Сестра её была женщиной боевой, она пристыдила мужчину тем, какой измученной выглядит её сестра.

Вот так и повелось: уже неделю мы проводили все тёплые осенние деньки на прогулке с мужчинами или одним из мужчин, а женщины весело щебетали на кухне.

***

Родственники прожили у нас уже месяц.

Ночи стали холодными. Мужчина с веранды перебрался под «крылышко» женщины.

Еще две недели и вся эта шумная компания покинет нас.

Сестра жаловалась женщине, что ремонт их дома затянулся. Но сейчас они установили рабочим сроки и те сказали, что сдадут все в срок.

«Я, если честно, немного загрустила.

       Сегодня на прогулке я видела своих детей. Почему я говорю об этом спокойно?! Да, я спокойна. Они были веселы, хорошо одеты, моя мама о них заботится. Саша сидела у моего папы на руках, пока мама качала Рому. Оба подросли. Жду не дождусь, когда я смогу их обнять». 

На площадке я не удержалась и подошла к ним. Старшая сестра дала мне руку, так мы и стояли, смотря на моих детей.

Моя мама спросила: «Девочки, покачаться хотите?»

– Было бы неплохо, – ответила двоюродная сестра.

Она усадила меня на качели, заблокировав путь к падению села рядом и начала раскачиваться, а я смотрела вслед своим детям, которых мама уводила с площадки.

***

Я начала говорить. Первое, что я достаточно чётко и громко произнесла, было слово «дети».

Женщина очень обрадовалась, а двоюродные братья и сестры запрыгали вокруг меня. Потом трехлетка подошла ко мне и произнесла: «Скази «козяфка»».

Женщина запротестовала, а дети начали визжать, спорить и кривляться:

– Неее, лучше «какашка», «сопли»…

Я смотрела на них и улыбалась.

Детям надоело скакать вокруг меня, они стали скакать около холодильника, перетянув внимание взрослых на себя.

– Скоро будем кушать, не хватайте банан.

– Оставь в покое кусок пирога, – воскликнула сестра женщины – ну кто теперь его надкушенный будет есть?! Зачем ты набил целый рот?

Я смотрела на них, улыбаясь.

«Дети».

***

В предпоследний день перед отъездом наших шумных родственников мы заехали в кафе поесть пиццу.

За столиком у окна сидели мои родители с моими детьми. Рома что-то раскрашивал цветными карандашами, а мама кормила Сашу.

Я подошла и встала около их столика. Моя мама заметила меня, улыбнулась и сказала:

– А кто это к нам подошёл? Недавняя знакомая, да?

Двоюродная сестра стала оттаскивать меня от их столика, я упиралась и брыкалась.

Подошла женщина, взяла меня на руки и усадила в стульчик. Поорав, я успокоилась и уставилась на мою прежнюю семью.

Я не помню, как мы вернулись домой. Вообще ничего не помню, что было до следующего утра…

***

Утром мы пошли гулять. Я была весела, шла за ручку с двоюродной сестрой.

У детей короткая память: то, что огорчало вчера, сегодня уже и не вспомнится.

День был погожий и мы «оторвались». Точнее дети постарше развлекались, а я сидела на пледе под деревом и мысленно участвовала во всех их шумно-веселый играх.

– Осень в этом году какая-то особенная. Такие листья красивые. Такой воздух тёплый и ароматный. Да, пёсик? – рассуждала я вслух, теребя ухо нашего пса.

– Хех, чего ты там агукаешь, смотри как папа словит мяч, – крикнул мне мужчина, когда мяч, пущенный мужем сестры со всей дури, угодил ему по затылку.

«Дооборачивался ко мне», – хихикнула я.

Минуту спустя, вставая на ноги:

– Череп у меня крепкий, не переживайте, все в порядке. Только посижу рядом с дочуркой.

«И даже это не портит мне настроение». 

