Анна повернулась к нему. Она покраснела, но покраснела не от злости. Она пошатнулась, закачала головой.

— Да как ты… — она не знала, что ответить рабу.

— “Я маркиза, я аристократка, все остальные чернь”, — передразнил Анну Экене, еле стоя на ногах. — Но почему ты, маркиза, встречаться с надсмотрщик?

— Я люблю его, он не нищий, Джек — образованный парень из состоятельной семьи, просто так получилось, что он стал надсмотрщиком , — залепетала Анна. Джек хотел врезать Экене, но она удержала его.

— Госпожа Аннетт, зачем вам оправдываться перед жалким рабом? — впервые назвал Экене Анну госпожой.

Анна опустила глаза. Она чувствовала не победу, а насмешку Экене над её властью. Она не находила нужных слов не только чтобы ответить Экене, но и чтобы приказать ему замолчать. Она пыталась овладеть собой, но не могла. А Экене продолжал говорить.

— Ты хочешь, чтобы я возненавидеть тебя, стать таким же несчастным как ты. Не получиться. Я никогда не опуститься до твоего уровень.

— Зачем? — еле слышно проговорила Анна.

Она поставила руки по швам, она пыталась держаться стойко, как всегда гордо и хладнокровно, но руки предательски дрожали, язык заплетался.

— Зачем тебе всё это? Почему так рьяно пытаешься “исправить” меня? — Анна говорила громче. — Почему ты хочешь помочь мне? Другому на твоём месте дела бы не было до моей семьи, его бы не волновало, что я чувствую, о чём я думаю. Почему ты так переживаешь за меня, человека, который постоянно издевается над тобой?

Экене улыбнулся. Он встал прямо и сказал:

— Кто-то должен прервать круг ненависти.

Джек больше не мог терпеть. Он подошёл к Экене и одним ударом по голове вырубил его, а затем взял Анну под руку и отправился с ней на свидание, отмечать воссоединение друг с другом.

========== Глава 26. Помощь близка ==========

Анна долго обдумывала слова Экене. Они не давали ей покоя. Ей даже стало смешно: она, маркиза де Ландро, задумалась над болтовнёй раба. Забыть обо всём, выбросить это из головы — самый простой способ. Его и выбрала Анна, чтобы мучительные и неприятные мысли не терзали её. Она продолжала жить обычной жизнью, принимала с родственниками гостей, встречалась с Джеком, вот только Экене она возненавидела с большей силой.

Больше недели Экене не мог двигаться после хозяйского “справедливого” наказания, но Анну это не волновало. Она сдержала своё слово. Она вернулась. Экене всё равно не признал своего поражения, поэтому, как только ему стало получше, Джек по просьбе Анны снова отвёл его к себе на плантацию и испорол с ещё большей жестокостью. Чуть позже Анна попросила любимого приготовить клеймо.

— Мало ему шрамов на всю жизнь, пусть тогда на лбу будет написано кто он, а кто я, — объяснила Анна.

Однако на сей раз вмешался Шон.

— Я деньги большие потратил не для того, чтобы ты его уродовала, — обругал родственницу дядя. — Ты уедешь, а мне с калекой возись?!

Да и Эмилия с дочерью не остались в стороне. Их малышка весь день не смогла прийти в себя, когда увидела изуродованную спину Экене.

— Ты очень злая! — пролепетала девочка Анне.

— Ты пока маленькая, вот и считаешь меня злой. Станет тебе пятнадцать, у тебя будут другие взгляды, такие же как у твоих мамы и папы, — сказала Анна ребёнку.

Впрочем, дочь с внучкой скоро уехали, и Эмилия забыла про Экене. Анна, лишённая возможности воздействовать силой, сменила тактику. Если раньше Экене просто сидел взаперти целыми днями, то теперь он сидел взаперти впроголодь. Если Анна брала его с собой в магазин или в гости к Джеку, то Экене должен был весь день выполнять её поручения без права присесть на минутку. А её Джек, благодаря милостивому вмешательству Джонсов, был вынужден убрать кнут подальше от раба, но никто не запрещал Джеку забыть про кулаки. Про общение с Пьером Экене пришлось забыть, изредка друзьям удавалось встретиться и переброситься пару словами.

