Второй вариант – немецкая общая квартира WG (Wohngemeinschaft). Это когда несколько студентов снимают большую квартиру, где комната у каждого своя, остальная площадь – общая. Тоже принцип общежития, только чуть подороже и, возможно, комфортнее. Мне такой вариант тоже нравился – язык быстрее выучу, с немцами подружусь, стану своей, никто и не отличит от немки. Я всегда была жадной до жизни и эмоций. Отправила заявки на все объявления в Гамбурге. Сижу, жду. Пригласили посмотреть одну комнату в квартире, там уже жили трое немецких ребят, что‑то про борщ пошутили, честно сказали, что им лень меня немецкому учить и на английском говорить – тоже лень. Не взяли.

Ситуация становилась напряженной, и тут мне попалась комната в каком‑то частном общежитии. С легкой плесенью, в очень отдаленном районе города и с хитрой хозяйкой-иранкой по фамилии Наврот. Беру! Я как раз будто бы такую и ждала. На самом деле нет, но искать больше времени у меня не было. Так, с плесенью и дамой Наврот, мы прожили вместе три месяца – до того, как мне предложили общежитие от университета. Новое, сверкающее, только от застройщика и в самом центре города. С электронным ключом и студенческим баром на первом этаже. Мечты сбываются! Только не у фрау Наврот. Фамилию же оценили? Отпускать она меня не захотела. Точнее, мою квартплату. Вот тут я и столкнулась впервые с тем, что в Германии жизненно необходимо знать свои права. Я свои тогда не знала и платила две аренды следующие три месяца. А еще постоянно получала угрозы от моей иранской хозяйки, что она меня и из страны выгонит, и университета лишит, и в полицию на меня заявит, и нигде мне больше жизни не будет. Вот такие они, могущественные иранские заведующие общежитием. Что нет, я узнала позже, но пусть эта история имеет место быть. Ведь именно такие люди и события формируют характер.

Думаю, уже вполне ожидаемо, что и мое финансовое положение после переезда не цвело розами и не пахло ландышами. У учебы в Германии есть один бесспорный плюс – она бесплатная. Почти бесплатная. Есть только небольшой семестровый сбор, за который дают проездной по городу, а иногда и на весь регион, льготное питание в столовой, право пользоваться университетским общежитием и библиотекой. Размер такого сбора каждый университет устанавливает сам. Кому‑то и 100 евро достаточно, а другим – таблеток от жадности и 1500 евро подавай. У меня было 350 евро в семестр. И на этом все.

Платить больше ничего никому не нужно. Только чтобы приехать в Германию по учебной визе, нужно доказать, что ты не гладиолус, а уважаемый взрослый человек. Или ребенок взрослого и хорошо зарабатывающего человека. Доказать легко – просто показать на счете восемь тысяч евро. Ах, какая мелочь, ни разу не подумала я, дочь обычного инженера и такой же обычной экономистки. Но то, что для нас – ого-го, для Германии – небольшая сумма, всего каких‑то ежемесячных 670 евро. Это тот самый базисный базис и минимальный минимум, на который, как посчитали немцы в 2012 году, студент может жить и не тужить и главное – не ходить по фондам и ничего ни у кого не просить на свое содержание.

В итоге нужно было иметь сумму для оплаты семестрового сбора и деньги на проживание на год вперед. Это как раз те самые восемь тысяч евро, которые я бережно транспортировала в лифчике. Сначала их нужно было показать в московском посольстве на российском счете, а по приезде положить в немецкий банк на блокированный счет.

Блокированный счет – это отдельный вид удовольствия. Его придумали, чтобы студенты сразу не потратили все эти деньжищи и чтобы исключить возможность махинаций со стороны самых хитрых. То есть кладешь на счет всю сумму сразу, банк ее блокирует и выдает в месяц ровно 1/12 (670 евро) и ни центом больше. В красивом и недешевом Гамбурге эта сумма была весьма символична и быстро растворялась в пучине страстей. На одно общежитие у меня уходила ровно половина, еще 80 евро – на обязательное страхование, также нужно было отложить немного на семестровый сбор, и вот осталось евро 200 в лучшем случае. Это и еда, и учебные принадлежности, и одежда. А когда иранка присудила мне двойную арендную плату и вогнала в долги, было решено: нужна подработка.

