– Владыка! – заголосил медник, забыв обо всем. – Владыка! Прикажи остановиться! Нельзя! Нельзя!

Лучники, наконец, подскочили к своему подопечному и треснули его в три руки. Без злобы. Просто, чтобы не вопил, почем зря. Но владыка всё-таки услышал крики среди всеобщего гвалта. Обернулся на склон, увидел разведчиков с кем-то, которые старательно привлекали его внимание. Хуакумитла что-то сказал окружавшей его страже, те быстро организовали коридор и вывели его к разведчикам.

– Доброго дня, владыка! Мы в Кривых Соснах задержали этого парня. Говорит, что из Излучного и что у него что-то важное для тебя. Старшой велел привести.

– Правильно велел, – кивнул Хуакумитла. – А парень на самом деле из Излучного, я его знаю. Что у тебя есть важного?

– Владыка, – у медника слегка пересохло горло. – Правду говорят, что ты идешь на Излучное?

– Говорят? – улыбнувшись, хитро сощурился правитель. – Это кто же говорит?

Лучники потупились.

– Это Малой наш, – вздохнул один из белых. – Нечаянно ляпнул. Мы его отучим, владыка, не переживай!

– ОтучИте, – кивнул Хуакумитла; посмотрел на Волоса. – Ну, теперь-то уже чего скрывать: идем на Излучное! Мы получили сообщение от твоего отца, не переживай! И вот уже выступили.

– Какое послание… Какого отца… – растерянно бормотал мастеровой.

– Что значит, какого? – удивился владыка. – Ты ведь сын Широкого Дуба?

– Да…

– Вот! Отец твой уже сообщил нам, что почти все астеки ушли из Излучного. И сейчас идеальное время для нападения.

– Куда все ушли… – Воронов Волос выглядел всё более оглушенным.

– На юг, – машинально пояснил Сухая Рука, но его лицо уже окутала настороженность. – Так, парень, скажи-ка: что тут не так?

– Владыка, – медник глотал слезы ужаса, которые подкатывали к его глазам. – Никто не ушел… Вся тысяча астеков в Излучном. Все отряды, что бродили по Четландии, тоже в Излучном. Они все собрались в Аграбе, укрепляют ее… Я сбежал…

– Из дому? От отца?

– Нет… Не от отца, – слова давались Волосу всё тяжелее. – Всех мастеров, что остались в Излучном, пять дней назад пленили. И многих других, кого сочли верным тебе, владыка. Сказали, что нас поведут в далекий город Теночтитлан. Люди шептались, что нас принесут в жертву их злобным богам. А наша кровь даст им новые силы… Вот… Вот я и сбежал… А отца… отца в плен не брали…

Волос ясно видел, как Хуакумитла всё понял. Как почернели его еще недавно смеющие глаза. Но то, что Сухая Рука сделал дальше, никто не ожидал. Он вытянул здоровую руку, притянул парня к себе и крепко обнял.

– Бедняга… – только и прошептал он.

А юноша, который узнал, что его родной отец предал всех, предал собственного сына, предал своего повелителя, предал сотни воинов, собиравшихся умирать за свободу своей родины – юноша в голос разрыдался прямо на груди владыки.

Темнело. Незадачливое воинство «освободителей» только что вернулось в лагерь и разбредалось по хижинам и землянкам. Еще утром это были счастливейшие из людей, сейчас же они были подавлены и еле волочили ноги. Словно, мое войско не избежало смертельной ловушки, а потерпело жестокое поражение.

Мораль. Никогда нельзя недооценивать мораль людских масс. Сейчас мои люди неспособны ни на что. Это была бесполезная толпа совершенно деморализованных людей. А ведь большинство из них еще не осознало весь ужас случившегося.

Широкий Дуб предал нас. Вместе с новыми своими хозяевами он организовал ловушку для меня и моих людей. По невероятной воле судьбы, подлость отца, сам того не осознавая, исправил его сын. Но что нас ждет дальше?

А дальше будет следующее: пройдет пять-десять дней, астеки догадаются, что я уже не приду. И тогда – они придут сюда сами. Ведь Широкий Дуб, один из немногих, кто знает местонахождение моего лагеря. Пусть не до конца, но разве трудно найти базу полутысячной толпы в пределах десяти-двенадцати километров?

