Больше Экене не смог добиться от сестёр и Токи ничего. Мики и Ината были ещё детьми, чтобы им доверяли планы соплеменники, а от Токи всё тщательно скрывалось. Становилось ясно одно, Этераяма утёр нос Экене. Он сделал то, чего Экене так и не удалось — разрешил племенам пересекать границу и построил мост.

Токи и сёстры остались с вернувшимися братьями и Софи. Возвращаться назад им было страшно, но больше всего они боялись потерять Экене. Пока Экене уединялся с Токи, Софи проводила время с девочками, надеясь с ними подружиться.

— Что у вас с Пьером случилось? — расспрашивали они Софи.

Софи не знала, что им ответить. Хуже того, её переводчиком был не Экене, а Пьер. А Экене и Токи, они думали, как им жить дальше. Всю жизнь они не смогут скрываться в доме Пьера. Или придут за ними, или им придётся выйти к тинуваку.

Когда наступил вечер, в дверь раздались стуки. На пороге стоял перепуганный до смерти чернокожий торговец.

— Экене, Пьер! Там… Там! Возле Нолошо! — закричал, заикаясь, он.

“Вот и всё” — пронеслась мысль у Экене.

— Там Бохлейн. Он пошёл к вам и…. он умирает! — прохрипел торговец.

Забыв о соплеменниках и Токи, Экене с Пьером выскочили из дома и вихрем понеслись к старику. Возле леса на окраине Нолошо, на земле лежал Бохлейн, прижимая палку в руке. Старейшина стал ещё слабее, чем его видел Экене в последний раз. Возле него собрались люди, а старейшина тихо шептал:

— Отведите меня к Пьеру и Экене.

— Мы здесь! — прибежали братья.

С помощью прохожих они погрузили старика на телегу и отвезли к себе домой. Бохлейн с трудом поднимал голову. Он сильно удивился, когда увидел Токи у Экене.

— Я думал, что застану мальчишек одних. Что ж, поздравляю вас с воссоединением. Надо же, я наконец-то смог увидеть Софи, про которую Экене прожужжал мне все уши! — улыбнулся он спутнице Пьера.

Пьер покачал головой.

— Ты сдурел. Зачем ты отправился пешком в Нолошо? Ты не молод.

— А как мне ещё до вас добираться? — посмеялся Бохлейн. — На коня мне не взобраться, сесть на воз — да тоже не выйдет. А мне нужно с вами поговорить. С первыми лучами солнца отправился к вам, мои дети и внуки ничего не знают, думают, с духами разговариваю.

И Бохлейн заговорил. Поначалу он рассказывал то, о чём уже знали его молодые друзья. Но постепенно рассказ старика обрастал новыми подробностями. Рот раскрыли не только юноши, но и Токи с девочками.

— Вот, что я знаю. Об этом мне поведали гаапи на берегу Коолжи. Остальное, мальчики, вам придётся узнать самим. Воифенако и его мать Нмачи расскажут вам всю правду. Я бы сам с ними поговорил, но пересечь по новому мосту реку я не смогу. А ведь когда-то переплывал её! — мечтательно вспомнил юность старейшина.

— Почему ты ничего не рассказал тинуваку? — спросил друга Экене.

Бохлейн вздохнул:

— Потому что увидел надежды на мир. Против своей воли, но Этераяме пришлось идти на большие уступки, как и гаапи. Но, теперь вернулся ты, Экене, будущее наших племён только в твоих руках.

Экене задумался и спустя минуту произнёс:

— Я отправляюсь в Гаапи. Я должен поговорить с Воинфенако и Нмачи.

— Я с тобой, брат, — заявил Пьер. — Если мы хотим переговоров, но нужно показать гаапи, что их главный враг, то есть я, не причиню им вреда.

Экене быстро замахал руками, но Пьер его остановил.

— Ты пошёл за мной на революцию, зная, что можешь умереть. Я пойду за тобой в Гаапи. Таков мой удел. Пора принять эту реальность и перестать бегать от людей и от себя, мирная жизнь не для меня.

Бохлейн улыбнулся. Внезапно он схватился за сердце. Из груди старика вылетел тяжёлый стон.

— Воздуха, — прокряхтел он.

Софи и Токи распахнули все окна. Бохлейн держался на сердце, дряхлые руки и голова дрожали, он не мог связать ни одного слова. Мики и Ината побежали за травами, с трудом Софи дала старейшине глоток воды. Судороги у Бохлейна продолжались несколько минут, а потом он склонил голову на подушку и закрыл глаза.

