С этими мыслями вышла из дома и направилась на работу.

Доехала почти без пробок, почти без приключений. И почти в хорошем настроении. Собаки, которых на этот раз взяли на каток радовались поездке чуть ли не больше хозяйки. Хотя, это-то как раз понятно, они туда ездят на прогулку, а Этери - в мясорубку.

На катке Теона весело растявкалась, привлекая внимание всех и вся, а Мишель спряталась в руках хозяйки, пытаясь как раз особенно внимания и не привлекать.

- Это кто у нас тут такой разговорчивый?- Даня заглянул за бортика, где Теона аж подпрыгивала, услышав знакомый голос.

- Ну, иди ко мне, малышка!- перегнулся через борт, протягивая руки хореограф.

Собака, радостно тявкнув, запрыгнула в мужские ладони и так оказалась на льду.

- Не тащил бы ты ее туда, Дань,- поморщилась блондинка, но мужчина уже выпустил песика на гладь замороженной воды, и та с довольным лаем принялась гоняться за фигуристами, которые с хохотом убегали.

- Минутка здорового смеха,- констатировал Глейхенгауз и посмотрел на хозяйку теоны с каким-то непонятным чувством.- Вот что с тобой делать? Когда ты грустная, жизнь замирает. Пусть хоть Теона веселит.

Лохматая живая игрушка, поняв, что сразу за всеми не угнаться, села на лед и озадаченно крутила головой, а потом так совершенно по-человечески почесала задней лапой за ухом, что не выдержала и Этери, расхохоталась, глядя на изумленную мину питомицы.

- Ну вот, рабочее настроение на месте,- кивнул Даня.

Поймал собачку и аккуратно вернул за бортик к вящему неудовольствия последней.

- Все, девчонки, работаем,- потрепала по голове Мишель женщина и переключилась на тренировку.

Настроение и правда как-то нормализовалось, если не сказать - улучшилось.

========== Часть 16 ==========

Ну что,- Сергей Викторович опустился на диван в тренерской рядом с Глейхенгаузом.- Будем разговаривать или будем бегать друг от друга?

Младший коллега молчал и смотрел в пространство мимо Дудакова.

- Дань, ты ведешь себя, как обиженный ребенок, который думал, что его в холодильнике ждет тортик, а оказалось - он на всю семью.

- Отстань,- хореограф бы и погрубее выразился, да вокруг были другие люди,- Она тебе не тортик!

- Так она и тебе не тортик,- коротко ответил Сергей, не повышая голоса.- Что ты над ней измываешься своими претензиями и кислой рожей?!

- А ты, я смотрю, добренький и понятливый? Надеешься этим взять неприступную башню, которую штурмовать не решался годами? Обломилось сладенького?!- съехидничал Даня и почувствовал крепкую хватку за шкирку.- Отпусти меня!

Хореограф взвился и подскочил с дивана.

- Не здесь,- махнул головой на выход Сергей Викторович.

Мужчины покинули тренерскую, прошли коридорами и вывернули к пожарному выходу, ведущему на зады здания. Там почти никогда никого не было. И сейчас пустота и мусорные баки.

- Договаривай!- потребовал Дуд, сложив руки на груди.- Валяй, выскажись!

- А что договаривать?- Даня заводился все больше.- Я что, думаешь, не видел, как ты вокруг нее на цырлах ходил все годы. Как пес преданный хвостом вилял, когда она возвращалась с выездов! Рукой лишний раз не касался! Это ты-то, Дуд?! Я же знаю, как на сборах тетенек обхаживаешь! А Этери - прямо святая!

Глейхенгауза несло, слова бежали все быстрее, разум за ними не поспевал. Сергей смотрел на впадающего в неадекватность коллегу и ждал, чем тот успокоиться.

- Вот и держись от нее подальше! Как раньше! Не для тебя она!- выкрикивал в соперника Даня.

- Для тебя что ли?- усмехнулся Дуд.

- Да!- разве что не подпрыгнул вместе с ответом Глейхенгауз.

- А она-то согласна, что все еще для тебя?- шикнул на молодого человека Сергей.- Ты, мелкий пакостник, даже не скрывался от меня, когда приволок свою девчонку! На что рассчитывал? Что Дуд - могила? Что я побоюсь ее счастье нарушить твоими выходками?!

Сергей Викторович, не вынимая рук из карманов тренировочных штанов сделал шаг навстречу Дане.

- Мы тогда почти расстались! Она уехала опять одна! И вообще - это не твое дело!