И вот эта самая чудесная часть немецкого студенчества – возможность работать и самому финансировать свою учебу. По приезде в Германию я сразу решила, что первые полгода на работу не пойду. Нужно адаптироваться к учебе, немецкий улучшить, да и у меня же целых восемь тысяч евро на счету лежит. Ведь на эти огромные деньги я и буду жить, в путешествие отправлюсь, европейскую экономику подниму. В общем, заживем, корову купим.

Примерно к третьему месяцу стало ясно, что моих денег хватает только на то, чтобы положить макароны и кетчуп в продуктовую корзину. А путешествия по Европе мне только снятся. Так я узнала, что многие мои коллеги-студенты работают. Ну и я пойду, немецкий уже вон какой стал – сама себе сосиски покупаю. Первая моя подработка была от университета – далеко ходить я не стала – отправилась на конференцию по альтернативной энергетике. За три дня работы в гардеробе, баре и ассистенткой на лекциях я получила свои первые 220 евро в Германии. Собиралась их прокутить, но потом забыла и просто прожила, на сосиски спустила, чтоб их.

Работать на конференции, конечно, хорошо, но утомительно, поэтому следующий этап – постоянная подработка в офисе. И тут я была полностью очарована количеством вакансий для студентов в Гамбурге. Получалось, что можно было не только учиться, но еще и пару дней в неделю ходить в офис и работать по будущей специальности. Набираться опыта и финансов одновременно. Эта картина мира мне понравилась. Поэтому в следующий семестр я освободила себе два с половиной дня и принялась искать такую работу. Вакансий было много, приглашений на собеседования тоже, подписанных контрактов ровно ноль. Я грешила то на свой немецкий, то на отсутствие немецкого опыта, то просто грешила. Но через три месяца я нашла свою первую настоящую, хоть и студенческую работу на чужбине – студент-ассистент в отдел маркетинга шинной компании. Там в основном работали русские немцы, переселенцы и экспаты, то есть все русскоговорящие. Но я решила, что нужно удовлетворить сначала свои первичные потребности в сосисках, а потом можно уже и языком заняться. Да и платили в этой компании неприлично хорошо – 10 евро в час, а в месяц набегали 720 евро. Так хорошо в Германии я еще не жила! Вот теперь можно и про язык подумать.

И тут я решила написать про наши отношения. Про то, как мы впервые встретились и совсем не понравились друг другу, как потом появилась симпатия, переросшая в дружбу, и затем, кажется, и что‑то серьезное промелькнуло между нами. Про наши притирки, разногласия, ссоры и жаркие примирения. Короче, про меня и немецкий язык.

История с немецким началась в мои десять лет, когда я перешла в пятый класс и обнаружила, что теперь два раза в неделю утром мне будут говорить «гутен морген». Ну что ж, пусть будет так, никто не обещал, что жизнь – это легко. Здесь мы с моим немецким прошли рука об руку семь лет, я даже научилась читать и писать и заработала «отлично» в аттестат. На этом, пожалуй, разойдемся, решила я. К чему эти бессмысленные затянутые отношения. Но ему, хитрюге, удалось проскользнуть за мной в университет. Специальность у меня была «мировая экономика», нужен был второй иностранный язык. И вот уже «гутен морген» мне говорили трижды в неделю. И хотя язык я учила долго, тексты экономические переводила, читала статьи из журналов, немецкий лучше знать я не стала. Потому что: а) в обучении был упор на письменной части, а не на устной; б) язык не очень‑то мне нравился. Однако тут случилась та самая судьбоносная поездка в Германию, и я поняла: немецкий, а ты ничего, давай дружить! Ну и так как план по взятию немецкого университета в плен уже зрел, то перед отъездом я еще год занималась с репетитором. Сдала языковой экзамен на все четверки и отчалила в Германию.