Но сейчас ребята не прыгали от радости: у них появилась командирша — Мейкна. Экене, Пьер, их друзья не разгибали спины, стоя в речке и выискивая лягушек, возле берега старшим помогал малыш Коу, а Мейкнастояла на большом камне и, поставив руки на пояс, важно отдавала приказы с высоты:

— Гарани, она за тем камнем, быстро лови! Токи и Уэйт не болтать! Экене, крепче держи лягушку и скорее ложи в мешок! Молодец, балбес, она выпрыгнула из твоих рук! Токи, я же сказала не болтать! Мне всё равно, что ты племянница вождя, это не делает тебе поблажек! Баако, хватить на облака смотреть! Коу, пожалуйста, не мешайся под ногами.

— Я устал! — протянул Коу.

— Так иди домой, не мучай себя, — ласково посоветовала сестра.

Акиш смахнул пот со лба:

— Неужели она когда-нибудь выйдет замуж? Кто эту тираншу сможет полюбить? А она сможет кого-нибудь сама полюбить?

— Это невозможно! — воскликнул Экене про сестру. — Но если кто и сможет покорить сердце Мейкны, то я клянусь именем Тинуваку и Великим Сюоуном, что выполню любое желание этого героя!

Перед носом мальчиков воцарилась Мейкна.

— Акиш, балбес, прекратить разговоры! Работать! — прикрикнула она.

— А почему ты не работаешь? — не выдержал брат.

Мейкна посмотрела на Экене и звонко рассмеялась.

— Я работаю вместе с вами. Я вам приказы отдаю! — гордо заявила она. — Вы же, детишки, без моих указаний ничего сами не сможете сделать. Коу уже больше лягушек поймал, чем вы, взрослые.

— Тебе надо было назвать не Счастливой, а Любительницей покомандовать, — вздохнул Экене и принялся высматривать лягушек. Сестру лучше не злить.

— А тебя балбесом или дураком, — вслед обронила Мейкна.

— Согласен! — подскочил молчаливый за всю работу Ненмарди

Дети снова согнулись над рекой. Мейкна оставила их и обратила внимания на младшего братишку, который запутался в водорослях.

— Осторожней, малыш, — помогала Мейкна освободиться Коу.

Ребята наконец-то вздохнули свободно. Хоть на время им никто помыкать не будет.

— Мейкне самое место быть надзирательницей на каторге, — сказал Пьер.

— А что такое каторга? — тут же полюбопытствовал Экене.

Пьер с охотой ответил другу:

— Эта такое место, куда отправляют злостных преступников работать. Они работают на каторге определённый срок на адских работах с утра до ночи в невыносимых условиях, едят жалкие крохи и находятся всё время в кандалах. Некоторых даже клеймят, а кто-то и пожизненно страдает на каторге за очень ужасные преступления.

Ненмарди оторвался от работы и произнёс:

— Правильно ваши вожди придумали. Ворам и убийцам на каторге самое место.

— А я считаю — неправильно! — воскликнул Экене. — Чему они добиваются? Чтобы преступник перестал быть преступником после каторги? Какой человек, побывав в нечеловеческих условиях, выйдя на свободу, одумается и станет хорошим? Никакой! Преступника если можно изменить, то только человеческим отношением к нему. Через добро и любовь он сам, по собственной воле, добровольно, должен осознать свои преступления, а силой и жестокостью ничего хорошего добиться нельзя.

Плечи Ненмарди дёрнулись, и он засмеялся:

— Ну тогда сходи к гаапи, с помощью любви и добра преврати их в наших друзей. Путь они обретут в себе истину.

— Уэйт, — вдруг подала голос Ненжёди. — А ты как считаешь, может ли плохой человек измениться в хорошую сторону?

Пьер призадумался, спустя время он ответил девочке:

— Не уверен, но, думаю, что может. Но только если плохим его сделала жизнь, общество. Если человек родился подлецом, то никто и ничто не в силах его исправить.

— Уэйт, — подошёл к другу Экене. — Подлецами не рождаются. Их всех таковыми сделала жизнь, люди.

— Неправда. Я знал одну девочку. У неё были прекрасные добрые родители, которые учили её добру, она жила в золоте имела всё, что можно только желать. Но эта девочка родилась падлой.

— Знал? Она умерла?

— Нет, жива. Но я говорю о ней в прошедшем времени, потому что никогда больше в жизни её не увижу. Для меня она умерла, — заявил Пьер.

Вдруг пронеслась тень. Не успел он и моргнуть, как перед ним словно из-под земли выросла Мейкна. Она была взбешена непослушанием и безобразием своих «подданных». Не успела отвлечься, как эти лентяи соизволили мух посчитать и поболтать о какой-то чепухе!

— Я сказала вам! Хватить болтать! — заорала грозно Мейкна. — Ещё одно слово, и ты, балбес, из дома месяц не выйдешь!

Она встала на повелительный камень и с усердием принялась смотреть за подчинёнными.

— Как она надоела, — проворчал Экене. — Надо проучить сестру.

Замысел для мести совсем скоро возник у него. Он знал все слабые места старшей сестры, так что долго думать не пришлось. Экене терпеливо подождал, и когда Мейкна отвлеклась, чтобы помочь Коу, он достал из мешка лягушку и тихонько положил на голову сестры.

Она мгновенно почувствовала, как кто-то прыгает в её волосах, и протянула руку. Её лицо озарилось кошмаром.

— Снимите её! — завопила Мейкна.

Экене залился смехом, а сестра лихорадочно пыталась снять лягушку, но та запуталась в волосах.

— Помогите! Помогите! — взмолилась Мейкна.

В панике она «заплясала» на камне. «Бух!» — разразился хлопок. «Плюх!» — раздался всплеск воды. Мейкна упала с камня, летя, она задела мешок, все пойманные лягушки выскочили и упрыгали в лесс. Она упала прямо на Токи и Коу, стоявших возле неё. Мейкна сильно ударилась коленом, Токи разбила до крови нос, а малыш оказался сжатым двумя девчонками под водой.

Шум и плач Коу быстро пронёсся в деревню. Тут же сбежались люди, среди которых оказались Тейю и Азубуик.

— Экенечидисинпу, что ты снова натворил? — строго проговорил отец. Тейю мгновенно понял, что без Экене тут не обошлось.

— Да я всего лишь посадил лягушку на Мейкну, — заоправдывался Экене и почувствовал стыд. — Девочки, Коу, я не знал, что так произойдёт. Я всего лишь решил посмеяться. Подумаешь, лягушка… Я думал, что, если просто посажу на Мейкну лягушку…

Мейкна отряхнулась от воды и сердито буркнула брату:

— Какой ты бестолковый. Когда же поумнеешь? Когда-нибудь это «всего лишь» и это «просто лягушка, просто хотел посмеяться» тебе здорово обойдутся!

— Дурак! Балбес! — сквозь слёзы обиделся Коу.

— А я тебя прощаю, — улыбнулась Токи, несмотря на кровь, идущую из носа.

Друзья с сочувствием смотрели на девочек, Коу и Экене. Они не знали, кого им больше жалко: девочек и малыша или неугомонного «балбеса». Только Ненмарди стоял в стороне в привычной позе — скрестив руки на груди. Он изрёк всего лишь несколько слов, когда проходил мимо вождя.

— Экене даже в двадцать лет никогда не стать мужчиной!

У Пьера вздрогнуло сердце. И здесь другие люди решают, кому кем быть!

— Ты Бог или Сюолоун? — впритык подошёл он к Ненмарди, заступившись за Экене. — На себя посмотри, прежде чем моего друга грязью поливать! Экене ещё обгонит вас всех! — крикнул он вождю и друзьям.

Он хмыкнул и пошёл домой. Почему мир так устроен? Почему даже в племени Тинуваку, где все братья и друзья, взрослые или соплеменники решают жизнь своих детей. Почему одни считают, что они в праве за других выбирать судьбу? Это Пьер ненавидел больше всего на свете. Племя Тинуваку не казалось ему уже идеальным местом, но оно было куда лучше родной страны, не знающих слов «любовь» и «свобода выбора».

***

Этим вечером в Тинуваку был пир. С охоты с крупной добычей вернулись пятнадцать мужчин. Их звали каби — защитники. Жили они в нескольких днях от племени возле Гаапи и заявляли, что их долг — охранять родной дом от врагов. Пьер не понимал, как они защищают соплеменников, если между Тинуваку и Гаапи давно есть перемирие? Но он и не задумывался над этим вопросом, как и его друзья.

В Тинуваку пахло духом безмятежья. Повсюду слышался детский смех и взрослые хохоты, радостные похвалы соплеменников друг другу. Каждый проникал скорым праздничным настроением — со дня на день состоялась свадьба, да не абы кого, а внучки Бохлейна и Шониириды.