Пока я готовил пасту с морепродуктами под сливочно-сырным соусом, Аня с трудом лежала на диване. Пару раз подходила ко мне, то кружку чая взять, то вернуть ее обратно и часто переспрашивала не нужна ли мне помощь.

Кажется, Аня не привыкла сидеть без дела.

К разогретому на оливковом масле чесноку я добавил морской коктейль из гребешков, мидий и кальмаров. Заметил, что в этот момент Аня села прямо и напряглась. Накрыл большой стеклянной крышкой сковородку, надо потомить все пару минут на маленьком огне.

И Аня, кажется, снова расслабилась. Но все же искоса на меня поглядывает.

— Что-то не так? — едва успеваю открыть крышку над готовящимися продуктами и добавить туда вина с помидорами, как Аня срывается с дивана и несется в туалет.

И тут до меня дошло.

Выключаю плиту и иду вслед за Аней. Вот я дурак. Надо же было не понять это сразу. Вот я тугодум.

Хватаю ручку двери, чтобы зайти в ванную комнату. Но она заперта.

— Анечка, Аня, можно? — стучу в дверь и ещё раз дёргаю за ручку. За дверью слышится шум бегущей воды.

- Ань, я все понял. Родная, я такой дурак. Выходи, пожалуйста, нам надо серьезно поговорить

- Ань, выходи, пожалуйста. Все я понял. — стучу ещё раз.

Слышу, как перестает течь вода. Еще пара секунд и щелкает дверной замок и открывается дверь. Из туалета выходит Аня. Сероватый цвет её лица говорит о том, что ей все ещё не слишком хорошо.

— Ты правда понял? — с надеждой и нескрываемым восторгом в голосе интересуется Аня. Внимательно смотрит на меня. Пытается понять, что же я чувствую, после своего открытия. Периодически морщится, когда делает вдох. Там самым чувствуя все еще витающие по квартире ароматы приготовленного мною блюда.

— Пойдем. Тебе лучше присесть. Я сейчас открою окно.

Быстро открываю на проветривание дальнее окно и возвращаюсь к Ане.

— Ты извини меня. Я еще тот дурак. Начал готовить морепродукты, даже не спросив ешь ли ты их вообще, — улыбка с лица моей девочки пропадает, и она вновь напрягается, слушая мои слова, — И если судить по твоему побегу, ты их не то, что не ешь, а вообще терпеть не можешь. Извини. У меня даже мысли не возникло спросить перед тем, как устроить этот ужин-сюрприз. Привык сам решать все за всех и на работе, и дома. И сегодня по привычке поступил так же. А ещё хотел предложить тебе переехать ко мне….

— Игорь, Игорь, — Аня тянется меня за руку в попытке остановить мой словесный поток и никак не реагирует на слова о переезде.

— Еще раз извини меня. Я сейчас что-то другое приготовлю. Что ты хочешь?

— Протасов! — уже громче и настойчивее повторяет Аня. Странно, что она впервые назвала меня по фамилии. — Перестань ты тараторить. Помолчи минуту, мне есть что тебе важное сказать. Но для начала, принеси, пожалуйста, мне стакан вод.

Стремительно лечу на кухню за водой. Себе беру свой давно остывший эспрессо. Аня практически залпом выпивает весь стакан. Заметно нервничает.

— Я люблю морепродукты, хотя, наверное, правильнее будет сказать, любила. В нынешнем положении оказалось, что меня от одного их запаха выворачивает. Да меня вообще сейчас, кажется, от всего выворачивает. Кроме булочек с вишней из нашей университетской столовой. Их я готова съесть тонны мне кажется. Они такие ароматные и сладкие. Просто невозможно устоять. Это какое-то прям наваждение, — Аня мечтательно закатывает глаза, видимо вспоминая вкус тех самых булок.

— П-подожди, ничего тогда не понимаю, каком положении? — мой мозг, кажется, сломался. Не понимаю почему я не в состоянии просто сложить в уме Анины слова, её побег в туалет и прийти к логическому и элементарному выводу.

Не знаю, как я выгляжу в данный момент со стороны. Мне лично кажется, что сейчас я даже моргаю так же медленно, как и ленивец из мультфильма «Зверополис».

— Игорь, я беременна. — мой мозг будто пулей простреливает. Вот оно. Точно. Это тот вывод, к которому я никак не мог дойти.

