А в это время на личный состав батальона в Москве уже шили униформу Афганской армии, а также готовили необходимые документы.
Решение о переброске спецбатальона в Афганистан принималось на самом высоком уровне. В протоколе № 156 заседания Политбюро ЦК КПСС «Об обстановке в Демократической Республике Афганистан и возможных мерах по ее улучшению», говорилось: «…В начале августа с.г., после завершения подготовки, направить в ДРА (аэродром Баграм спецотряд ГРУ Генерального штаба с целью использования в случае резкого обострения обстановки для охраны и обороны особо важных правительственных объектов…».
Формально, спецотряд ГРУ, о котором говорилось в документе Политбюро от 6 декабря 1979 года, посылали в ответ на просьбу Амина.
Совершенно секретно
Выписка из протокола № 176 заседания Политбюро ЦК КПСС
от 6 декабря 1979 г.
О направлении спецотряда в Афганистан.
Согласиться с предложениями по этому вопросу, изложенными в записке КГБ СССР и Минобороны от 4 декабря 1979 г. № 12/2/0073 (прилагается)
Секретарь ЦК Л. Брежнев
ЦК КПСС
Председатель Революционного Совета, Генеральный секретарь ЦК НДПА и премьер-министр ДРА Х. Амин в последнее время настойчиво ставит вопрос о необходимости направить в Кабул советский мотострелковый батальон для охраны его резиденции.
С учетом сложившейся обстановки и просьбы Х. Амина считаем целесообразным направить в Афганистан подготовленный для этих целей отряд ГРУ Генерального штаба общей численностью около 500 человек в униформе, не раскрывающей его принадлежность к Вооруженным Силам СССР. Возможность направления этого отряда в ДРА была предусмотрена решением Политбюро ЦК КПСС от 29.6.1979 г. № П156/ИХ.
В связи с тем, что вопросы о направлении отряда в Кабул согласованы с афганской стороной, полагаем возможным перебросить его самолетами военно-транспортной авиацией в первой половине декабря с.г. Тов. Устинов Д. Ф. согласен.
Ю. Андропов, Н. Огарков
№ 312/2/0073
4 декабря 1979 г.
Разумеется «мусульманский батальон» направлялся в Афганистан не для охраны Амина, а ровно наоборот – для его свержения. В ноябре отряд был переброшен самолетами в Баграм. Согласно первоначальным планам руководства, отряд должен был выдвинуться из Баграма и с ходу захватить резиденцию Амина, которая первоначально находилась в самом Кабуле. Тадж-Бек был недавно отстроенной резиденцией Амина, которую он для себя создал после неудачного покушения на него в городе. Видимо, в связи с изменением места резиденции в планы внесли изменения.
В декабре отряду была поставлена задача совершить марш своим ходом и прибыть в Кабул для усиления охраны дворца главы государства, такова была легальная задача отряда.
Непосредственно дворец охраняла рота личной охраны – это считалось первой линии охраны. Вторую линию должен быть составить «мусульманский батальон», а третьей была бригада охраны, которую возглавил майор Джандат – главный порученец Амина. В свое время он закончил иностранный факультет нашего воздушно-десантного училища в Рязани, а позже учился в Военной Академии имени Фрунзе. От ударов с воздуха дворец прикрывал зенитным полком. Орудия и пулеметные установки находились на позициях, которые позволяли вести огонь по наземному противнику в случае такой необходимости.
Общая численность данных воинских частей составляла около двух с половиной тысяч человек.
С нашей стороны в операции по захвату дворца Тадж-Бек участвовали объединенные силы МО и КГБ СССР: группа «Гром» – 24 человека (командир майор М. М. Романов), группа «Зенит» – 30 человек (командир майор Семенов), «мусульманский» батальон – 530 человек (командир майор Х. Т. Халбаев), 9-я парашютно-десантная рота 345-го ОПДП – 87 человек (командир старший лейтенант В. А. Востротин) и противотанковый взвод – 27 человек (командир взвода старший лейтенант Совостьянов).
