Охотники приносили больше добычи без вреда для популяций животных, когда их не заставляли охранять пустую реку. Члены дешо больше времени проводили с семьями, обрабатывали общественные огороды. Праздники и ритуалы Тинуваку стали оживлённее.
“Поскорей бы Пьер увидел новую жизнь Тинуваку”, — мечтательно подумал Экене и с тяжестью задумался о брате. Больше полугода от него нет весточки. Последнее письмо Пьера пришло сразу после отъезда Шарля и на этом общение братьев прекратилось. Экене много писем отправлял Пьеру вместе с уплывающими во Францию кораблями, но ответа от брата не приходило.
“Может с почтой опять что-то стряслось?” — ломал он голову, но так ли это было — узнать это он не имел возможностей. Экене подумывал о том, чтобы навестить Пьера, узнать хотя бы, в порядке ли он. Брат ведь не забывает писать. Но времени на поездку у Экене не было. Нолошо-Марсель, Марсель-Париж, туда и обратно — всё отнимает время, занимает месяцы, а у Экене иногда и дня свободного нет с новыми обязанностями.
“Ладно, сейчас конец мая, подожду до сентября, — решил он. — Если что, то придётся плыть к Пьеру. Что у него там стряслось?”
— Я же говорил, что наши традиции и ненависть, которая занимает почётное место, не приносят ничего хорошего, — мягко ответил Экене, вернувшись сознанием в Тинуваку.
— Экене, — мрачно заговорил Джеро. — Перемены, возможно, только начинаются.
— О чём ты?
— Азубуик хочет отречься от места вождя, — недовольно произнёс Джеро. — Ему уже пятдесят лет, и Азубуик говорит, что чувствует, как стареет. Он хочет уйти в старейшины и спокойно прожить оставшуюся ему жизнь.
— А кого он хочет видеть новым вождём?
Джеро не без гордости ответил:
— Меня.
Он покачал головой.
— Только я не хочу быть вождём. Не моё это, во-первых. А во-вторых, я считаю, что вождём должен стать кто-нибудь молодой, а я уже давно не мальчик.
Экене тихо усмехнулся. Он знал, что хочет сказать ему Джеро.
— Дай угадаю, — опередил его Экене. — Ты хочешь, чтобы Этераяма занял место Азубуика?
— Да, я хотел бы, чтобы мой сын стал вождём, — кивнул Джеро и мрачно добавил. — Но не такой как Этераяма.
Экене глянул на него. Он удивился его словам.
— А что в Этераяме плохого? У него с детства задатки вождя, стратега. В десять лет он чуть не провёл за нос нотцаев. Этераяма обладает нужной рассудительностью и строгостью, что в правильном количестве всегда хороша. Кроме того он ненавидит гаапи, а это, по-вашему, главное для тинуваку. Что же ему не хватает?
— Ты и сам понимаешь это, — ответил без удовольствия Джеро. — Только плохо, что в нашем племени нет никого, кого осознаёт по-настоящему прошлое. Говори, что хочешь, Экене, но твои снисхождения к гаапи бессмысленны и ошибочны.
— У каждого своя правда, — промолвил спокойно Экене. — Я не могу заставить тебя полюбить их и не имею на это право: гаапи уничтожили твою семью. Я понимаю прекрасно, что ты чувствуешь. Но я не могу возненавидеть всех из-за одного. У каждого своя правда. Но мы не должны навязывает своё мнение остальным. Тинуваку, как взрослые люди, так и дети, должны сами разобраться в споре о двух концах. Настоящая истина всегда приходит только со временем.
Джеро раскрыл рот. Он никак не мог согласиться со словами Экене, как и забыть убитых братьев и родителей. Он захотел возразить, но шорох за деревьями остановил его.
Тяжёлой походкой вышел Этераяма.
— Ты можешь не называть меня сыном, — бросил он отцу, с ненавистью оглядывая Экене.
Джеро хотел бежать за Этераямой, но сын скрылся. Джеро замер с протянутой рукой и растерянным лицом. Но его застывшее состояние продлилось мгновения. Невозмутимость воцарилась на его лице.
— Увидимся ещё, Экене, — сказал он и пошёл в сторону деревни.
Экене видел, как гордый Джеро сгорбился словно старик.
Но Этераяма волновал его куда больше опростоволосившегося отца. Экене боялся, как бы соплеменник под обидой на отца не натворил что-нибудь страшное. Инициация Коу открыла Экене лицо Этераямы. “Надо бы его найти. Пронаблюдать за ним”, — решил он.