Получается, уже через неделю, максимум, две – примерно полторы тысячи астеков будут уже в Кривых Соснах. И за пару дней здесь они нас разыщут.

Это будет конец. И отсчет времени идет не на дни, а на минуты. Даже утра ждать нельзя.

– Командиров ко мне! – крикнул я стражам. – Срочно!

Генералы были хмуры. Генералы угрюмо расселись по кругу. Молчали. Никто от предстоящего разговора не ждал хорошего. Хотя, я и попытался.

– Хорошие новости: мы избежали ловушки. Мы живы, мы по-прежнему боеспособны.

Удивились.

– Но печальный факт: наш план порушен. О возвращении в Излучное можно даже не мечтать. Более того, враг скоро придет сюда. Поэтому мы уходим. Через три дня.

Все охнули.

– Куда? – почему-то шепотом спросил Черный Хвост.

– На восток. Нам нужны союзники, поэтому попробуем договориться с «разрисованными». Аскуатла! – окликнул я командира белых. – Отправь несколько групп на восток, пусть разведают удобные пути. Через три дня к утру они обязаны вернуться. Черный Хвост, твои люди спустятся в ближайшие селения и соберут маис. Нам нужно не меньше трех-четырех лодок (лодка – мера веса, равная примерно ста килограммам).

Кто-то тяжко вздохнул. Понятно. Едва закончился сев, у крестьян началась самая голодная пора. А тут еще «продотряды» мои придут. Но выбора не было.

– Золотым нужно организовать несколько тайников, так как всё мы унести не сможем…

– Нет!

Это Теплый Ветер. Вскочил, смотрит на меня безумными глазами. Утром он был самым радостным человеком в лагере, никто больше него не мечтал о предстоящем походе. Похоже, новый глава золотых не был готов смириться.

– Мы не можем уйти! – выкрикнул Ветер. – Нельзя! Я чувствую: если мы уйдем, то не вернемся. Это навсегда!

На него зашикали, Желтое Лицо даже стал дергать товарища за руку, призывая сесть.

– Если мы останемся – то погибнем, – я говорил спокойно и размеренно, стараясь не показать, как мне больно, как самому хочется присоединиться к словам Теплого Ветра. – Это тоже навсегда. Ты этого хочешь?

– Должен же быть выход! – воина уже несло; трудно поверить, что этот измученный человек когда-то был улыбчивым весельчаком. – Владыка, ты же всегда его находил!

– Я и нашел, – продолжал давить я. – Сейчас единственный наш выход: убежать. Спастись. И найти союзников.

– Не хочу! – Ветер отпихнул чужие руки. – Не может Золотой Змей допустить такого! Мы должны остаться! Сменить место… или выйти уже на бой! Мы сильные воины! Нас здесь ненамного меньше, чем в толимекском походе. Неужели боги нам не помогут?

«Слышишь?! – мысленно заорал я в пустоту космического пространства, где, видимо, отмалчивался мой персональный шизофренический бог. – Ты нужен! Ты всем нам нужен…»

Вселенная молчала.

– Боги не помогают тем, кто сам не хочет себя беречь… – я хотел наговорить еще нравоучений, да язык стал деревянным. – Хорошо! Теплый Ветер, ты остаешься. С тобой также могут остаться добровольцы. Вы будете скрытно жить в Четландии, вызнавать все планы врага, наносить ему всевозможный ущерб. И ждать моего возвращения.

Новоиспеченный командир партизанского движения удивленно смотрел на меня, не понимая, радоваться ли ему или радоваться тут нечему.

– Но мы уходим. С утра всем немедленно начать выполнять те задачи, что я поставил.

…С утра зарядил дождь, усугубляя и без того тоскливое настроение. Только Теплый Ветер развернул бурную деятельность по формированию партизанского отряда. В итоге с ним решили остаться 28 человек. Ровно половина – свои же золотые. От всего воинства Глыбы у меня теперь останется чуть больше трех десятков. Также в Четландии решили остаться пятеро лучников и девять крестьян. Мастерам я права выбора не дал. Сейчас это самые нужные для меня люди – главное семя моей «империи».

Конечно, очень не хотелось дробить силы, но я подумал и решил, что сейчас еще важнее единство. А сомневающиеся всё равно могут принести пользу. Даже большую, чем, если бы они остались со мной.