Руководителем операции по захвату дворца Амина был назначен полковник спецназа ГРУ В. В. Колесник. его заместителем по руководству спецподразделениями КГБ СССР – начальник Управления нелегальной разведки КГБ генерал-майор Ю. И. Дроздов.
Отработанный на карте план штурма дворца Тадж-Бек подписал полковник В. Колесник и привез его в посольство. Как он вспоминал позже:
«План, отработанный на карте и подписанный мною, я принес для подписи Магомедову и Иванову. Однако, утвердив план устно, ни тот, ни другой свою подпись на план не поставили. Ясно было, что в то время, когда мы решали, как выполнить задачу, поставленную руководством страны, эти хитрецы думали о том, как избежать ответственности в случае неудачи нашей акции. Тогда я в их присутствии на плане написал: «План устно утвержден Главным военным советником Магомедовым С. К. и Главным советником КГБ Ивановым Б. И. От подписи отказались», поставил время, дату и свою подпись, после чего направился в батальон, чтобы поставить задачи участникам предстоящего штурма.
Утром 27 декабря Дроздов и Колесник по старому русскому обычаю перед боем помылись в бане, сменили белье. Для остальных бойцов тоже развернули походную баню. Выдали свежее белье и тельняшки…
Время штурма дворца было перенесено на более ранний срок, так как возникли подозрения по поводу того, что афганцы догадываются о наших планах.
Как развивались события дальше вспоминает полковник В. Колесник:
«В связи с этим в девятнадцать часов пятнадцать минут группа Сахатова, согласно замыслу, за пятнадцать минут до начала штурма выдвинулась к своему объекту. Но, проезжая через расположение третьего батальона, они увидели, что в батальоне объявлена тревога. В центре плаца стояли комбат и его заместители. Личный состав получал оружие и боеприпасы. Мгновенно оценив обстановку, Сахатов принял решение захватить командование третьего пехотного батальона. Двигаясь на полном ходу, автомобиль с нашими разведчиками внезапно остановился возле афганских офицеров, и через считанные секунды они лежали в кузове ГАЗ-66, который рванул вперед, оставляя за собой шлейф пыли. В первые минуты солдаты батальона даже не понимали, что произошло, но потом открыли огонь вслед удаляющейся машине, однако было поздно. Из-за пыли, которая скрывала машину, он оказался неэффективным. Сахатов же, проехав метров двести, остановил машину, спешил личный состав, который тут же залег и открыл огонь по атакующим солдатам охраны. Оставшись без управления, они наступали толпой и представляли собой прекрасную мишень. Два пулемета и восемь автоматов спецназовцев оставили на поле боя убитыми более двухсот человек. Снайперы тем временем сняли часовых у танков.
Услышав стрельбу в расположении третьего батальона, я дал команду на начало операции, запустив серию ракет. Две «Шилки» открыли огонь по дворцу, а еще две – по расположению танкового батальона для того, чтобы не допустить его личный состав к танкам. Расчеты АГС-17 открыли огонь по расположению второго батальона, не позволяя личному составу покинуть казармы. Вторая, третья и рота десантников выдвинулась для блокирования батальонов бригады охраны, а первая рота совместно устремились ко дворцу…».
Дворец стоял на холме, возвышаясь над окрестностями. К нему вела серпантинная дорога и пешеходная лестница шириной метра полтора. Под прикрытием огня «Шилок» рота Шарипова на БМП шла ко дворцу по серпантину. На основании документов и воспоминаний непосредственных участников той операции события развивались следующим образом.
Едва первый бронетранспортер миновал поворот и подъехал к лестнице, ведущей к торцу Тадж-Бека, из здания ударили крупнокалиберные пулеметы. Бронетранспортер, где находилась подгруппа Бориса Суворова, сразу же подбили, он загорелся. Личный состав срочно стал десантироваться, некоторые получили ранения. Самому командиру подгруппы пуля попала в пах, чуть ниже бронежилета. Его спасти не удалось. Десант, сидевший в ней, покинул машину и при помощи штурмовых лестниц начал взбираться на холм.
