— То есть ты считаешь, что все совершают предательство просто не подумав, по ошибке?
— Нет, не все, но ты явно пытался ошибку исправить и заслуживаешь этот шан…
— Ого! — восклик донесся из тумана, — Я-то ожидал увидеть два трупа со вспоротыми глотками, а вы тут разговорились по душам! Как можно так разбивать ожидания?
— К слову о данном исходе, — Гэбриэл обернулся к вернувшемуся Скеитриру, — чем ты думал, когда подолгу оставлял меня, бессознательного, с ней и позволял лечить меня?
Сожаление о предшествующих изречениях чуть ли не текстом вырисовывались на лице девушки. На пару с возвращением мыслей об убийстве наемника. Спица треснула в пальцах и последний оставшийся кусок плоти упал на пол. Она медленно приподнялась и сказала:
— Я тоже на минутку отойду…
— Да вы ж тут чуть не сдружились, — развел руками демон.
— Частично так, но, все-таки, это было непредусмотрительно, — ответил авантюрист.
— Не серчай.
— Все же, сколько там я был без сознания? Одну ночь точно…
— С самого начала предыдущего дня и до этого утра.
— И все это время она…
— Да. Поражаешься, как ее рука «случайно» не дрогнула?
— Точнее не скажешь.
— Как говорится, по себе не судят… К слову, вы мне хоть что-то оставили?
— К слову? Ты сам только говорил…
— Тебе сейчас бомбы расставлять… вот я за тебя и поем.
— Именно потому что они все сейчас у меня, рекомендую перестать отбирать еду и отойти!
Поножовщины на гастрономической почве, увы, не свершилось. Набив желудок имеющимися каплями продовольствия наемник, не без помощи, встал, начал делать шаги, а вскоре даже смог заминировать выбранную точку, оставив мелкую тропу для Алеаноры. Которую авантюристка, само собой, едва не пропустила.
Не беря в учет успешно проспанный Гэбриэлом, до аванпоста Чистого колюча оставалось еще три дня. В реальном мире. В Руине же за тот срок прошли крайне длинные сутки, заставившие троицу спать при дневном свете, и следом за ними две короткие ночи, прерванные двухчасовым днем.
Роль охотника взял на себя Скеитрир, и именно потому группа осталась без желанного мяса. Сила демона не значила ничего против ловкости и трусости неизвестных существ. А учитывая прекращение поставок пищи Халмондом, когда тот наконец открыл широкий разлом, авантюристы вывалились наружу, в готовности поймать и зажарить первое подвернувшееся животное.
Ко всеобщему удивлению, очутились они не среди обломков зданий, а в чистом поле, чью гладкость портили пара камней да холмов. Даже без вопроса, под пристальным взором шести непонимающих глаз, Халмонд ответил:
— Ближе энергии нет.
Хотя и не удовлетворенные ответом, наемники двинули вслед за одноглазым. Он повел группу по склону холма, на обширной вершине которой и угнездился вражеский аванпост. Ну, судя с количества падальщиков в воздухе, уже подавно не вражеский. Преодолев последние метры и выйдя на травянистую гладь, шагах в трехстах авантюристы увидели нечто напоминающее не тщательно спроектированные оборонительные сооружения, а хаотичный клубок нитей. Клубок нитей с обломками тех самых сооружений и кусками их обитателей. Ифико незамедлительно был послан осмотреть лабиринт сверху, и группа двинулась дальше.
По приближению «нити» обрели четкие формы: словно взволновавшееся море, земля проваливалась у их оснований и выталкивала каменные шипы метром в диаметре на тридцаток ввысь. Чудом не разваливаясь, те змеиным гнездом переплетались в диковинные узоры, на то и дело промелькивающих наконечниках коих свисало нечто, что лишь по красноватому цвету определялось как людские останки. Будто растения, шипы разветвлялись на отростки поменьше или лепестки-лезвия.
Судя с изображения от птицы, неописуемая конструкция зловеще нависала над воронкой и лишь несколько относительно ровных троп вели к центру, где и заседал виновник торжества. Дойдя до одной из таких, авантюристы начали углубляться в хитросплетения ходов. Скрывшись от глаз Ифико, им оставалось ориентироваться среди теней самостоятельно.
