Поднявшись по пологому склону, Роман подошел к ней и заглянул в глаза.

— Я скучал по тебе. — Это было чересчур мягко сказано. С тех пор как Мэнди уехала, Роман чувствовал себя каким-то неполноценным и подозревал, что так будет всегда. — Я хотел встретить тебя в аэропорту, но нужно было доснять одну сцену. Я хочу закончить съемки пораньше, чтобы можно было поехать в Мельбурн.

— Я знала, что ты приехал бы, если б смог. Я тоже по тебе скучала, — прошептала Мэнди. Взгляд ее вновь устремился к распростершимся вдали бескрайним просторам. — Ручей исчез, и цветы тоже.

— Я говорил тебе, что это ненадолго.

— Но ты еще говорил, что они вернутся.

— Они обязательно вернутся. Обещаю тебе, Мэнди.

— Джакто тоже ушел.

— Я знаю. Брент сказал мне, что он ушел, когда передавал твою просьбу приехать сюда.

— Я буду по нему скучать.

Шагнув вперед, Роман нежно погладил ее по голове.

— Я не могу обещать тебе, что он вернется, Мэнди.

— Я знаю. — Губы Мэнди дрожали, но она уже улыбалась. — Он сам распоряжается своей жизнью. Надеюсь, ты не будешь возражать — я обещала ему нашего первенца. А может, и всех остальных детей. Я думаю, перед таким искушением он не устоит. А наши дети получат помощь, о которой можно только мечтать. Кто знает? Может быть, они захотят найти таинственный остров, где живут единороги, летают черные лебеди, где каждый день полон удивительными приключениями и… — ее голос дрогнул, — я думаю, с Джакто они смогут найти этот остров.

У Романа перехватило горло. Ему очень хотелось ей помочь, но он мог только облегчить ее горе, а не избавить от него.

— Я тоже так думаю.

Нежно обняв Мэнди, он прижал ее к себе. Бедный маленький Питер Пэн лицом к лицу столкнулся со своей Немезидой. Нет, под Питером Пэном он в данном случае имел в виду не Мэнди, а Джакто. Мэнди наконец стала взрослой, как сам Роман восемь лет назад, но ей для этого пришлось пройти свой собственный, непростой путь. И теперь рядом с ним гордая, независимая женщина, чье нежное и любящее сердце разрывается от боли. Он коснулся губами завитка волос у нее на затылке.

— Может, когда-нибудь и мы сами туда отправимся. Не могу тебе обещать Постоянные приключения, но я сделаю все, чтобы ты была счастлива, любимая.

Она поцеловала его в ответ.

— Приключения у меня обязательно будут. Я буду расти, меняться, буду учиться все больше тебя любить. В тот день, когда мы здесь были первый раз, ты сказал, будто я не знаю, что такое любовь. Ты был не прав. Пусть сейчас я люблю тебя сильнее, но и тогда я тоже тебя любила. Мне просто нужно было все обдумать и понять, что это такое — любить тебя. — Она заглянула ему в глаза. — К твоему сведению, даже когда я считала тебя сверхподозрительным ублюдком, я все же решила, что стоит попробовать тебя перевоспитать. Я хочу вместе с тобой мечтать и вместе с тобой делать эти мечты реальностью. А насчет того, чтобы быть вместе «в горе и радости», то я готова, вот только в нашей жизни не будет ни одной черной полосы. Мы будем так счастливы, что нам будет радоваться весь свет.

— Ну конечно! — засмеялся Роман. Она приходит в себя. Печаль еще не ушла, но та неукротимая любовь к жизни, которая составляет самую суть Мэнди, с каждым мгновением все больше берет верх. — Мы всем покажем, какими должны быть свадьбы!

— Первым делом нужно выполнить одну сложную хирургическую операцию. — Она провела пальцем по шраму на его левой щеке. — Нужно удалить кое-какие шероховатости. А я как раз неплохо владею этим искусством.

Роман нахмурился.

— Мэнди, я…

Она сразу же закрыла ему рот рукой.

— Успокойся и предоставь все решать хирургу. Ты не красавец, но и не урод. Такой умный и волевой мужчина, как ты, не может быть непривлекательным. — Она лукаво усмехнулась. — К тому же ты самый сексуальный мужчина на Австралийском континенте, а может быть, и во всем мире. Когда я нахожусь с тобой в одной комнате, мне хочется сорвать с тебя одежду и… Что ты делаешь?