- Правильно, Данечка!- Сергей чуть отступил.- Это было не мое дело. И я бы, ты прав, смолчал про твою выходку. Но наши отношения с Этери теперь ровно так же - не твое дело!

Дудаков взялся за ручку двери, чтобы войти назад в “Хрустальный”.

- Так вот мои отношения с Этери - ровно настолько же не твое дело, как твои отношения с твоей девчонкой - не мое. Без тебя разберемся.

Приоткрыл дверь и услышал все тем же надрывным голосом Глейхенгауза:

- Это моя женщина!

Сергей снова отпустил дверь:

- Я тебе уже раз говорил: твоя женщина ездила с тобой в Испанию. И на нее я ни минуты не претендую.

- Ты же ей не нужен! Она мстит мне!- надо было бы врезать для просветления мальчику, но стало даже жалко его.

- Мир не крутится вокруг твоей светлой персоны, Дань. Тем более ее мир,- и теперь уже открыл дверь и зашел в полумрак коридора, оставив хореографа на улице.

Весенний снег хлопьями летел с неба, таял на лице Даниила Марковича, будто приглашая добавить к воде сверху слезы. Ему ли не понимать, как по-дурацки и даже нахально он вел себя в ту поездку. На что рассчитывал? Да ни на что толком, что будет, может быть, скандал, а за ним примирение. Расчет, конечно, не взрослого человека, а мальчишки, но Даня и был в душе мальчишкой. Легким, обидчивым, немного поверхностным, в общем, добродушным. И другим быть не мог. Этери его за это и любила - за подвижность души, отзывчивость на звучание жизни.

Он двинулся к дверям, чтобы зайти вслед за Дудаковым в ледовый комплекс, взялся за ручку и чуть не получил открывающейся дверью в нос. Едва успел отпрыгнуть, придержав створку. В появившуюся щель просочилась Теона и закружилась у ног мужчины, а следом вышла Этери с Мишель на руках.

- Ой!- удивилась женщина,- чуть не наткнувшаяся на Даниила.- Я тебя зашибла?

Это было верное слово, только к дверям пожарного выхода оно никакого отношения не имело.

- Девчонок вот вывела погулять, пока перерыв,- словно оправдывалась блондинка.

Собака продолжала кружить рядом с Глейхенгаузом, преданно глядя снизу вверх.

- Она по тебе тоже скучает,- вздохнула Этери.

И будто затаилась, проговорилась.

- Надо к вам в гости заходить чаще?- Даня нагнулся, чтобы погладить довольную собачку.- Нельзя же вот так вот бросать таких славных малышек, да?

У Теоны не было никаких обид и никаких порушенных Даниилом Марковичем надежд. Ей все нравилось, и его руки, и его голос, и то, что он рядом. Эта девушка была полностью за визиты в гости, и хоть каждый день.

- Она точно будет тебя рада видеть,- улыбнулась Этери.

- А ты?- Даня поднял голову и поглядел снизу вверх.

У него тоже были собачьи глаза. Влажные и любящие.

- Мне от тебя очень больно, Дань. Очень!

В те редкие минуты, когда Этери позволяла себе такую глубину откровенности, прикасаться к ее сердцу небрежно было кощунственно. Поэтому мужчина встал и молча провел пальцами по высокой женской скуле.

- Я не хотел, чтобы получилось так…

Замолчал. Он и правда не хотел. И таких откровений, которые вышли вроде сами собой, но получились громом среди ясного неба - тоже. Он сделал ей больно лишь потому что был обижен. Как ребенок, который кусает руку матери, которая берет его, истерящего, в кольцо объятий.

Этери сняла его пальцы со своего лица:

- Я верю, что ты не хотел, чтобы это выплыло. Или выплыло так. Но ведь делал-то ты то, что хотел. Узнать было очень больно. Но я рада,что узнала. Не знать было бы еще больнее.

- Скажи, у меня нет шанса на прощение вообще?- уточнил мужчина.

В ответ она лишь пожала плечами и позвала:

- Теона, пошли!- обернулась у дверей.- И ты не опаздывай на тренировку, Дань.

И закрыла за своей спиной. Ничего не пообещав, ничем не обнадежив. Если не считать оговорки про то, что не одна собака скучает.

Глейхенгауз поежился от морозца, забравшегося под куртку, и тоже направился вовнутрь. День и правда шел своим чередом. Впереди была следующая тренировка. Потом еще одна. А потом они снова разъедутся каждый в свою нору. Не прощать, скучать, хотеть снова быть вместе и снова не прощать.