Это были маргаритки — нежно-розовые, бледно-лиловые, девственно-белые. Питая своей влагой этот созданный природой сказочный сад, через него протекал негромко журчащий кристально чистый ручей. А вокруг лежала безжизненная бурая пустыня.

— Как же такое могло случиться? Это просто чудо.

— Да, чудо, но у него есть вполне естественное объяснение. Здесь в почве, дожидаясь своего часа, сидят миллионы семян. Стоит только условиям измениться и…

— Буря? — догадалась Мэнди.

— Буря. — Роман медленно двинулся к ней. — С тех пор как мы встретились, я ничего тебе не давал, только брал. Я уже боялся, что забыл, как это делается. — Он остановился. — Это мой первый подарок тебе, Мэнди.

— Неплохое начало, — неуверенно улыбнувшись, сказала она.

— Я причинил тебе боль. — На лицо Романа легла тень. — Я знаю, что не смогу так вот сразу загладить свою вину, но, может быть, ты положишь этот подарок на чашу весов и позволишь мне надеяться на лучшее?

— Ох, Роман! — В этот миг она любила его так сильно, что, казалось, могла, не выдержав, разлететься на несметное количество сверкающих осколков. Обернувшись, она крепко прижалась к нему. — Тебе вовсе не надо надеяться на лучшее. Лучше не будет, и не надо.

— Нет. — Он осторожно, почти робко, взял ее за плечи. — Мне пришлось пройти долгий путь, но, возможно, это только начало. Прошедшей ночью я многое обдумал и кое-что решил. И прежде всего решил принять то, что со мной случилось. — Он отстранил Мэнди от себя и заглянул ей в глаза. — Я люблю тебя, Мэнди Делани. И, наверно, буду любить всю жизнь.

У Мэнди закружилась от счастья голова.

— Я тоже тебя люблю, — прошептала она. — Я так тебя люблю, Роман!

Он медленно покачал головой.

— Ты любишь не меня. Сейчас ты влюблена в свое самое великое приключение. Но может быть, я смогу когда-нибудь…

— Нет, я правда… — прервала она его, но Роман тоже не дал ей договорить, прикрыв рот рукой.

— Тс-с, все в порядке. Это еще придет. Нужно только время и нужно подрасти.

— Но ты ошибаешься! Я люблю тебя. Я…

— Ты хочешь выйти за меня замуж, Мэнди?

Ее глаза широко раскрылись от удивления.

— Я никогда об этом не думала. Губы Романа дрогнули.

— Не сомневаюсь. Но, может быть, ты думала о том, чтобы рожать моих детей и быть со мной рядом в горе и в радости? О том, чтобы вместе мечтать и вместе превращать эти мечты в реальность?

— Все это очень ново для меня, — нерешительно сказала Мэнди. — Дай мне немного времени, чтобы подумать.

— А вот мне время не понадобилось. Как только я понял, что люблю тебя, я понял и то, что мне все это нужно. — Он погладил ее по щеке. — Тем не менее я дам тебе столько времени, сколько понадобится. Мне тоже надо кое-что утрясти. Я не слишком доверчив, вдобавок, как ты уже видела, у меня неважный характер. — И он нежно поцеловал Мэнди. — Только не убегай от меня. Я с этим справлюсь. Я с чем угодно справлюсь, пока ты рядом.

— Я буду рядом, — сказала Мэнди. Голос ее звучал тихо, но лицо сияло. — Тебе от меня не избавиться. — Она схватила его за руку. — Пойдем прогуляемся среди цветов. Я хочу их потрогать, вдохнуть их запах. Кто знает, будут ли они здесь завтра?

Как и ты сама, с болью подумал Роман. Впрочем, где бы она ни была, он сумеет ее разыскать. Он крепче взял ее за руку.

— Цветы будут здесь. Разве что снова спрячутся в землю. И будут ждать. — Он мягко улыбнулся. — Но когда-нибудь это ожидание закончится, и они снова расцветут.

— Но я не хочу ждать! Они так прекрасны! Словно сказочный остров в океане. — Она внезапно рассмеялась. — Остров. Я наконец нашла свой сказочный остров.

— Остров?

Мэнди кивнула.

— Когда мне было семь лет, я решила, что больше всего на свете хочу построить плот и на нем сплавиться по Муррею к морю. Но одной мне отправляться не хотелось, и я уговорила Эдди и Сидни отправиться со мной. Это было нелегко. Они намного старше меня и гораздо практичней.

— Но ты их все-таки уговорила?

