Как легко покалывало губы поначалу Дудаков даже не заметил, пока язык Этери не проскользил по ним, отдавшись неожиданно чувственно через солнечное сплетение в пах. И только тут он почувствовал, как грудь прижимают к его пальцам все сильнее, в карих глазах светилось непонимание и легкое безумие восторга.
- Нравится?- зачем-то спросил Сережа.
Грудной смех, длинные пальцы тонуть в золотом креме и после обхватывают мужской член.
- А тебе?- и пока ее рука гладит и сжимает и без того возбужденную плоть, губы и язык жарко хозяйничают на его губах и завоевывают его рот.
Третьей порцией крема он уже не столько хочет ее вдохновить, сколько отомстить за острое желание пробуждаемое ее умелыми пальцами вместе с содержимым неприметной баночки.
В чем хозяйка магазина была права, так в том, что, кроме плотских утех ничего не будет интересовать воспользовавшихся этой покупкой. Впиваясь языком, губами, даже зубами в женское естество Сергей знал, чувствовал и понимал только ее губы и язык на его члене.
И даже то, что прижавшись ему ко рту мокрой, сладостью лона и крича в оргазме, она ногтями расцарапала бедра, не стало помехой, чтобы следом за ней взорваться, обрызгивая длинную шею, подбородок и груди.
- Сука,- простонал Дудаков, поняв, что этого мало.
Под кожей продолжали бегать мурашки желания и только было хотевший поникнуть член отреагировал на легкое прикосновение женской ручки, погладившей нежно и касание мягких губ.
- Иди сюда,- потянул за руку, развернул, чтобы в губы губами продолжить диалог.- Мне мало!
Она, кажется, тоже не очень соображала и не чувствовала удовлетворения. Целовал, ощущая на губах собственные соль и горечь, растирал по телу руками сперму и тут же языком вылизывал кожу. Хотел от этого еще больше. А ее ответ подтверждал, что желание обоюдно. Тела дрожали похотью, напряжением, адреналином и животной радостью.
Игры самца и самки. Незамутненная радость и звериная агрессия любви. Укусы, засосы, царапины, пальцы до боли захватывающие кожу. Член, без всякой предварительной настройки рвущийся во влагалище. И лихорадочные толчки бедрами. И лихорадочные прижатые ладони к ягодицам. И безумный обволакивающий шепот: “Глубже!”, переходящий в крик: “Да!”
В конце концов ничего не осталось, пустота, темнота, вздрагивающие от усталости и предельной чувствительности каждого миллиметра тела.
- Что это вообще было?- не открывая глаз, бормочет Этери.
- Я не знаю,- откуда только берутся слова, когда вся кровь прилила отнюдь не к мозгу,- но как честный человек, ты теперь обязана выйти за меня замуж… Я чувствую себя совращенной девственницей.
- Я подумаю, хотя, кажется, мы оба лишились невинности только что,- глаз женщина не открывает, стыдно.
И не обнимает, потому что опасается… не за него… за себя.
В итоге с трудом садится Дудаков:
- Там где-то,- неопределенно машет рукой,- есть кровать.
- Я не могу идти,- отмахивается блондинка,- ну ее!
И до постели они добрались очень не скоро. И по дороге, кажется снова лишили друг друга невинности. Хотя куда уж больше-то?..
========== Часть 125 ==========
Оля не первый год работала в СМИ, так что, что такое “открылся сезон охоты” в их среде - понимала. Сейчас охота шла на Этери, а судя по тому, куда били, первой под обстрел попадет не она, а окружение. Да и вообще, что до самой Тутберидзе - найдет, куда спрятаться, а им с Даней жить тут, работать - тут. Свою будущность надо было спасать, прикрывая и выводя из-под прямого удара.
Позвонила жениху. Телефон промолчал. Наверное, в душе или еще где-то, перезвонит позже. И скорее Оля повторно, чем Даня сам. Увы, но предупредительный и ласковый мужчина остался на Бали, видать, с кем-то продолжает отдыхать, может с влюбленной и счастливой Олей. В Москве встретились ровно те, кто из нее и уехал: вечно пропадающий хореограф и бегущая на любой зов журналистка.
