Для Адиля ничего не было вкусней тогда, возле любимой матери, разливающей у самовара, с лениво испускающей дым трубой, рассказывая свои смешные истории ей, кушать эти конфеты. То чаепитие в далекой казахской степи, был, в отчасти, не только для утоления жажды в полуденную летнюю жару. Те интересные за дастарханом беседы были, как позже, уже повзрослев Адиль вспоминал, как и многое другое, проявлением материнской любви.
Глядя на довольного сына, она, простая казахская женщина, забыв все суровые реалии жизни, могла и сама быть непременно благодарной за Жизнь! За то, что ее, эта Жизнь, наградила таким умным и мудрым человеком, коим был ее муж и такими же, главное, еще чуткими, детьми!
Оставаясь с ней наедине, во время своих задушевных бесед с ней, он часто обращал тогда свое внимание на выступавшие из-за платка седые пряди ее волос. Но и глубокие морщины на ее лице, в тот момент, по его мнению, только скрашивали ее, итак красивую мать.
В те далекие, конец 80-х годов, жизнь не радовала разнообразием продуктов и яств народ страны. Кто бы ни был, тем более, наши герои, не могли себе позволить любую расточительность. Заработанные тяжелым трудом деньги, каждый раз направлялись только на необходимое и нужное.
Время шло, в городах и селах везде что-то обсуждали новое и неизвестное. В стране чувствовалось грядущая потребность в изменении.
Жизнь же простых людей-сельчан, оторванных от городских сует жизни, как глубокая река с ее темными водами, не могла менять своего русла и протекать иначе. То, было реалией жизни для них, но все вокруг уже меняясь, двигалось к чему-то. К чему, чего не понимал никто в этом, тогда скоротечном и изменчивом вокруг мире.
Порой вечерами, дома, обсуждая прошедшее собрание в совхозе, они долго спорили. Невольно оказывавшись часто в эпицентре этих событий, Адиль знал значения и смысл всего того услышанного там. Где-то соглашаясь с ними, где то противясь, он создавал свое видение. И оно было другим.
Его тянула степь, ее бескрайние просторы, ярчайшая радуга после дождя на фоне неба, разнотравье, птицы и звери…Тут, он мог, оставшись наедине, мечтать о жизни, замечать порой совсем невидимые вещи, радоваться вновь открывавшимся возможностям быть ближе к природе.
Будучи младшим сыном в семье, как и полагается у казахов, все домашние работы и уход за скотиной, которые были тут, был на нем. На подворье у них всегда было много работы. Уход и кормление животных, не особо утруждали Адиля. Эти работы давали ему возможность наблюдения за ними, чему, конечно, он только радовался.
Все, можно было сказать, они имели для него ласковые прозвища. Так годовалому бычку, за его упрямый нрав, проявляемый при вечернем кормлении, он дал прозвище Кырсыкбай16. Молодой телке, за ее тихий и спокойный нрав было дано прозвище Сымбатты Бикеш17. Молодому козлику же, за его неуемное желание каждый раз взбираться вверх, опираясь за что угодно, было дано прозвище Космонавт.
За семейным очагом, когда отец и его братья расспрашивали
его о новостях на подворье, они узнавали эти смешные адиловские прозвища. Братьев это веселило и отцу это нравилось.
Позже, из года в год, в семье заслуженным правом давать прозвища той или другой скотине удосуживался только Адиль. Гордый этим правом, он, десятилетним подростком, чувствовал себя значимым и полезным в своей семье.
Это качество, а именно, замечать своим наблюдением, различные поведения животных, в дальнейшем, послужат ему и другим добрую службу.
Позже, уже став юношей, он, часто с матерью, пока отец и браться находились на работе или в отъезде по делам, тайком делился со своими мечтами. Каждый раз, она, уже постаревшая, со свисающейся седой прядью волос, из-за натянутого ею платка на голову, после его откровений, молча гладила его и всегда повторяла свои, так ему дорогие и много значимые слова, «Кудай каласа …»18. Эти слова придавали ей умиротворенность и, меж тем, надежду, что неведомые силы будут благосклонны ему и содействуют, столь любимому ее сыну, исполнить все его жизненные мечты!