— О да! Я придумала историю о сказочном острове, который лежит как раз к югу от Австралии. Этот остров покрыт экзотическими цветами, и там могут происходить всякие чудеса. — Мэнди больше не смеялась, взгляд ее стал задумчивым и отрешенным. — Остров, где каждый день нас ждут новые приключения и где у нас есть все, что мы хотим. Единорог для Эдди, черные лебеди для Сидни. — Словно пытаясь освободиться от воспоминаний, она встряхнула головой. — Я не думаю, что Сидни и Эдди действительно мне поверили, но все-таки они позволили себя уговорить.

— Может быть, они хотели тебе поверить. Детям не часто предлагают реализовать свои мечты. Ты же предоставила им такую возможность.

— Но ненадолго. Плот сел на мель, и отец нашел нас прежде, чем мы смогли снова сдвинуться с места. — Она скривилась. — Мы отсутствовали больше суток, и папа, отправившись на поиски, обшарил все окрестности. Ему явно все это не понравилось.

— Могу себе представить! Вас наказали? Мэнди кивнула.

— Ну конечно! Он отдубасил нас за милую душу.

Слабая улыбка коснулась губ Романа.

— Как-то мне не верится, что это могло тебя остановить. Вы не пытались снова бежать?

— Нет. — В голосе Мэнди прозвучала нотка сожаления. — Я не смогла убедить сестер. Для них это приключение закончилось, а я не хотела плыть одна.

— Да, ты же говорила мне, что не любишь быть одна.

— Жаль, что тогда я тебя не знала, Роман. Ты ведь поплыл бы со мной?

— Поплыл бы.

— И мы добрались бы до моря?

— Добрались, — мягко сказал Роман. — И нашли бы остров твоей мечты, Мэнди.

Где бродят единороги, летают черные лебеди и каждый день наполнен приключениями и чудесами. Я подарил бы все это тебе. Она посмотрела на него с нежностью.

— И ты еще говоришь, что я тебя не люблю. Как я могу не любить человека, который может подарить мне мечту?

Рассветное солнце озаряло ее волосы, придавая им золотистый блеск. Роману внезапно захотелось зарыться руками в это шелковое пламя и забыть обо всем на свете. Если цветы цветут — надо ими наслаждаться. Восемь лет назад у него не возникло бы никаких колебаний.

Нет, он уже не тот, что прежде. Поднеся к губам руку Мэнди, Роман поцеловал ее в ладонь.

— Чтобы убедиться в том, что ты и вправду находишь меня совершенно неотразимым, я не стану предлагать тебе взятку.

Мэнди ощутила легкое беспокойство. Что-то в его словах было не так. И тут же постаралась оттолкнуть эту мысль от себя. Потом. Беспокоиться она будет потом. А сейчас светит солнце, цветы издают головокружительный аромат, и Роман здесь, с ней. В таком мире, как этот, не может быть ничего плохого.

Она опустилась на землю и притянула Романа к себе.

— Поговори со мной. Я уже рассказала тебе о своих детских шалостях, и было бы только справедливо, если бы ты ответил мне тем же. Ты тоже был озорником?

— Нет. — Он посмотрел вдаль. — Напротив, я был очень даже воспитанным ребенком. — Его губы дрогнули. — Наверно, в это трудно поверить, поскольку ты видела, каким я стал теперь.

— Лучше скажем, что я не могу представить тебя образцовым мальчиком.

— Ну, положим, образцовым я не был. — В словах Романа звучала горькая ирония. — Даже и близко к идеалу не приближался. Сколько я ни пытался, мне удавалось достичь лишь первой ступеньки. Для своей матери я был сплошным разочарованием.

— Не следует ожидать от ребенка совершенства. Если бы мой отец питал в этом отношении какие-либо иллюзии, он был бы горько разочарован. — Ее улыбка исчезла. — Наверно, ты ошибаешься. Пусть даже родители и возлагают на своих детей большие надежды, они прекрасно понимают наши достоинства и недостатки.

— Некоторые понимают. Но только не моя мать. — Он пожал плечами. — Я ее не виню. Я теперь даже ее понимаю. Она из тех людей, кто не может терпеть рядом с собой ничего уродливого или неполноценного. Я часто думаю, что она и разошлась с моим отцом именно потому, что сочла замужество чем-то неэстетичным. Видишь ли, она коллекционировала красивые вещи. У матери в Перте была картинная галерея, для которой она очень тщательно подбирала экспонаты. Поэтому вполне резонно, что в своей личной жизни она была согласна только на нечто совершенное.