– Ну давай, давай гладить барбосика, – приговаривает она. – Не вырывай так много шерсти, ему зимой холодно будет.

– Съешь ложечку за маму. Нет!? А за папу? Нет?! А за песика? Давай тогда ещё одну ложечку за него? И ещё? А за бабушку? И за бабушку тогда две.

Бабушка гостила у нас три дня. Я была в восторге. Мы гуляли с ней несколько раз в день. Она со мной разговаривала, как со взрослой. Она кормила голубей хлебом… и меня. Я с удовольствием теребила хлеб в руках и пыталась откусывать кусочки. Бабушка не боялась, что я подавлюсь. А я и не боялась подавиться. Это было приятно и радостно. Я чувствовала, что стала старше, что начинаю многое контролировать.

Мужчина и женщина в эти дни расслабились. Они спали допоздна. Сидели перед телевизором. Я даже начала по ним немного скучать.

– Пойдём на качельку, милая, – позвала бабушка.

И я посеменила своими маленькими ножками, уже думая о качелях.

***

В последнюю нашу прогулку бабушка и вовсе раззадорилась. Я сидела в коляске, а она с мальчишками 7-8 лет гоняла в футбол. Раскрасневшаяся, с всклокоченными волосами она подзадоривала громкими ободряющими криками свою команду.

– Ну кто так бьёт! Вот как надо, – зычно крикнув, она со всей дури ударила по мячу. Мяч ударил мальчишку под дых, тот согнулся, а мяч тем делом преспокойно закатился в угол ворот.

На этом бабуля раскланялась и ретировалась с поля.

– Видела, малышка, твоя бабуля была в ударе.

«Конечно видела, как бедный мальчик согнулся пополам. Эх, бабуля…».

***

Когда бабушка уехала, я этого и не осознала. Был человек и вот его нет. А я продолжила свой жизненный круг.

Да и о детях я думаю все реже. Воспоминания о них стираются. Мне от этого страшно. Но ничего не могу поделать, ведь ребенок живет здесь и сейчас.

***

Иногда рано утром я просыпаюсь и уговариваю саму же себя не шуметь. В такие редкие моменты я вспоминаю свое детство.

Я мечтала, что, когда вырасту, моя собственная семья будет дружнее, лучше и богаче. Вру.

Я мечтала просто уехать из дома. Не мечтала путешествовать, не мечтала о муже и детях, не мечтала о богатствах. Просто уехать подальше.

А вот когда это сбылось, сердцем и снами я возвращалась в детство и в родной дом.

Вспоминала, как семьёй (в полном составе) смотрели французские комедии с Луи де Фюнесом в главной роли, ржали, как кони, да ещё и попердывали, не стесняясь друг друга. Полное единение, так сказать.

Помню, как ездили на рыбалку втроем: отец, сестра и я. Отец уплывал на лодке так далеко, что нам с берега казался маленькой точкой, за которой мы зорко следили. Насмотревшись на точку, мы начинали представлять себя на необитаемом острове, искали пропитание на прибрежной поляне. Ели землянику, редкие ягоды черники и ждали отца с уловом. А он все не приплывал… Тогда мы начинали танцевать на берегу странные танцы с подскакиванием и подпрыгиванием, размахивая руками, и через несколько десятков минут точка начинала шевелиться, приближалась и увеличивалась в размерах, а мы с замиранием сердца ждали, что за улов к нам «плывет» и предвкушали сытную уху.

Под ложечкой уже сосало, ведь земляника – совсем не калорийный продукт, а огурцы и помидоры были съедены в первые пять минут на берегу.

Счастливое было время! Счастливые моменты, перекрывающие все горести и печали.

***

Сегодня утром мужчина быстро чмокнул меня, быстро вернулся с прогулки с собакой и быстро куда-то уехал.

Я осталась с женщиной, играла с игрушками, пыталась построить башню, надевала кольца на пирамиду, точнее делала неумелые попытки.