А вечером мы прощались с родственниками. В дверь позвонил мужчина (таксист) и все двенадцать чемоданов в скором времени «испарились».

Остался резкий запах духов. В ушах все ещё звенел звонкий детский смех.

– Как же все-таки было хорошо, – вздохнула женщина.

– Угу.

***

Пытаюсь забираться на диван. Закидываю ногу и пытаюсь подтянуться на руках. Иногда получается. Уже очень уверенно хожу. Настолько уверенно, что решила своим маленьким мозгом прогуляться одна.

Всё утро, пока женщина готовит обед, я сижу в прихожей и пытаюсь одеться.

Сандалик на одной ноге, резиновый сапог на другой, панама на голове. Всё. Достаточно. Устрою короткую прогулку.

Сижу напротив двери и медитирую. Только что пришла мысль «А дверь-то как открыть?!»

Встала. Подошла. Потолкалась в дверь.

Села, опёршись на дверь.

Жизнь несправедлива.

– А кто это собрался на прогулку? – улыбаясь, спрашивает женщина.

«А что не видно кто?!»

– А кашку пойдём кушать? Потом можем и прогуляться.

«Кашу буду». 

Я встала и посеменила в панаме, сандале и резиновом сапоге к своему стульчику.

А после на прогулке я пыталась устроить побег, но женщина следила за мной в оба.

«Когда буду гулять с мужчиной, посмотрим, кто кого».

***

«Приснился кошмар.

Я на больничной койке, на столике цветы, рядом с кроватью сидит Ромка и что-то рисует. Я лежу на кровати, мои веки дрожат. Я наблюдаю за собой как бы со стороны, но чувства испытываю той, которая там лежит. 

Я пытаюсь пошевелить рукой. Не поддаётся. Я пытаюсь пошевелить хотя бы пальцем. Никак. Я пытаюсь втянуть в себя воздух, но не понимаю, получается или нет. Хочется кричать, но во рту какая-то трубка».

Проснулась. Солнце светило в окно, а сон быстро уплывал.

– Доброе утро, солнышко, – прошептала мне женщина.

«Солнышко в окошке, а я – просто доченька», – улыбнулась я ей.

***

Я уже свыклась с ролью дочери этих мужчины и женщины. Пытаюсь расти и развиваться. Мне хочется, чтобы все получалось быстрее, но со временем и своим нынешним развитием не поспоришь.

Да, внутри я – женщина, но снаружи девчуля, которая учится самостоятельно справлять с горшком, и это ей ой как плохо удается.

Женщина, смотря на меня, радуется:

– Посмотри, как она быстро растет. Уже столько всего умеет!

Я же про себя думаю: «Какие у меня руки-крюки! Вот взяла карандаш, пытаюсь им рисовать или писать, а выходят каракули. Все время борюсь с привычкой взять всё в рот.

Вообще, это дурацкая привычка – просто напасть малолеток. Я поднимаю с пола какой-нибудь мусор, подхожу к женщине с целью его отдать (зачем я его вообще поднимаю?!), говорю: «Кака!», она меня хвалит, протягивает руку, чтобы его взять. И в этот момент я пихаю его к себе в рот. Не могу ничего с этим поделать!

Или подхожу к нашему дружище-псу, начинаю гладить-рвать его шерсть, говорю: «Кака!» и тяну ее в рот. Я, конечно, понимаю, что и мусор, и шерсть надо отнести в мусорное ведро, но уж больно соблазнительная эта «кака».

***

Новая привычка.

Я быстро всему учусь, особенно плохому: никто меня этому не учил, но я испытываю особую радость от шалостей.

Самое любимое – это хватать женщину за прядь волос всей пятернёй и резко со всей силы тянуть на себя. Когда я проделала такое в первый раз, от неожиданности женщина распахнула свои и до того большие глаза и делала движения ртом, как рыба. Вырвать прядь из моих ручонок – практически бесполезное занятие.