— Но как? Ты же… я же тебе таблетки покупал. Ты их настойчиво хотела выпить. Или так и не выпила? Тогда почему молчала столько времени?

— Выпила. — с грустью хмыкает Аня и какое-то время молчит. Собирается с мыслями.

— Но, как позже выяснила я, смысла пить мне их уже не было. Все равно не помогли бы. Оказывается, наши с тобой свидания на горнолыжном курорте оставили своеобразный сувенир во мне. Вот. — Аня встаёт с дивана и наклоняется за своей сумкой.

— Вот, держи. — протягивает мне небольшой черно белый снимок размера где-то семь на пять сантиметров. На маленьком снимке не понятно, то конкретно изображено. Но я понимаю, что это снимок с УЗИ.

— А это? — пальцем указываю на точку в форме фасоли.

— Да, это он. Наш малыш. — шепчет тихо Аня. Кажется, она, как и я боится спугнуть то шаткое витающеее в воздухе спокойствие, которое воцарилось, между нами, сейчас.

Я вижу, что Аня ждёт от меня какой-то реакции. А я завис. Странно правда? Еще некоторое время назад я распинался в словах, что сделаю все, что нужно если Аня забеременеет. И что я буду только рад этому. А я сейчас будто в вакууме сижу. И не понимаю, что я чувствую. Я и рад, и ошеломлен, и не знаю, что мне надо сейчас делать. Не понимаю еще, что эта большая бесформенная точка на снимке и есть мой ребенок. Как так-то? Мне это трудно осознать, без тактильных, осязательных ощущений, без видимых изменений. А каково сейчас Ане вообще даже и близко не могу представить. Ведь это все происходит внутри нее. В ней растет новая крошечная жизнь.

— И как ты? — единственное, что могу вырвать из хаотичного потока мыслей.

— В целом не плохо, если не учитывать постоянную тошноту.

— Нет, Ань, я не об этом. Ты ведь… ну это… не хотела его? — и при этом смотрю на «фотографию» и не могу оторваться. Ничего не понимаю тут, но все равно смотрю без перерыва.

— Да, я помню. Я действительно не хотела в тот момент. Мне было страшно, так как беременность влечёт за собой глобальные перемены. Не только в организме. Но и в целом в жизни. Но когда я лежала на кушетке в кабинете врача и смотрела так же на экран монитора, как ты сейчас туда, — указывает на снимок в моей руке. — смотрела как шевелится маленькая точка-бусинка. И осознание того, что она/он уже шевелится во мне, уже бьется его сердечко — это просто вау. У меня до сих пор мурашки по телу от этой мысли, если честно. И да, мне все ещё страшно. Неизвестно как все будет дальше. Как будем мы со всем справимся и справимся вообще ли. Что делать с учёбой, а работа?… как при этом будет двигаться моя жизнь я не знаю. Но от малыша внутри я точно не хочу больше избавляться. — Аня кладёт свои ладони к себе же на живот, будто защищает.

— Анька, родная, любимая, — сажусь к Ане поближе и осторожно за талию подтягиваю её к себе. — Иди ко мне. Мы вместе. Даже не сомневайся. Мы через все пройдем вместе с тобой.

Смотрю в ее глаза и тону опять. Каждый раз тону. Моя любимая, моя.

— Анька, спасибо тебе. За то, что появилась в моей жизни, тогда два месяца назад.

— Это кто ещё в чьей появился. Если бы ты не решил исполнить роль супермена, я может быть сейчас с гипсом на руке или ноге ходила. — Аня шутит, это хороший знак.

— По моему лицу едва ли заметно, но правда, я очень счастлив сейчас. В шоке, но счастливом шоке, поверь. А когда тебе идти к врачу? Я хочу с тобой пойти, если ты не против.

Аня без слов обнимает меня и целует в губы. Мы сливаемся с ней губами и обмениваемся друг с другом нашей нежностью, любовью, страхами, благодарностью.

— Я тебя очень люблю. Переезжай ко мне, Ань!

— И я тебя люблю, — шепчет мне моя девочка.

Мы снова целуемся. Падаем на диван и готовимся содрать с себя всю одежду. Но как только Ане стягивает с меня майку, я вспоминаю, что она так ничего и не ела.

— Стоп, моя сексуальная тигрица. Мы продолжим это в более удобном месте, но чуть позже. А пока пошли поедим. Что же я за добытчик-то такой, если не могу элементарно накормить свою женщину чем-то сытным.