В этот момент сна высокая непобедимая машина Марка исчезала, он вновь сидел в седле своей "хонды", а его соперник, низко наклонясь над рулем, все приближался, приближался, и вот голос Фурии становился исступленным, а зрители на трибуне бесновались, и до финиша оставалось совсем мало. БМВ поравнялся с Марком, гонщик был без защитной формы, в обычном кожаном костюме, но укрытый непроницаемым метаэкраном. И вот в эти последние секунды соперник начал выдвигаться вперед. Начинал побеждать. И победит, если не...
Фурия рявкнула, и Марк подчинился, рванул свой турбо вбок, на врага, врезался в него, переехал, и он остался корчиться, истекая кровью, искромсанный шипами, а его лицо за щитком шлема было искажено болью и полно растерянности - словно он не мог поверить в то, что сделал Марк.
Лицо. Кто-то незнакомый и знакомый. Кто-то, кого Марк должен знать. Кто-то, кого он не мог узнать, но должен, должен был узнать, прежде чем снова проснется, снова заснет, и кошмар будет повторяться вечно...
- Марк! Ты слышишь меня? Марк?
Он слышал голос, чувствовал мягкое метапринуждение и открыл глаза. И увидел бронзовое с высокими скулами лицо Туквилы Барнса, старого друга их семьи, который теперь был директором отдела метапсихологии в Феррандовском центре Метанауки. Тукер разбудил его и помешал такому соблазнительному провалу в сон, в манящий кошмар. Марк осознал присутствие другого операнта, женщины в белом халате, помогавшей Барнсу будить его. Марк узнал и эту женщину - доктора Сесилию Эш, жену Мориса и его тетку. Он перестал сопротивляться. Кошмар растаял, забылся; он вспомнил другое неотложное дело и попытался сесть на кровати.
Тукер и тетя Сил легко с ним сладили.
- Э-эй! Не вскакивай. Полежи спокойно минуты две-три. - Тукер улыбался, и от него исходили вибрации облегчения. - Мы подсоединили к тебе разные трубочки и штучки. Не посрывай их. Если ты действительно очнулся, мы их скоро уберем.
Марк наконец расслабился. Сесилия задала Барнсу закодированный телевопрос и поспешно вышла из палаты.
- Тукер? - прошептал Марк тревожно. - Какой сегодня день?
- Следующий, - ответил Барнс. - Вечер воскресенья. Восемнадцать сорок, пятнадцатое февраля по земному летосчислению.
- С Джеком все в порядке?
На мгновение метапсихолог растерялся.
- Джек? Он в прежнем состоянии. А что с тобой, тебе неинтересно знать?
Марк выдавил улыбку:
- Ладно. В каком я положении?
- Несколько ожогов третьей степени, вывих левой кисти, небольшая субдуральная гематома - то есть небольшой сгусток крови на мозге, результат того, что ты, слетев со своей машины, приземлился на макушку. Шлем сильно смягчил удар, и сгусток рассосется сам собой. Со всеми травмами ты пролежишь не больше недели. Ты находился в шоке. Теперь он прошел. Трубочка в носу подает тебе дополнительный кислород, пара игл в поврежденной руке снабжает тебя сахаром, водой и еще всякой всячиной, а также поддерживает в норме твою кровь; катетер там, где ты предпочел бы без него обойтись, собирает бесценные телесные жидкости, ну и электронные жучки липнут к различным другим частям твоего тела. А в остальном ты в хорошем состоянии.
Марк приподнялся, чтобы сесть, и принуждение Барнса оказалось слишком слабым.
- Тукер, я должен выбраться отсюда, должен увидеть Джека...
Дверь открылась, и в палату вошли Поль, Люсиль и Сесилия Эш. Она мгновенно среагировала на попытку Марка сесть, воздействовала на моторный центр в его мозгу, так что он упал назад на подушки, как тряпичная кукла.
- Если не хочешь получить дозу транквилизатора, молодой человек, лежи смирно!
Марк ответил ей яростным взглядом, но сопротивляться перестал.
- Так-то лучше, - одобрила Сесилия. - Мы с Тукером оставим тебя поговорить с отцом, бабушкой и дедушкой, если ты обещаешь вести себя хорошо.
Марк кивнул.
Люсиль открыла свою объемистую сумочку и достала что-то, металлически заблестевшее. Гоночный трофей.
- Ты победил, Марк. Остальные заезды после несчастного случая отменили, так что приз получил только ты. - И она поставила трофей на тумбочку у кровати.
Марк испустил хриплый смешок и отвернулся.
- Как ты себя чувствуешь, сын? - спросил Поль. Все трое придвинули стулья к кровати и сели.
- Боль не сильная: я с ней сам справляюсь, - сказал Марк. Дверь за Сесилией и Тукером закрылась, и его хриплый шепот стал еле слышным. - Он ведь погиб? Кто бы он ни был...
- Да. - Лицо Поля оставалось непроницаемым. - Твой двоюродный брат Гордон Макаллистер.
- Гордо! - Психоэкран Марка ощутимо уплотнился. - Ну, конечно же! Мне показалось, что это кто-то знакомый. Но все произошло так быстро... Господи! Гордо! Он свихнулся, не иначе! Бедная тетя Катрин.
- Катрин совсем разбита, - сказал Поль. - По ее словам, Гордон вел себя совершенно нормально, когда она позволила ему поехать на Зимний карнавал. Он остановился у Фила и Аврелии вместе с другими детьми, страшно радовался твоему турбо, говорил, что и сам будет когда-нибудь участвовать в гонках на льду. Никто из нас не понимает, что произошло. Что взбрело Гордо в голову? То ли это была идиотская шутка, то ли...
- Он хотел меня убить, - прервал его Марк.
Люсиль тихо ахнула.
- Ты уверен? - настойчиво спросил Дени.
- Его намерение было прозрачнее стекла, Grandpere. Я и не подозревал, кто он такой, когда он вылетел на меня неизвестно откуда, но, черт подери, мне сразу стало ясно, что он намерен сделать. И Джек предостерег меня за десятую долю секунды. Я нажал на тормоза, и беэмвешка проехала всеми шипами через мое переднее колесо, а не через меня. Пламя... Не понимаю, как оно вспыхнуло. Бак турбоцикла невозгораем. И пожар при столкновениях - большая редкость. Бедняга Гордо. - И на персональной волне Дени он спросил: "Все произошло быстро?"
Дени ответил: "Нет. Но мы с дядюшкой Роги солгали твоей бабушке и тете Катрин. Так что помалкивай".
Ладно.
Люсиль встала.
- Нам не следует больше тебя волновать, милый. Мы можем сейчас что-нибудь для тебя сделать?
- Нет, Grandmere. Спасибо.
- Ну, теперь, когда я уверен, что с тобой все в порядке, - сказал Поль, - мне придется вернуться в Конкорд. В понедельник решается очень важный вопрос.