В своей школе-интернате он учился хорошо. Учителя всегда отмечали его стремление к учебе. Особенно его интересовала биология, история возникновения животного мира, их борьба за эволюционное выживание. Погружаясь в услышанные истории, он мог непременно, оторвавшись от реалий, прочувствовать на себе все то, о чем рассказывал его любимый учитель. Замечавший все это и его учитель, всегда приветствовал его неуемный интерес и желание познания нового. Его поиск новых фактов, а тем более, его критический подход к анализу различных учебных материалов, радовало его учителя и он всегда желал ему блестящего будущего.
Разбирая разные исторические факты, после занятий, они часто оставались одни пустом кабинете и могли подолгу дискуссировать. Его учитель посматривал в начале их дополнительных индивидуальных занятий на свои наручные часы. Позже, уже и позабыв про это, снимая с себя пиджак и галстук, тоже, как и он, в своих мечтах и в бурных спорах, уносил его и себя в далекие миры диких свирепых животных и их невинных жертв.
Каждый из них мог представить вокруг себя бушующую первозданную стихию и сцены охоты хищников, свидетелем, которого, они тогда, вместе, невольно становились. Их безграничное сознание уносило обоих в неведомые миры возрождения животного мира и человечества, где каждый, непременно пребывал в своем таинственном мире. Будто в плаще невидимки, они желали оставаться незамеченными. И каждый из них, стараясь изменить окружавший вокруг себя, столь суровый и жестокий мир, был участным в процессе.
Однажды, в один день, когда после бурного обсуждения одной из тем, он постарался поинтересоваться у Адиля желанием его выбора будущей профессии. Не услышав ничего конкретного от него, его учитель все же порекомендовал подумать, поступить ему на факультет естествознания. Развить там свои познания и привнести в науку свою лепту.
Через много лет, он, случайно встретившись с Адиль на улице, в Аральске, подробно расспросив его, он узнает, что он не последовал его совету. Даже пытаясь скрыть свою некую обиду на него за это, все же в память о прошедших интересных совместных занятиях, взяв случаем оказавшуюся книгу со своего портфеля, подписав, вручит его Адилю на память.
Та надпись на обложке – «Любимому ученику Адиль, всегда стремившемуся охватить своим взором пространство за горизонтом!», словно далекий и теплый свет, будет напоминать ему про несбывшуюся мечту. Мечту стать биологом.
Ту книгу Обручева В.А «Плутония», Адиль, так любивший прочитывать его снова и снова, позже потеряет в родительском доме.
Рассказ об экспедиции в далекий и таинственный мир, встречи с различными невероятными там животными, позже, он пронесет через всю свою жизнь. Каждый там пережитый им в волнении факт, тогда, снова и снова, уносил его в те далекие миры, где он мог себя представить в образе ученого и даже дикого первобытного человека. Человека, непременно противостоящего вызовам природы и творца своей судьбы.
Мог бы он предполагать, что та книга, подарившая ему мечту и крылья воображения, к сожалению, потерянную при странных обстоятельствах, найдется позже, через 30 лет?! Найдется там, где он, пробуя скрыть от всех ее, еще тогда, в родительском доме, создаст свой тайник.
Тогда же он, весь в слезах от радости находки, рассматривая свои старые, сделанные карандашом на полях книги, заметки, вспомнив все былое, вновь по-новому окунется в свой знакомый мир.
Позабытые им когда-то звери и птицы, воодушевленные новой встрече с ним, собравшись вокруг него, будут пробовать подавать ему свои знаки приветствия. Ему – достойному их другу, скромному мечтателю и создателю нового своего мира.
По окончании школы, для него, вопрос выбора профессии не стоял. Он знал, кем он станет и, в ожидании этого момента, не был в смятении, как многие его сверстники. Других вариантов, как стать чабаном и продолжить дело своих родителей, к сожалению, у него не было.
