– Вы же сказали, что мы встретимся с вашими людьми в моей квартире!

– Я сказал, что они доберутся туда раньше нас. Мы туда не едем.

– Вы мне солгали! Вот так вы ведете дела? Я же тоже могу лгать. Пока я вам не лгала, но могу начать, – предупредила она.

Акин молчал. Он не двигался, его руки лежали на коленях. Наконец он кивнул:

– Ложь контрпродуктивна. Вы правы. Я больше не буду вводить вас в заблуждение.

– И вы рассчитываете, что я поверю вам после того, как вы похитили меня? Кстати, а куда вы меня везете?

– Мой личный самолет доставит нас в Бааки. С нами полетит наша медсестра. Я не могу доверять никому из этой клиники. План полета составлен так, что в экстренном случае мы сможем сесть в удобном месте.

– Я-то пошутила. А оказывается, что вы действительно похитили меня!

– Именно так.

Ханна аж задохнулась от возмущения. Что за наглость!

– Вы попросили меня не лгать, – без намека на сарказм сказал Акин.

– Я попросила вас отвезти меня домой.

– Знаю. Я понимаю, вы, Ханна, хотите жить вашей прежней жизнью. Но это невозможно. Вы носите следующего правителя моей страны. Моего племянника. Если вы думаете, что для меня это ничего не значит, вы глубоко заблуждаетесь.

Ханна вспомнила, что он недавно потерял брата, но тут же подавила поднявшееся в душе сострадание.

– Мне больше нравилось, когда вы лгали, – буркнула она.

– Поезд ушел.

Она пристально взглянула на него, гадая, действительно ли он так трепетно относится к ребенку.

– Вы скучаете по нему? По своему брату? – Это была проверка его желания быть откровенным. Сбросит ли он хоть на мгновение маску стоика и продемонстрирует ли человеческие эмоции?

– Скучаю, – после очень короткого колебания ответил он. – Но в настоящий момент я не желаю говорить о нем. – Он повернулся к Ханне. Его лицо было непроницаемо, но почему-то в его слова верилось.

Поддавшись порыву, Ханна взяла его руку, собираясь положить на свой живот.

– Почувствуйте, как пихается его сын.

Акин тут же напрягся и попытался выдернуть руку.

Вероятно, это было вопиющим нарушением протокола – дотрагиваться до него без разрешения. И вероятно, с ее стороны этот поступок был полнейшей глупостью. Однако от этого прикосновения у Ханны почему-то закружилась голова. Акин перевел взгляд на ее живот и прекратил сопротивляться.

– Подождите немного. – Она одной рукой накрыла его руку, а другую прижала к животу сбоку. – Не стесняйтесь. Поздоровайтесь с ним… Ой!

Акин охнул, когда почувствовал толчок.

– Больно?

– Как удар локтем в метро, – пошутила Ханна и только после этого сообразила, что у него нет опыта передвижения в общественном транспорте.

Продолжая смотреть на ее живот, Акин погладил то место, где ощутил толчок малыша.

Ни один мужчина не вызывал у Ханны сильных эмоций, во всяком случае, в сексуальном плане. В этом состояла еще одна причина, почему она обратилась за помощью в клинику. В том, как Акин погладил ее живот, не было ничего эротичного, но эта ласка пробудила в ней чувственный отклик. И собственная реакция поставила ее в тупик.

– У вас… гм… есть жена и дети? – спросила она.

– Нет. – Вероятно, он по голосу догадался о ее смущении, потому что быстро убрал руку. – А почему вы захотели родить ребенка без мужа?

– Я до сих пор хочу.

«Взгляни на меня, – мысленно добавила она. – И ты сразу увидишь почему. Я не нужна ни одному мужчине».

Она не забывала о том, что впереди сидят его подчиненные, которые тоже понимают английский, поэтому продолжила, понизив голос:

– Когда я поступила в университет, я встречалась с одним молодым человеком, но наши отношения ни к чему не привели. – Просто потому, что все молодые люди спешили перещеголять друг друга в своих похождениях или в учебе, и в их среде обман или измена ради достижения цели не считались чем-то зазорным. – Моей бабушке было много лет, и она нуждалась в помощи, поэтому у меня было мало времени для общения. После ее смерти я переехала сюда и ни с кем связь не поддерживаю, но мне очень не хватает семьи. Вообще-то эта беременность стала для меня даром небес и досталась практически бесплатно.

