неожиданностей ни в холле, ни по дороге в кабинет не встретилось. И даже до льда дошла без приключений. А вот на катке с удивление обнаружила нежданчик: голубоглазая малышка, родство которой с любимым мужчиной можно было отрицать разве что при полной слепоте, сидела завернутая в отцовскую куртку и болтала ногами.
Честно говоря, Этери попросту растерялась. Одно дело - знать, что у твоего любовника есть дети, другое - видеть этого ребенка.
Утренние мечты сразу выцвели до полной невзрачности. Все, о чем она не позволяла себе фантазировать, но все равно в тайне мечтать, разбивалось о совершенно Сережину улыбку на маленьком личке. Катю было не отодвинуть. Эту реальную светленькую девочку со счетов не сбросишь.
Карий взрослый и голубой детский внимательно смотрели друг в друга, словно пытались разглядеть что-то главное:
- Ну, здравствуй,- Этери улыбнулась девочке.
Глазенки стали совсем испуганными, ребенок смешался, смутился, потерялся.
- Ты откуда у нас тут такая славная?- в периферии взгляда мелькнул приближающийся Дуд.
- Я к папе приехала,- едва слышно пробормотал девочка и протянула ручки к приблизившемуся отцу.
Дудаков обнял дочь, поднял на руки и уселся на скамью, посадив ребенка на колени.
- Представляешь,- заговорил мужчина,- приезжаю на работу, сидит и ждёт меня холле!
Сказать, что Этери удивилась этому, крайне неполно описать масштаб эмоции.
- Тебя мама привезла?- задала женщина вопрос Кате.
Вместо ответа девочка ещё плотнее вжалась в отца.
- Вообще непонятно, кто ее привез и откуда она здесь,- ответил Сергей за дочь.- Я Ксюше уже написал, но у нее тоже тренировки, пока не видела, наверное.
- Странно,- Этери обеспокоенно глянула на мужчину, тот лишь кивнул, обнимая ребенка.- Отправь ее к младшим. У них хорео сейчас. Будет при деле и под присмотром.
Странности странностями, но работу никто не отменял.
В ответ на предложение девочка ещё прочнее вцепилась в Дудакова, всем видом демонстрируя, что никуда не пойдет.
- Вот что, Серёж,- сосредоточенно обрабатывая информацию, произнесла Тутберидзе,- давай-ка тогда занимайся ребенком, а мы тут без тебя пока.
- Да она посидит тут тихонько,- Дуд погладил Катю по голове,- Все нормально, отработаю.
- Холодно,- не согласилась женщина,- и скучно ей будет.
Странное ощущение охватило Этери, когда она смотрела, как Сергей уносит со льда дочь. Девочка почти безотрывно глядела на высокую блондинку, отдавшую папу в полное распоряжение. У женщины, видимо, интереса было меньше, она довольно быстро отвернулась от широкой спины, удаляющейся с ребенком на руках, окинула пристальным взглядом происходящее на льду и переключилась на работу.
