Отставшие гонщики, только что завершившие финальный прыжок, то ли услышали о случившемся по радио в шлемах, то ли увидели ультразрением и свернули в стороны даже прежде, чем судьи замахали красными фонарями.

Неизвестный турбо ударился в переднее колесо "хонды" Марка, и обе машины опрокинулись. Расти и Мико шарахнулись вправо и влево и затормозили в вихрях снежной пыли, еще не выйдя из поворота. Над столкнувшимися машинами взметнулось пламя, и зрители в ужасе завопили так, что даже заглушили усиливающийся рев турбин. Остальные турбоциклы сталкивались, теряли управление, сбрасывали гонщиков на лед. В облаках дыма и ледяных кристаллов метались рефери с красными фонарями. Роги стоял как вкопанный, ничего не видя вокруг, сфокусировав дальнее зрение на том, что происходило в двух километрах вверх по реке.

Там, где Марк и второй турбоциклист наконец кончили скользить, вместе со своими сцепившимися опрокинутыми машинами, распустился огромный оранжево-желтый цветок, а секунду спустя до трибуны донесся грохот взрыва. Все застыли в безмолвном ужасе, а затем три машины "скорой помощи" и две пожарные машины, припаркованные за боковой линией, рванули к месту происшествия, мигая маячками и оглушительно воя сиренами.

- Нет... - прошептал Дени. От шока дальнее зрение ему отказало. Господи, только не это!

- Я его вижу! - вскрикнул Роги и транслировал образ своему ошеломленному племяннику - чудесный утешительный образ высокой юной фигуры в опаленной форме, которая, пошатываясь и скользя, удалялась по тающему льду от объятой огнем массы искореженного металла, пласса, обугливающихся мышц и костей.

"МАРК! - кричал Роги сквозь слезы. - Марктыцел?"

Да...

По дубленому лицу Роги струились слезы. Он, вне себя от радости, сжал Дени в медвежьих объятиях.

- Он уцелел! Dieu merci! [Слава тебе, Господи! (фр.)] Марк уцелел!

Над темной хвоей и голыми ветвями кленов Соснового парка поднимался столб черного дыма. К месту катастрофы по льду бежали люди. Дени не шевелился, его глаза провалились и потускнели.

- Нам надо добраться туда и посмотреть, не сможем ли мы помочь, сказал он. - Но прежде я дальнирую Люсиль и остальным, чтобы их успокоить. Они ведь могли смотреть телепередачу.

- А я сообщу Джеку, - добавил Роги.

Но когда он дальнировал малышу в больницу, Джек ответил, что уже знает, что это он предостерег Марка, и тот успел притормозить и потому избежал удара шипастого переднего колеса.

Роги спросил: "Но кто был этот бедняга? Никаких сообщений не поступило".

Джек ответил: "Это был Гордон Макаллистер... Он же - Гидра".

Фурия сыпала ругательствами. Фурия выла, словно обезумев. Кретины! Идиоты безмозглые! Из-за дурацкой зависти один из них погиб, а остальные четверо оказались в смертельной опасности.

Ах, Гидра... Ты была пятеричной и одновременно единой! Ты уже почти достигла зрелости. Была готова начать по-настоящему важную работу: уничтожение враждебных Магнатов Консилиума. Возможно, даже могла свалить самого Дэвида Макгрегора, Планетарного Дирижера. А теперь великий план рухнул! Остались только четыре твои части, и они потрясены, ослаблены и скулят от страха за психовалами трусости. Никчемные! Хуже того - обуза! Вас без труда отыщут и используют как наводку.

Наводку на Фурию.

Смерть Гордона Макаллистера сочтут несчастным случаем, результатом глупой подростковой выходки, быть может, зависти. Напади он на Марка и погибни, все обошлось бы. Но Гордо не был только самим собой. В миг огненной агонии он показал свое лицо Гидры - и один из тех, кто в ужасе наблюдал происходящее, узнал его и, конечно, определит остальные четыре головы хнычущего, искалеченного чудовища, зная, что Гордо был пятой головой.

И теперь Великим Врагом стал этот нечаянный свидетель, а не Дэвид Макгрегор. Его необходимо убить как можно скорее, а это нелегко.

Новым врагом был не Марк, оглушенный настолько, что не разобрал, кто на него наехал.

Это был Джек.

Великий Враг. И убить его должна сама Фурия.

41

Хановер, Нью-Гемпшир, Земля

15 февраля 2054 года

Марк спал, просыпался, снова засыпал. Он знал, что его травмы не очень серьезны, знал, что находится в травматологическом отделении большого Дартмутского медицинского центра у южной окраины города, знал, что почему-то ему необходимо поскорее очнуться от сна, пробудиться и заняться чем-то критически важным. И все равно засыпал.

И вновь бредил гонками.

Но в кошмаре он сидел на фантастической машине будущего, с колесами высотой в его рост и шипами длиной в целых тридцать сантиметров. Остальные участники были либо взрослыми людьми, либо экзотиками, и ехали они не на турбоциклах, а на каких-то других неуклюжих машинах, щетинившихся оружием. При стартовом выстреле Марк молнией умчался вперед, а гротескные соперники глотали дым с ледяной кашей и без толку палили в него из своих стволов, а он только смеялся над ними.

Во сне Марк оставил враждебных гонщиков далеко позади. Его двухколесный джаггернаут с ревом и шипением в полном одиночестве мчался по пустой, освещенной луной трассе с препятствиями высотой в добрый холм. При приближении к ним он, дробя лед, давал максимальную скорость, взмывал в звездное небо и ракетой перемахивал через гребень, волоча шлейф алмазных кристаллов. Чудовищный турбоцикл идеально подчинялся метаконтролю, поскольку у него на голове был ЦЭ-шлем. Приземлялся он легче перышка, не теряя при этом скорости. Взяв грозный тройник высотой в Маунт-Вашингтон, он, торжествуя, вздернул турбо на заднее колесо и увидел в лунных лучах у себя над головой сверкающие спицы на вращающемся переднем колесе - чистые, острые, смертоносные, готовые встретить любого соперника, у которого хватило бы опрометчивости оспаривать его первенство.

Кошмар повторялся всякий раз, когда он снова засыпал, и гнетущий финал гонок оставался одним и тем же.

Откуда ни возьмись, позади него появлялся старый черный БМВ-Т99НТ, нелепо маленький, и начинал неумолимо настигать его. Голос в ЦЭ-шлеме предупреждал, что нагоняющий соперник победит его. Выиграет гонки, если он не... если он не...