– То есть? – Акин удивленно посмотрел на нее.

– Одна из моих авторов замужем за доктором Питерсом. Однажды я в шутку сказала, что хочу детей, но что для этого нужно сначала найти мужа. Она ответила, что можно обойтись без мужа, и рассказала о клинике. И хотя в клинике был длинный лист ожидания и она была загружена выше крыши, меня включили в ее исследовательскую программу. От меня требуется периодически сдавать образцы крови и до конца жизни проходить обследования. Но я рада сделать свой вклад в науку, так что… – Она пожала плечами.

– Сдача образцов и обследования будут прекращены. Мой брат не давал своего согласия на то, чтобы превращаться в исследовательский проект. Не давал такого согласия и мой будущий король.

– Акин… можно вас так называть?

– Конечно.

– Я решила не спорить с вами по пустякам. Я позволю вам настоять на своем в этом вопросе, чтобы вы стали сговорчивее и шли на компромисс в более важных вопросах. Например, в том, что я не еду с вами в Бааки.

– Ханна, а вам известно, что я более десяти лет командую армиями? Победа в сражениях – это моя ежедневная работа. Так что вам вообще нет смысла спорить со мной.

Ханна с трудом сдержала всхлип. Она почувствовала нарастающую панику. Сев прямо, она собралась и приказала себе сохранять хладнокровие. Ведь битву за свою жизнь ей предстоит вести со всей возможной корректностью.

– Тогда, Акин, мне придется вступить с вами в войну. Представьте себя на моем месте. Вы уже привязались к малышу, потому что он напоминает вам о брате. А теперь подумайте, что чувствую я. Ведь он часть меня.

– Я все понимаю, – сказал он и замолчал, словно ожидая ее реакции.

Но Ханна не знала, что еще сказать. Она не сомневалась: на любые ее слова он найдет свои контрдоводы. От безысходности она лишь взмахнула рукой.

Акин кивнул:

– Вы начинаете понимать.

– Нет! Ничего подобного! Никто не знает, что это была его сперма.

– Я знаю. Мои родители знают. Вы знаете. У этого ребенка уже по рождению есть определенные права, и вы не можете мешать ему. Что вы собираетесь делать? Дождаться, когда ему исполнится восемнадцать, потом указать место на карте и сказать: «Вот это твое. Иди и правь»?

– Не надо мне читать лекции о моих правах, – возмутилась Ханна и повернулась к окну. Ее голос задрожал от бурливших в ней эмоций. – Когда я решила забеременеть, я поняла, что без мужчины все это гораздо проще. Отец ребенка не будет подрывать мой авторитет, мне не придется переживать из-за того, что Новый год он встречает с законной женой. Я не жду ничего особенного от жизни. Мне будет достаточно моей маленькой семьи. Состоящей из меня и моего ребенка. Может, когда-нибудь к нам прибавится золотая рыбка или котенок. И у меня есть право обеспечить моему ребенку ту жизнь, что я запланировала. Хорошую жизнь.

– Я с вами не спорю. Во многом такая жизнь хороша. Я даже завидую тому, что вы жили просто. Но в данном случае, Ханна, все гораздо сложнее. Мы с вами должны позаботиться о большем благе для малыша.

– О? – хмыкнула она. – И на какую же жертву вы готовы пойти ради этого?

– Я, как и вы, свяжу себя узами брака с совершенно незнакомым человеком. Я стану отцом, хотя и меньше всего ожидал этого.

– Что? Нет. – Она схватилась за ручку двери.

Бросок Акина был быстрым, как у гремучей змеи. Он прижал Ханну к сиденью и схватил ее за руку. Хотя Ханна не могла пошевельнуться и высвободить запястье из его цепких пальцев, она обратила внимание на то, что он обращается с ней очень бережно.

– Я же предупредил, что буду защищать этого ребенка. Даже от вас, Ханна, если дойдет до этого. Дайте мне слово, что не будете совершать глупости.

– Нет. – Она заморгала, чтобы прогнать злые слезы, туманившие зрение. – Мы с вами не поженимся. Я не собираюсь выходить замуж за незнакомого человека.