— Доверься мне, — прошептал он, с трудом удерживая себя в руках: он падал ниц и принимал любую судьбу, как и каждый мужчины перед той самой женщиной.

У него всё внутри дрожало не только от возбуждения, но и от восхищения и этой мерзкой и неправильной любви, которой они были связаны, которая цвела между ними благодаря общим усилиям. При этом Шерлок принёс слишком много боли и горя. Исправить этого он не мог, но попытаться смыть эти воспоминания новыми поступками было ему под силу. Если Энола, конечно, позволила бы ему.

— Ты этого не заслужил, — фыркнула она, но затем прикрыла на пару секунд глаза, будто напряженно размышляла о чём-то. — Но хорошо, — и затем уже увереннее, — хорошо.

Шерлок улыбнулся, оставляя щекотный и нежный до слёз поцелуй в уголок губ. Энола тоже не сдержала улыбки, медленно опуская руки и касаясь широких плеч. Даже сквозь рубашку она отчетливо ощущала крепкие мышцы под ней. Шерлок вернулся к прерванному занятию. Нож легко и бесшумно раскрылся и, как бумагу, разрезал ленты корсета.

Шерлок чувствовал себя так, словно снимает упаковку с самого дорого подарка, потому что… так и было. Оберточная бумага раскрывалась перед ним, обнажая прекрасное содержимое. Как и ожидалось, под корсетом ничего не было. Только бледная кожа и аккуратная грудь, такая красивая и упругая. Шерлок был уверен, что она идеально поместилась бы в его руке. Тем не менее действовать предстояло медленно и неспешно, как со всякой фундаментальной наукой.

Энола громко сглотнула, чувствуя не меньшее волнение и сжимая чужие плечи. Шерлок должен был унять её беспокойство, показать ей насколько она красива. Особенно сейчас, вся расхристанная, практически обнаженная, лежащая под ним и прекрасная.

Шерлок начал с ключиц, медленно спускаясь поцелуями ниже, чувствуя приятную упругость кожи. Он провёл руками вниз от самых плеч и остановился на груди, мягко сжимая и вырывая ещё один невнятный стон. Энола выгнулась его рукам навстречу. Новые чувства, ощущения, это было так… необычно, но приятно. Ей хотелось получить больше, взять от Шерлока всё, что он был готов ей дать. По правде говоря, Энола была не менее жадной, чем её брат.

Шерлок ухмыльнулся, наблюдая за её реакцией, и подумал, что следует действовать более решительно. Он склонился, оставляя ещё один ласковый поцелуй на ключицах, прежде чем опуститься ниже. Энола вздрогнула всем телом, когда его губы обхватили твердый сосок. Это было слишком… интимно. Как будто до этого всё было детскими шалостями. Энола крепче сжала его плечи.

Шерлок действовал осторожно, оставляя горячие поцелуи и касаясь языком. Он пока не спешил пускать в дело зубы, но даже этого хватало, чтобы Энола жадно подавалась ему навстречу, и, сама того не осознавая, совершала поступательные движения. Каждое её действие только усиливало напряжение в паху — Шерлоку и сам не мог сдержать тихих стонов.

— Энола, — выдохнул он, не сдерживаясь и пуская в ход зубы.

Обвести языком, поцеловать, мягко прихватить, слегка потянуть, услышать громкий стон и повторить снова. Шерлок быстро нашёл последовательность действий, которая вырывала из Энолы самые громкие стоны, заставляла выгибаться навстречу, отчаянно сжимать его бедрами и впиваться в плечи.

— Шерлок, Шерлок, — она звала его, просила о чём-то большем, и Шерлок просто не мог ей отказать: хорошему брату следовало исполнять столь страстные желания младшей сестры.

Он медленно провёл одной рукой ниже, прикасаясь к нежной коже живота, задерживаясь на талии, наслаждаясь этой возможностью касаться, сжимать и оставлять следы. Юбка уже сбилась достаточно сильно, чтобы Шерлок легко задрал её окончательно. Больше ничто не мешало ему касаться бедер и чувствовать мышцы. Материал брюк наверняка раздражал кожу, но Энола не обращала на это никакого внимания, она была слишком занята тем, чтобы поддаваться всем его движениям, позволяла направлять её. Мысль, что его гениальная сестра сдавалась ему на милость, вызывала очередную горячую волну возбуждения.