Вопреки прогнозам Анны, Экене так и не возненавидел её и не склонился перед ней. Возненавидеть кто-то, даже своего врага для него было непосильно. Но он уже не испытывал к Анне такого глубокого сочувствия и желания помочь ей. Порой через силу Экене старался утешать Анну, когда она вновь грустила по семье или печалилась из-за того, что её опять кто-то оскорбил на улице. Подчиниться всей душой и телом Анне Экене тоже не мог. За два прошедших месяца Экене так и не назвал Анну госпожой Аннетт.

Все эти дни Анна проводила с Джеком. Она не могла дожидаться воскресенья или вечера, она навещала плантацию, где работал Джек. Поначалу Анна была неприятно удивлена, увидев, каким палачом бывает её милый и обаятельный Джек. Но Джек, заметив, что Анне тяжело смотреть на его “профессиональные умения”, решил работать при ней чуточку добрее. И она быстро закрыла на это глаза, но какой-то тяжёлый осадок ощущала теперь всегда, когда видела Джека.

Однажды на пороге дома Анна обнаружила букет цветов. Но это был не Джек, а тот таинственный поклонник с почты. С того дня каждое утро она стала находить на пороге дома либо пышный букет из роз, фиалок или тюльпанов, либо коробку вкусных конфет, либо прекраснейшие стихи, чуть ли не целые поэмы, посвящённые ей и написанные идеальным почерком на красивом и правильном французском языке.

Когда Анна, только проснувшись, видела коробку конфет или читала стихи, то она как будто поднималась на седьмое небо, оживала. Но Анна ничего не испытывала к таинственному юноше, кроме благодарности за поднятое настроение, и она не могла предать Джека. Она отдавала конфеты родственникам, а письма сжигала, но выбросить цветы, уничтожить нежные и хрупкие создания Анна не решалась и ставила их в вазу.

Экене говорил ей:

— Вот видишь, Анна, тебе нравиться, когда с тобой хорошо относиться. Так почему ты не можешь быть такой? И не заметишь, как пропадут недоброжелатели.

— Уйди, — грозно, но спокойно отвечала ему Анна. После подарков неизвестного ухажёра она несколько часов ещё просто не могла злиться.

Прекрасный ухажёр не заставил себя долго ждать. Он явился к Анне спустя две недели с букетом белых лилий.

— Прекрасная Анна, ты проткнула моё сердце стрелой Амура навеки! Я не могу без тебя жить! — воскликнул он на французском языке. — Я знаю, твоё сердце отдано другому. Но позволь один маленький день мне провести с тобой. И я буду счастлив до конца своих дней.

Юноша влюблённо смотрел на Анну прекрасными зелёно-карими глазами, будто бы восхищался каждой родинкой на её лице. Анна хотела сказать ему “нет, у меня уже есть кавалер”.

— Как тебя зовут? Ты француз? — спросила она.

— Дэвид Басс, — словно соловей пропел он. — Моя мама француженка, а отец американец. Я живу в Марселе, а сейчас гощу у бабушки с дедушкой, — он преклонил колено и преподнёс Анне цветы. — Хотя бы один день.

От Дэвида веяло чем-то тёплым, прекрасным, родным. Он напоминал Анне дом.

— Один только день, — сказала она. — Подожди, я отнесу цветы домой.

Анна терзалась вопросом: правильно ли она поступает, соглашаясь прогуляться с другим парнем. Но отказать обаянию Дэвиду она была не в силах.

Экене наблюдал их встречу со стороны. Он тут же узнал Дэвида. Когда она зашла в дом, то Экене подошёл к нему и спросил:

— Как Уэйт, мой друг? — Экене не видел Пьера больше двух недель.

Дэвид с непонимающим взглядом уставился на Экене. “Про какого Уэйта он говорит? Что за имя?”

— Это тот парень, что собак выгуливает, с которым я ещё тебя ночью встретил?

Экене кивнул ему головой.

— Я в последнее время его не видел, — ответил Аполлон. — В ресторан больше не хожу, с девушкой расстался, но скоро появиться у меня новая владычица сердца, — без капли иронии отчеканил громко Дэвид последние слова и спросил Экене. — А откуда ты знаешь мой язык?

И Экене пришлось всё рассказать Дэвиду вкратце: и про то, как его продало с семьёй враждебное племя, и про то, как друга обворовали, а Экене и его семья остаётся теперь только ждать, когда за ними приедет отец Пьера.