— А ты не догадываешься? По-моему, я тебя раздеваю. — Его пальцы проворно расстегивали последнюю пуговицу ее замшевой жилетки. — Когда ты говоришь подобные вещи изголодавшемуся мужчине, то должна немедленно ожидать именно такой реакции. — Он распахнул жилетку и тихо присвистнул. — Оказывается, у тебя там ничего нет!

Он опустил голову, и Мэнди почувствовала на своей груди его горячее дыхание. Она сразу же задохнулась, мышцы ее напряглись, между ног разлился знакомый жар.

— Мы займемся любовью прямо здесь?

— Мне кажется, обстановка вполне подходящая.

— А камни? — уже плохо соображая, возразила Мэнди.

— Я принесу из джипа одеяло. — Подняв на нее глаза, он улыбнулся. — Это замечательная одежда, но мне сейчас хотелось бы увидеть тебя одетую только в солнечный свет, Мэнди. И мне хотелось бы всегда вспоминать о том, что ты принадлежала мне именно здесь. — Но он хотел не только этого: Роман надеялся, что от его поцелуев Мэнди окончательно забудет об одолевающей ее печали и в памяти ее сохранится только воспоминание об испытанной радости.

Мягко опустив ее на землю, он посмотрел на Мэнди, глаза его смеялись.

— Разве ты не хочешь заняться любовью с самым сексуальным мужчиной на Австралийском континенте?

Что она могла ему ответить?

— Конечно, хочу. — Мэнди обняла его руками за шею. — Разве я могу упустить такую возможность?

Когда Мэнди и Роман вернулись к своим машинам, солнце уже зашло, но на небе еще виднелись светлые полосы догорающего заката.

— Это так прекрасно. — Остановившись, Мэнди окинула взглядом раскинувшуюся перед ними величественную панораму. — Я чувствую себя маленькой и в то же время сильной. Словно я часть всего этого, всей этой мощи. — Она пожала плечами. — Ты понимаешь, о чем я говорю?

Роман кивнул.

— Понимаю. — Он посмотрел на горизонт. — Да, я должен кое-что тебе сказать. Когда я уезжал из лагеря, звонил ювелир из Сиднея. Он смог договориться только на четыреста тысяч.

— Черт, именно этого я и боялась! — разочарованно воскликнула Мэнди.

— Очевидно, ты не возьмешь у меня оставшуюся сотню?

— Только если не смогу найти другого способа. — Она озабоченно сдвинула брови. — Ведь можно же что-то придумать!

— Я уже придумал, — улыбнулся Роман. — Я понял, что ты не возьмешь от меня денег, и поэтому решил сделать несколько звонков.

— Звонков? Кому?

— Сначала я позвонил в один журнал в Сиднее. Потом позвонил в США — в «Пипл» и «Роллинг стоун».

— Это журналы? Он кивнул.

— Наша свадьба будет очень широко освещаться в печати — такого не было по крайней мере с тех пор, как принц Эндрю женился на Саре. А за это ты получишь большие деньги, любимая. Сто тысяч фунтов.

Мэнди посмотрела на него с недоверием. — Но ты же ненавидишь газетную шумиху.

— Зато я люблю Мэнди Делани.

А она любит его. Что за прекрасную вещь он придумал! Мэнди бросилась к нему в объятия.

— Роман, ты чудесный, ты замечательный, ты самый лучший на свете!

— Мне больше нравится, когда ты называешь меня самым сексуальным мужчиной в Австралии.

— Ты самый сексуальный мужчина в Австралии, на Тихоокеанском побережье и во всей Вселенной!

— Этого достаточно. — Роман нежно поцеловал Мэнди, затем, издав низкий звук, похожий на рычание, крепче прижал ее к себе и вновь принялся ее целовать, вкладывая в этот поцелуй всю свою страсть. — Нет, я не прав, — наконец с трудом оторвавшись от ее губ, сказал он. — Этого недостаточно. И никогда не будет достаточно. Давай доберемся до трейлера и ляжем в постель.

— Еще даже не стемнело! — засмеялась Мэнди.

— Стемнеет уже скоро, а если к тому времени мы не окажемся в постели, то я наверняка увижу, как ты выглядишь в одежде из лунного света. — Роман быстро поцеловал ее и, обняв за талию, подтолкнул к машинам.

— Я вот все думаю насчет налогов, которые нужно уплатить с пятисот тысяч фунтов. Это довольно чувствительный удар, но, кажется, я нашел решение.

— Да? — прижавшись к нему теснее, спросила Мэнди.