— Он умер? — содрогнулась Токи.

— Нет, он спит, — пригнулась к груди старика Софи. — Он очень слаб. Дорога отобрала все силы, в таком возрасте все сидят дома, а не наматывают километры. Я не могу сказать, станет Бохлейну легче или…

Экене прижал Токи и сестёр, вернувшихся с травами. Пьер обнял Софи.

***

Бохлейн спал. Его дыхание было то прерывистым и тревожным, то умиротворённым. Две девушки не отходили от его постели. Мики и Ината давно спали в комнате братьев.

— Токи, иди поспи. Я буду с Бохлейном, — сказала Софи словами и знаками.

Токи ушла, а к Софи зашёл Пьер и присел возле старейшины. Пьер разглядел старого друга. Бохлейн совсем исхудал, сгорбился, лицо полностью покрылось морщинами. Это был не тот весельчак-старейшина, который ловко спас ему с отцом жизнь, прикончив из лука гаапи.

— Софи, — тихо произнёс Пьер, — говорил же тебе, не едь с нами. Вечно ты ни кого не слушаешься.

Она подняла глаза на него, попыталась улыбнуться, и вдруг бросилась Пьеру на грудь.

— Возвращайся! Я буду тебя ждать!

В соседней комнате на кровати сидели Экене и Токи. Он нежно гладил любимую по животу.

— Нас трое, нас трое, — повторял Экене.

— Экене, чтобы не произошло с тобой, я разделю твою судьбу.

Он мотнул головой.

— Нет. Нас теперь трое. Обещай, что дашь родиться нашему ребёнку.

Токи поцеловала любимого в губы.

— Клянусь.

========== Глава 22. Лицом к врагам ==========

В Нолошо только что пришло утро с сильными дождями. Солнце ярко грело местность, но крупные капли воды так и сыпались на землю, превратившуюся в большую лужу с грязью. Привычная погода для конца октября.

— Почему, когда нам необходимо попасть в Гаапи, идут дожди? — возмутился Экене. — Даже лошадей не взять.

— Дойдём, у нас есть ноги, — воинственно ответил Пьер.

Бохлейн слегка засмеялся:

— Как же мне хочется пойти с вами, мальчики. Но духи говорят, что пора дать дорогу молодым.

Пьер и Экене уже были готовы к походу до Гаапи. Они закупились едой и взяли ружьё. То самое, которым Пьер убил нескольких гаапи. Ружьё им нужно было защиты от внезапного нападения хищников на земле или в водах Коолжи. Пьер знал, что с ружьём придётся попрощаться, когда они пересекут реку, только безоружными примут их гаапи, даже если им потом придётся оказаться беззащитным перед четвероногой тварью из леса.

Братья попрощались с сёстрами и Бохлейном.

— Экене, возьми это, — произнесла Ината.

Девочка протянула брату маленький голубой камешек. Тот самый, который подарила Токи.

— Я его нашла в траве. Экене, ты такой растяпа. Как можно потерять эту красоту? — наивно сказала Ината.

Экене взял камешек и прижал к сердцу. Его талисман нашёлся, ему теперь ничто не страшно. Экене поцеловал Токи в живот.

— Помни, что я сказал тебе ночью.

Пьер стоял возле Софи. Ему хотелось прижать девушку к груди, осыпать поцелуями. Но стена между Пьером и Софи не желала уходить. Он взял Софи за руки и тёплым голосом сказал:

— Софи, я постараюсь вернуться живым. Но обещать ничего не буду, не хочу лгать. Пожалуйста, Софи, выполни мою просьбу.

— Какую? — руки Софи дрожали после первых слов Пьера.

— Позаботься о них, — Пьер показал на девочек, Бохлейна и Токи. — Мики и Ината ещё дети, Бохлейн стар, слишком стар, от любого напряжения у него может остановиться сердце, а Токи в её положении нельзя волноваться. Софи, не разрешай им выходить за поселение европейцев. Позаботься о них.

Софи кивнула головой.

— Хорошо.

Молодые люди скрылись за горизонтом. Бохлейн на дряхлых ногах подошёл к Софи и на ломаном французском языке спросил у неё:

— Раньше ты нарушать обещания?

— Нет, — призналась Софи. — Можешь не переживать, это обещание я тоже сдержу.

— Нет, — ответил Бохлейн.

Старейшина пронзительно посмотрел на неё. И, не дожидаясь, пока она начнёт возражать ему, произнёс: