В моей голове каша, потому что я не сразу понимаю, что за ересь она несет.

– Говорите по фактам!

– Я оплодотворила твои яйцеклетки материалом Дубова и эмбрионы подсадили трем женщинам, – словно дурочке, медленно проговаривает Марта раздраженно. – Ты родила свою дочь. Регина потеряла ребенка на позднем сроке. А суррогатная мать родила девочку, которую отдали в дом Малютки. Регина не захотела оставлять ее, а предпочла развестись с мужем и забыть об этой неудаче.

Я не могу поверить в эту аферу. Это просто уму непостижимо!

– Как тогда у Стаса появилась дочь? И почему ее зовут Арина?

– Потому что он сам ее назвал. Это совпадение, Марина. Иногда такое случается. Он узнал о девочке и забрал ее после того, как тест подтвердил отцовство. Эту информацию ему предоставила одна из моих бывших сотрудниц в обмен на деньги. Она десять лет была моим доверенным лицом, а тут взяла и предала. Естественно, никаких документов не осталось, но Дубов мог засудить меня, однако, нам удалось мирно договориться, потому что ему и самому не нужен скандал. И если бы ты не начала лезть во все это, правда никогда не всплыла бы наружу. Я по-хорошему предупреждаю тебя Марина, не лезь к нему качать права. Он никогда не отдаст тебе своего ребенка. Просто забудь. Да, девочка похожа на свою умершую сестру, но это разные дети. Не ты ее родила и фактически, ты ей никто. Зачем тебе губить свою жизнь из-за незнакомого ребенка? Выходи замуж и рожай, сколько хочешь. Стас Дубов – не простой смертный и бороться с ним бесполезно. Он разрушил мой бизнес, Марина. Изнутри, тихо, но разрушил. Мы вот-вот закроемся. Сама увидишь в новостях. Послушай моего совета и оставь это дело.

– Вы даже не сожалеете о своем поступке, – неверяще качаю головой. – Что Вы за человек такой, Марта Платоновна?

– Я не сделала ничего дурного, – напрягается женщина. – Если бы Аришка не умерла, ты и не узнала ничего о дочери Дубова, не интересовалась бы. Просто списала бы сходство детей на совпадение, если даже встретила бы ее где-нибудь. Ты сейчас пытаешься заменить своего ребенка другим, Марина. Это ненормально. Тебе нужно держаться от них подальше, заняться собой, а ты только ухудшаешь свое психическое здоровье.

– Я не нуждаюсь в Ваших лекциях! – в запале кричу на нее. – Вы не имели права! Как Вы только посмели?

Не могу сдержать горьких слез от осознания правды. Это действительно не она. Не моя Аришка. Чужая. Другая.

Бегу из этой квартиры, чудом вспомнив о своей сумке, оставленной в кухне, и падаю на лавочку возле подъезда. Нет сил идти домой. Не могу поверить, не хочу, но в голове бьется настойчивая мысль, что слова Марты все объясняют. Я ведь помню ту ночь. Аришка не дышала. Память меня не обманывает. Чувства обманывают. Глупые, бесполезные инстинкты, кричащие, что ребенок мой и Марта лжет! Но чему же мне верить?

Я так запуталась…

Стас

– Я не могу в это поверить! – восторженно говорит няня Ариши, Люба, смотря как моя девочка бодро вышагивает, цепляясь за мои руки. – Сначала вообще не ходила, а теперь, вдруг, сразу такой прогресс.

– А ты беспокоилась, – упрекаю ее, с широкой улыбкой наблюдая за малышкой. – Все с ней в порядке.

Не могу взять в толк, как она может передвигаться на таких крохотных ножках, но Арина прекрасно справляется. Хожу с ней по комнате кругами, пока она не устает и не шлепается на попку, протягивая ко мне пухлые ручки с безмолвной просьбой взять ее.

– Моя умница! – хвалю ее, беря на руки и целуя в лобик. – Теперь можно и поесть, да?

– Мне покормить ее, Стас Сергеич? – спрашивает Люба.

– Можешь идти домой, Люб, – говорю няне. – Дальше мы сами.

Сегодня воскресенье, так что можно отпустить Любу насовсем. После ее обеденного сна, я собираюсь поехать с дочкой к друзьям.

– Тогда до свидания! – радуется няня, подхватывая свою сумку со сто лика. – Пока Аришка!

Ариша махает ей ладошкой, как ее научила делать Люба при прощании, и няня уходит, оставляя нас одних, а я несу дочку на кухню. Хоть мы и питаемся в основном твердой пищей, на обед малышка все еще прикладывается к бутылочке, после чего спит минимум час.

– Разве у тебя не образцовый папочка? – спрашиваю у нее, готовя смесь. – А еще пару месяцев назад Люба боялась доверить тебя мне. С няней нам повезло, Ариша.

Арина согласно агукает, нетерпеливо протягивая ручки к бутылочке, которую я трясу, чтобы смесь растворилась в теплой воде. Сразу же, как она становится готова, я отдаю дочке ее ужин и несу в детскую, где укладываю в кроватку. Она автоматически засыпает к концу кормления, совсем как в первые месяцы – эта привычка у нас еще не ушла.

Стою еще пару минут, наблюдая за ней, а потом ухожу на кухню. Неплохо бы и самому поесть.

Из мыслей не уходит моя ассистентка. Маришка моя. Маря… Как я мог так быстро влюбиться в практически незнакомую девушку? Этот вопрос задаю себе снова и снова. Меня уже не беспокоит это сумасшедшее влечение. Волнует скорее ее безразличие. Она совсем не воспринимает меня, как мужчину. Смотрит словно сквозь меня, не теряется, не задерживает дыхание, когда я приближаюсь слишком близко, а я делал так несколько раз, чтобы проверить ее реакции, словно невзначай.

Плохо дело – приходится признаться себе. Не влечет ко мне Марину. А в последние дни она вообще ведет себя очень странно. Стала еще более угрюмой и задумчивой. Ее явно что-то беспокоит, заставляя уходить в свои мысли на рабочем месте и возвращаться с обеденного перерыва с красными и припухшими глазами.

Пока мне в голову приходит только одна мысль – бедняжка не может отойти от недавнего развода. Я помню свое состояние после расставания с Региной, поэтому могу ее понять. Наверное, ей сейчас совсем не до мужчин, или же я пытаюсь себя таким образом утешить, но в любом случае, собираюсь дать Маре немного времени и как только ее настроение изменится – сделать первый шаг. Лучше сделать и пожалеть, если не выгорит, чем думать потом, а что было бы, решись я попытаться завоевать ее сердце, не опасаясь отказа.

После обеда, дожидаясь пробуждения дочери, не могу устоять перед искушением и все же набираю номер Марины. Не слышал ее с пятницы, а такое чувство, словно неделю не виделись.

«Ты стал таким слюнтяем, Стас» – мелькает в голове мысль, но тут же исчезает, как только Маря берет трубку и я слышу ее голос.

– Здравствуйте, Станислав Сергеевич! Слушаю Вас.

Зараза, даже ее голос сводит меня с ума!

– Здравствуй, Марина! – говорю ей. – Надеюсь, я не от чего тебя не отвлекаю.

На заднем фоне слышится музыка. Где это она? Развлекается?

– Нет, что Вы. Я просто вышла в супермаркет за продуктами.

«Супермаркет! А я надумал себе черте что. Вот придурок ревнивый!»

– Я почему звоню-то? – неловко откашливаюсь, не зная, что придумать. – Хотел спросить, все ли готово к отъезду послезавтра. Помощник Славы уже связался с тобой?

– Можете не беспокоиться, у меня все под контролем, – бодро говорит Мариша и я рад, что ее угрюмое настроение изменилось.

Таких интонаций в ее голосе не слышал уже несколько дней. Она была словно безжизненная, автоматически и совершенно бесстрастно разговаривая с окружающими.

– Это отлично, я и не сомневался в тебе, – коря себя за косноязычие, хвалю ее. – Тогда, увидимся завтра.

– До скорого, – отвечает девушка и кладет трубку.

Прижимаюсь лбом к столешнице и стону сквозь зубы. Ну почему я теряюсь, как подросток, когда разговариваю с ней?!

Не светит мне ничего с Маришкой, если я и дальше буду вести себя, как застенчивый дебил. Никогда так не терялся в разговоре с девушкой, даже в ранней молодости. Что за напасть такая?

Марина

Видит Бог, я пыталась. Часами продумывала самые разные варианты развития своей дальнейшей жизни, но, так и не додумалась не до чего.

У меня нет семьи. Мама умерла, когда я училась на первом курсе, а отца никогда и не было. Дядя с женой живут в Ростове и видимся мы раз в год, если повезет. Никаких бабушек и дедушек, даже двоюродных братьев и сестер нет.