Справедливости ради не все солдаты аванпоста были разорваны столь зверски. У подножий столбов подвешенными на крючья, сидящими или лежащими, находилось еще множество тел. Прикрыв носы от удара трупного смрада, группа двинулась за Гэбриэлом, активировавшим линзу.
Скеитрир тем временем рассматривал сами трупы. Видимо, давно он не работал с Зантаном, раз действа этого маньяка смогли поразить даже бессердечного наемника. По правде, демон ни разу не работал с ним, но с методами и привычками согильдийца ознакомлен был. К примеру: Зантану нравились сильные соперники. Точнее, нравилось наблюдать за их смертью. С первого взгляда на труп можно было понять кто как сражался. Сильнейшие удостоились страшнейшей кончины…
Проходя мимо одного ответвления, он заприметил словно выставленную напоказ сцену. Даже полчище шипов наверху расступалось и давало солнечным лучам осветить место казни: на небольшой высоте, пригвожденная, учитывая пристрастия Зантана, своим же мечем девушка лет двадцати. Лицо было спрятано застывшими потоками крови с головы, а заплетенные в косу волосы разом со скальпом лежали на земле под ней. Из голеней словно прорастали цветки из грязных каменных лезвий. Как и ее череп, они были окутаны тонким слоем льда, исходящем от не сломанной левой руки. С чего можно судить, что жертва все время оставалась в сознании и пыталась закрыть раны.
Еще одна блестяще-белая полоска тянулась к воткнутой в землю трехметровой пике. Ближе к центру древко растекалось на четыре тонких иглы, пронизывающие конечности, опять же, собственного владельца. Широкий наконечник проходил через нижнюю челюсть и, вместо языка, который, к слову, был нанизан на самое острие, показывался изо рта.
Покосившись на попутчиков, в глазах Гэбриэла Скеитрир увидел равное своему легкое отвращение, на лице Халмонда — то же, но в большей степени, а Алеанора уже была на грани срыва, то и дело поглядывая на свои руки. Видимо вспоминая, как жестоко сама расправлялась с жертвами, а сердцебиением мешая прислушиваться Гэбриэлу ко внешним звукам.
Наконец уловив, помимо частого стука, слабые завывания, Гэбриэл скорректировал маршрут и вскоре они вышли к краю пропасти. На подходе, словно парадный ковер лежало полностью растерзанное и опаленное тело с гордо возвышающимся по центру арбалетом. За ним следовал провал большого диаметра, к середине набирающий высоту. На том пьедестале и сидел Зантан, тихо напевая что-то себе под нос. Шипы образовывали над ним широкий круг и давали вдоволь насладиться чистым небом, хотя этому и мешали нанизанные на тонкую, проходящую по всей окружности иглу, судя со всего, женские части тела, малость покрытые коркой, аналогичной оной у Алеаноры.
Не став церемониться, Гэбриэл приказал Ифико пикировать прямиком в дыру. Мраморная птица с силой врезалась в затылок сидящего и вылетела обратно. Тот, видимо взаправду не заметив прибытия гостей, удивленно вылупил на них глаза из-под гнезда на голове. Следом на его лице появилась мешанина из улыбки, изумления и оскала, и он встал, выхватив воткнутую рядом в землю гвизарму с коротким металлическим древком. Поддев землю широким лезвием с витиеватой гравировкой, он заставил ее размякнуть, а затем, словно вязкое тесто, перебросил к авантюристам, образовав арку моста.
Оружие вернулось на место, а сам он медленно пошел к группе раскинув руки, словно предлагая полюбоваться своим шедевром. Одет Зантан, к слову, был вновь в собственной манере: летные поножи на левой стыкались с пурпурными шоссами на правой ноге, а пояс заменился туго завязанным капитанским плащом, за который были заткнуты три красных пера. Торс облегала желтая полосатая рубаха с через чур длинными рукавами, а шею украшало серебряное ожерелье, чей острый конец еще не избавился от запекшейся крови.
— Какого хера ты тут, мать твою, натворил?! — громко, но и без капли удивления воскликнул Скеитрир.
— А, так ты не заметил?! — Зантан театрально оглянулся, оглядывая «клубки».