До деревни дорога занимала минут двадцать. Джеро еле ковылял, Экене быстро обогнал его и вошёл в деревню. И тут он увидел бегущую на встречу Токи. Она бежала, не видя ничего перед глазами, в которых застыли слёзы, на лице воцарился испуг. Сердце Экене затрепетало. “Это не моё дело, — отвернулся он от Токи. — Скорее всего, он что-то наговорил. И пусть, не моё дело. Их жизнь”.
С того дня Экене так и не видел Этераяму и Токи вместе, хотя раньше друзья детства с трудом расставались. “Меня не волнует их жизнь, — внушал себе он. — Я для себя выбор сделал. А что между ними происходит — так это меня не касается”
Токи пробежала мимо Экене и даже не взглянула на него. Из груди девушки вырывались всхлипы.
— Остановись! — крикнул Экене и укусил себя за язык. Зачем он это сделал?
Токи остановилась. Выглядела она несчастно и замучено. Находясь возле Экене, ей словно становилось хуже. Экене не мог спокойно стоять в сторону.
— Токи, — мягким голосом спросил он. — Что случилось? Это Этераяма тебя обидел?
Она покачала головой. Она прислонилась к дереву, и переведя дух, немногословно ответила:
— Нет.
— Тогда что случилось? — вспыхнул Экене. — Не молчи! Токи!
Прошло несколько месяцев, почему он заговорил с ней? Спрашивалась Токи. Экене подошёл к дереву, исчезла та холодность, то безразличие, которое все эти дни видела она.
— Почему тебя волнуют мои проблемы? — спросила она.
— Ты же моя соплеменница, — чужим голосом выдавил Экене, он не мог говорить правду. — Вот почему. Меня отец и мать учили никогда не проходить мимо ближнего, если ему плохо.
Токи растерянно убрала с лица непослушные волосы. Она замяла пальцы рук, растериваясь в правильности того, что делала.
— Дядя Азубуик хочет выдать меня замуж за Этераяму, — ответила Токи.
Экене грустно усмехнулся:
— И что в этом плохого? Ты же недавно целовалась с ним. Радоваться должна.
Токи вскинула сердито голову. Она вытерла слёзы.
— Дурак, я же тебе сказала, что не люблю его! Как тебе ещё объяснить?! Когда ты поймёшь?.. — закричала она и замолчала. — Если тебе это интересно, — неуверенно заговорила она, то расскажу. Но если нет, то не трать на меня своё время.
И Токи начала свой рассказ.
Со вчерашнего дня дядя был в чудном духе. В последнее время Азубуик стал слишком задумчивым, угрюмым, но, похоже, он начал меняться в лучшую сторону. Утро Токи встретила с букетом белых цветов над головой.
— Зачем ты их сорвал? — удивилась она.
Вождь мило улыбнулся и усадил племянницу на колени.
— Я готов для любимой своей девочки снять с неба луну. Токи, — Азубуик взглянул на племянницу. Какая она взрослая прелестная женщина! Видел бы только её брат Чунг… — Я люблю тебя, солнышко. А скоро ты ещё сильнее обрадуешь старика-дядюшку.
Азубуик с нежностью поднял Токи и усадил её на стул перед собой.
— Токи, скоро ты станешь чудной женой и прекрасной матерью.
Она устало вздохнула.
— Дядя, я не знаю, когда сбудется твоя мечта, её не нашла себе будущего мужа и, скорее всего, никогда не найду.
Азубуик засмеялся.
— Да тебе не надо никого искать! Он под твоим носом ходит! Этераяма, вот кто тебе подходит!
Токи вскочила со стула. Сколько можно? Не осталось ни одного соплеменника, который бы не спросил её про Этераяму: сёстры Экене хорошенько всё разболтали. И вот теперь родной дядя пристал!
— Он не подходит. Мы разные люди, и я рада, что хоть и поздно, но поняла это, — отрезала сердито Токи.
— Родная моя, — ласково проговорил Азубуик, он ожидал подобной реакции. — Вы так дружили в детстве сильно, Этераяма всегда оберегал тебя. Ваша дружба только укреплялась с годами. Что мешает полюбить его по-другому? Токи, даже если тебе он просто друг, то, что страшного выйти за Этераяму замуж? Всё равно ты сказала, что никогда не сможешь никого полюбить как мужчину. Хотя бы видимость создашь, зато в семье не будет сцен ревности, — засмеялся дядюшка.