Я все ещё неумеха, но скоро, очень скоро все изменится.

– Как ты хорошо играешь… – ласково и ободряюще прошептала женщина.

Я повернулась на голос, встала и пошла к ней.

– Ну, вот и сглазила, – вздохнула та.

Дверь открылась. Появилась рука с чемоданом, потом ещё и ещё. Чемоданы вносили и вносили…их было двеннадцать. Слышался детский смех, детский плач, лаянье собаки, хлопанье дверей автомобиля. Затем ввалилась шумная компания, я прижалась к женщине.

«Кто все эти люди?!»

Ко мне протиснулась полноватая сильно надушенная женщина с рыжими кудрявыми волосами, схватила меня на руки и стала трепать щеки. Я не выдержала и заревела. И ревела я так, что на какое-то мгновенье воцарилась тишина, а меня на руки подхватил мужчина. Я сдалась и обняла его за шею.

– С приездом! – весело проговорила женщина, целуя и обнимая сестру.

***

Родственники с двумя котами и собакой разместились на втором этаже, я с нашей собакой и женщиной – на первом этаже в гостиной, а мужчина – на веранде.

«Хоть кому-то никто не мешает спать», – завидовала я мужчине.

Я старалась привыкнуть спать под телевизор, по которому теперь сплошным потоком шли спортивные передачи и под звон бутылок или бокалов.

Муж сестры не отличался прихотливостью, простая еда в его понимании – пиво и крылышки. Он также не отличался внимательностью и состраданием к ближним. Смотреть телевизор до трех часов ночи для него было нормой.

Я стала ворчливой, как бабуля, а у женщины поползли тени под глазами. Не удивлюсь, если и глаз дёргается.

Наконец мне это надоело, и я стала экспериментировать. Весь вечер улыбалась, вела себя хорошо, но как только муж сестры садился в кресло с бутылкой пива и крылышками и включал футбол, я начинала сначала негромко покрикивать, а потом орать во все горло.

Сначала я ничего не добилась. Он не обращал на меня внимания и как ни в чем не бывало потягивал пиво и комментировал матч.

Я долгое время не понимала в чем дело, но на третий день, когда в гостиную пришлепала, потирая глаза трёхлетняя дочка этого папаши и, сев рядом с ним на диван, уставилась в экран, а потом пришел ее сонный брат и взгромоздившись на папины колени тоже уставился в телевизор, осознала, что отец шестерых детей может смотреть телевизор даже, если все шестеро будут кричать, прыгать по дивану и по нему, дергать за волосы его и друг друга, пихать, реветь, драться и кричать «Нннооо, лошадка!», толкая босой ногой папин бок, НИ-ЧЕ-ГО из этого не сможет вывести этого человека из себя и «убить» его желание смотреть телевизор с пультом в одной руке и с корзиной крылышек в другой.

Поэтому я оставила попытки как-то повлиять на его поведение и отпустила ситуацию.

А вот для женщины приход малышей в столь поздний час стал последней каплей. На следующий день на диване лежали наушники, а мужчина деликатно намекнул мужу сестры на то, что пора и честь знать.

***

Ворчала я часто, но больше все-таки смеялась и получала искреннее удовольствие от общения с детьми. Хандра и тоска по своим детям отошли на второй план, хоть и наступила осенняя пора.

Мы много гуляли.

Так как дети сестры уже познали тяготы шефства над младшим братьями и сёстрами, меня они приняли спокойно и всячески заботились. Это было приятно.

Мы гуляли. Мы много гуляли. Наш старый пёс отнёсся очень лояльно к их лабрадору. Тот пытался растрясти нашего старика на догонялки, валяние в листве или купание в грязи. И часто это заканчивалось головомойкой для обоих.

Адаптация притирания с родственниками закончилась. Мы все были абсолютно счастливы.

Я часто видела женщину улыбающейся. Она сидела с сестрой на кухне, попивала кофеек и смотрела на нас, резвящихся в саду.