Связей Елены-премудрой у Ольги пока не было, но и тех, что были хватило для организации новостного повода, бьющего одновременно в две цели: оторвать хореографа ТимТутберидзе в устах молвы от самой Тутберидзе и показать миру изменения в личной жизни, и Дани, и Оли.
Черт его знает, на что именно надеялась девушка, но уж наверное, не на то, что информация о помолвке превратиться в пшик в течение часа. И ведь, что обидно, новость-то даже враньем не была. А вышло, что открестились от Ольги через третьи руки. Не сомневалась почему-то, что Макс не по своей инициативе побежал оправдываться. Только ведь и не предъявишь ничего. Ее подпольная битва, его подпольное сопротивление. При всем этом грядущая семейная жизнь выглядела на удивление впечатляющей, хотя впечатление было не то, чтобы приятное.
Даня, может,и не стал бы опровергать новость инспирированную Олей номер один, если бы ему не прилетела насмешка от Олин номер два со скрином чудной информации о его помолвке. Тут же выдал пистон Ковтуны, который удивился, чего это Глейх такой нервный, тем более все же знают, что так оно и есть. Но все-таки друг и товарищ, сходил, всем все пояснил, поставили опровержение. Его отправили Оле номер два и тут же позвал на ночной лед. С ночным льдом была масса приятных воспоминаний. В нем никогда золотые кудри не будут лишними. С Олей номер один обсуждать, понятно, ничего не стал, хотя подозревал, что без нее тут не обошлось. Женщины! Вечно у них какие-то сложные планы атак. И чего ей не хватает? Сказал же - поженимся? Сказал. Зачем усугублять и давить? От этого хочется сразу же почувствовать себя особенно свободным!
Увидел незамеченный раньше пропущенный звонок от Ани. Улыбнулся, с чего бы в такую рань названивать. И перенабрал, хоть и после обеда. Выслушал историю про злую и пьяную Этери Георгиевну, обещавшую вернуться и дать всем все, что заслужат. Внезапно облегченно рассмеялся. На него новости и опровержения тоже давили, особенно из-за непонимания и невозможности уточнить “вот прям щас”, московское утро в Штатах было ночью.
А послеобеденное солнце Москвы даже близко не подошло к зениту над сонным океаном, по котормоу яхта с парой утомленных пассажиров возвращалась к родным берегам.
Как и обещал капитан, они с помощницей прибыли в районе девяти утра. Абсолютно не удивились, что их встретила полная тишина и явно беспробудный сон. Даже не попытались будить гостей, тем более состояние обеденной зоны доказывало, что тут не только и не столько ели, сколько занимались совсем другими малопристойными вещами. Впрочем, другого никто и не ждал от очевидно влюбленных мужчины и женщины.
- Как думаешь, любовники или супруги?- поинтересовался парень у подруги, когда она зашла в рубку после уборки.
- Да кто их знает?- пожала внезапно плечами девчонка,- я правда, не думаю, что мой папочка мог бы так мою мамочку. Ну, в смысле, с годами это уже не тот секс, понимаешь? Ну, не как в первый раз или там в первый месяц…
Небо было синим, вода отдавала в зелень, яхта брела домой. Обслуживающий персонал, как и полагается, чесал языки о клиентах, которые изнеможенно спали, прижавшись друг к другу.
И все-таки для счастья надо мало, например, поцеловать женщину, которая спит рядом еще до того, как открыл глаза, даже толком не понимая, куда целуешь. Какая разница? Можно везде. В любом месте она - его. В ответ на поцелуй раздалось сонное ворчание человека, которого будят без предупреждения и его согласия.
Сережа наконец открыл глаза. Этери спала на животе, закинув на него руку и ногу. На шее цвел след от вчерашнего поцелуя, на плече красовался недвусмысленный укус, приподнялся и аккуратно выбрался, чтобы осмотреть масштаб разрушений на теле женщины, которую вчера назвал своей женой, пусть и в игре.
Дискомфорт при движении напомнил об оставленных на нем самом метках. Красные полосы от ногтей на бедрах вызвали удивленный смешок. Даже не почувствовал толком, а однако, его разодрали прилично. Вот изменял бы с такой Этери законной половине, потом хоть домой не приходи, пока не залечишь раны боевые. В Москве надо будет обязательно освежить повреждения. Шрамирование, вообще, путь истинного мужчины.