Он скользнул рукой дальше, откровенно касаясь её. И Энола вскрикнула и выгнулась ему навстречу. Это было совершенно новое удовольствие, у неё поджимались пальцы на ногах от уверенных движений Шерлока, который целовал её грудь и продолжал ласкать… там. Энола знала анатомию и всегда говорила, что вещи нужно называть своими именами, но сейчас она чувствовала какое-то необычное для неё смущение и робость. Всё это было слишком новым для неё. Волны удовольствия оставляли так мало возможностей для анализа ситуации, поэтому всё, что она могла, это просить брата не останавливаться. Ни на секунду. Иначе она точно убьёт его, потому что томление внизу живота нарастало, и Энола просто чувствовала, что ей нужно больше.

— Ещё, — простонала она, не скрывая своих желаний.

Шерлок фыркнул, с трудом удерживая себя от более активных действий. В мир чувственных эмоций стоило вводить постепенно. Большего Энола сегодня точно не могла выдержать, поэтому удержать себя в руках должен был Шерлок. Дыхание давно сбилось, и плотные брюки причиняли ощутимый дискомфорт, а всё внутри сводило от желания взять её прямо сейчас, но он позволил себе только несдержанный стон. Шерлок умел быть терпеливым — момент получить своё ещё настанет.

Энола металась в его руках, выгибалась, сжималась, стремилась навстречу и бесстыдно тёрлась, повторяя его имя. Она была на самой грани, и что-то тёмное в Шерлоке ликовало от одной только мысли, что это он довёл сестру до такого состояния. Не какой-то там мальчишка, пусть и виконт. А он. И делиться этим Шерлок не желал ни с кем.

Холмсы были чёртовыми собственниками.

— Шерлок! — воскликнула Энола, неожиданно сильно сжимаясь в его руках.

Он даже на секунду пожалел, что не снял рубашку, потому что его сестра определенно оставила бы следы от ногтей на спине и плечах, так сильно и страстно она в него впивалась, достигая пика удовольствия. И Шерлок довёл Энолу до такого состояния, до несдержанной и отчаянной потребности отмечать, сжимать и царапать, оставляя метки.

Она продолжала что-то постанывать, цепляясь за него изо всех сил, всё ещё плавая в остаточных волнах оргазма и мелко дрожа. Шерлок замер, не двигаясь, и наслаждался открывшимся перед ним видом. Люди выглядели по-разному во время оргазма, после него. Энола была прекрасна. Сомкнутые веки, чуть приоткрытый рот, тяжелое дыхание и нежные касания. Она гладила его лицо, касалась скул, щёк, век, царапнула подбородок со свежей щетиной, которую Шерлок не успел убрать утром.

— А как же ты? — наконец тихо спросила Энола, открывая глаза и смотря на него с беспокойством.

Она ощущала бедром, как её брат всё ещё был возбужден, и это наверняка доставляло неудобство и дискомфорт.

— Не всё сразу, — покачал головой Шерлок.

Он был уже не шестнадцатилетним юнцом, поэтому вполне мог обуздать своё возбуждение и взять себя в руки. Энола на удивление не стала спорить, только кивнула, прикрывая глаза и стараясь перевести дыхание. Возможно, решила, что ещё слишком неопытна, чтобы что-то утверждать и возражать. Она чувствовала себя пудингом. Таким же бесформенным и расслабленным. Двигаться не хотелось от слова совсем, и накатывала сонливость.

— Как мы будем выбираться отсюда? — тихо спросила Энола, даже в таком состояние не забывая, где они. — К тому же, ты испортил мой корсет.

— Новую одежду я тебе найду. Переоденешься и я выведу тебя отсюда, раз уж хозяйка нас видела, — спокойно ответил Шерлок, опускаясь рядом с Энолой на бок и обнимая её за талию.

— Хорошо, — она кивнула, заворочалась, пытаясь устроиться у него под боком и пробормотала, — а пока давай просто полежим?

— Хорошо, — прошептал Шерлок, тоже прикрывая глаза.