Маринетт тоже неправильная. Слишком гротескная и обнадеживающая.

— Мне нужна твоя помощь, — его шепот настолько тихий, что Маринетт его распознает чисто интуитивно.

— В чем? — испуганно интересуется она, натягивая тунику по самые пальцы.

— Тебе понравится, — с улыбкой отвечает Нуар, проводя ладонью вдоль выступающей линии позвоночника на ее спине. — Поможешь мне сжечь одно здание?

— Что, прямо сейчас? — восклицает Маринетт, как-то безумно улыбаясь.

— Нет, сначала нужно подобрать тебе наряд. Черный подойдет.

Маринетт вытягивает из своего шкафа черные лосины и тунику с капюшоном, кидает на кровать. Нуар с хитрой улыбкой протягивает ей черную в мелкий красный горошек маску надевает на нее, убирая в сторону иссиня-черные распущенные волосы.

— Добро пожаловать в общество будущих самоубийц, эм-м… Ледибаг, — на ходу придумывает имя он, а Дюпэн-Чэн тихо, воистину хрустально смеется. Ее практически детский смех отскакивает от стен и мириадами колокольчиков переливчато звенит в воздухе.

— Божья Коровка? Серьезно?

— Как никогда, — Ша Нуар дико ухмыляется. Безумец. — Мне нужно тебе кое-что показать, — говорит он.

Маринетт словно бы и не удивляется, когда Кот снимает свою латексную маску, теперь смотря на нее глазами тихого и молчаливого одноклассника.

— Прекрасно, Адриан. А теперь натягивай маску обратно и отворачивайся к стене — мне нужно переодеться.

Ша Нуар остается доволен ее реакцией, Дюпэн-Чэн — счастлива.

*

Маринетт откусывает маленький кусочек от яблока, запивая его молоком. Отец, хмурясь, читает газету. Когда Дюпэн-Чэн хватает свой привычный рюкзак и целует маму в щеку, он отрывается от чтения и с беспокойством оглядывает слишком худую дочь.

— Будь осторожна по дороге в школу.

— Что случилось? — удивляется Маринетт, мысленно сияя от счастья.

— У нашего неуловимого поджигателя появился такой же неуловимый сообщник.

Маринетт поправляет рюкзак и спешно целует отца в обе щеки.

— Не переживай за меня, пап.

Алья впервые встречает ее у ворот коллежа не с извечным вопросом «Что ты ела сегодня на завтрак?», а с улыбкой и приятным удивлением — у Маринетт нет новых порезов.

Зато у Дюпэн-Чэн улыбка во все тридцать два и бережно хранящиеся дома черно-алая маска, три литра спирта и спички в нижнем ящике стола, запертом на замок.

На улице льет весенний дождь, где-то в центре города полицейские рассматривают сгоревшее дотла старое здание на предмет улик, а потенциальные преступники внимают словам учителя на уроке в коллеже Франсуа Дюпон, изредка переглядываясь и улыбаясь друг другу.

У Маринетт Дюпэн-Чэн впервые появляются аппетит и желание жить. Чудеса, не иначе.

*

Адриан внимательно наблюдает за своей одноклассницей-тире-сообщницей и грустно улыбается.

Он уже привык терять близких людей, но Маринетт Дюпэн-Чэн сама по себе разрушает все стереотипы. Адриан Агрест до одури боится ее потерять, при этом отдаленной частью сознания понимая — ее смерть неизбежна. Он, кажется, немножко влюбляется ежесекундно в девушку с вечными проблемами и шрамами на запястьях.

Ее безумный смех до сих пор отдается у него в ушах. Она смеялась, когда поливала спиртом кирпичное строение, когда битой выбивала из него стекла, когда стояла рядом с Агрестом, а за спиной полыхало адское пламя.

Возможно, она слегка двинутая на всю голову.

И Адриан никогда не казался себе нормальным.

А теперь в его списке желаний появляется еще одно, приписанное мелко и незаметно.

«Поцеловать Маринетт Дюпэн-Чэн и вытащить ее из гребаного дерьма, в котором она погрязла».

Красивое желание. Красивое, как выпирающие кости и алые порезы на белоснежной коже.

Красивое, как сама смерть.

Комментарий к Вторая спичка

**Песня:** Скриптонит – Бумажки

**Фото:** http://zapad24.ru/uploads/posts/2015-03/1427338309_podzhog.jpg

http://www.artsfon.com/pic/201510/1920x1080/artsfon.com-73796.jpg

Ждет отзывов, напевая что-то грустно-осеннее. У нас дождь пошел, ура.

========== Третья спичка ==========

Сжигать надежды и мечты так же непросто, как целые деревни или леса. Всегда все начинается с малого — с простого оскорбления, случайно брошенного окурка или раздавленных очков. Если тебя оскорбляют повсеместно, от твоего внутреннего мира не то, что деревни, даже выжженной земли не останется.

Чтобы разрушить чью-то жизнь, достаточно один раз ударить человека по больному. Дальше это перейдет в привычку, и в человеке не останется человечности. После этого его и человеком назвать нельзя.

Маринетт и не считает себя человеком. Она давно уже лепит из себя образ хрупкого ангела с выпирающими костями, белоснежной кожей и чертями, пляшущими в лазурных глазах.

Для нее нет понятия человечности с тех пор, как Хлоя Буржуа впервые назвала ее ущербной страхолюдиной. Маринетт перестает быть такой, и теперь…

Теперь ее почему-то считают психически неуравновешенной умирающей с суицидальными наклонностями.

Она просто натягивает широкую толстовку по самые колени, заплетает потускневшие от недостатка витаминов волосы в косу и пьет на завтрак таблетки, что прописал личный психолог для спокойствия на весь день.

Таблетки эти не помогают, на самом деле. Они почему-то не избавляют от косых взглядов, шепотков за спиной и череды новых оскорблений.

Маринетт, правда, уже привыкла.

*

Весной в городском парке довольно тепло и легко. Легкие наполняет запах цветущей сирени, распускающихся тюльпанов и лютиков и духов Маринетт Дюпэн-Чэн. Адриан громко и как-то безумно смеется, привлекая к себе внимание.

Воспоминания кружатся перед ним, словно осенние листья на ветру. Они хрустят и шипят, как древесина оконных рам при сожжении.

В воздухе почему-то чудится запах дыма и сгоревшего пластика. Возможно, Адриан сходит с ума.

У него всего лишь появилась сообщница-тире-умирающая-одноклассница, а в списке осталось всего тринадцать бывших предприятий его отца и одно не выполненное красивое желание.

Благодаря знакомству с Маринетт Дюпэн-Чэн Адриан понимает гораздо больше о понятии красоты.

Для человека, которому с самого детства сверстники твердят, что он — урод, красота — все обратное этому понятию. Все, что только можно. Все, что не уродливо, по мнению ровесников.

Адриан просто гладит одноклассницу по волосам и говорит, что она — красива. И понимает, что Маринетт — не гребаная самоубийца, она — отчаявшийся, запутавшийся человек.

Как и Адриан, наверное.

Алья смотрит на него с недоумением, Нино лишь пожимает плечами — привык уже к выходкам друга, видимо. Маринетт тихо сидит рядом и внимательно читает книгу, скрывая в длинных рукавах свитера новые и старые шрамы на запястьях.

Дюпэн-Чэн изредка переводит взгляд на Адриана и украдкой улыбается. Он, верно, выглядит, как идиот. Сумасшедший идиот с улыбкой до ушей и воспоминаниями о хохочущей Маринетт, сжигающей бывшее здание ранее популярной компании Агрест.

У Дюпэн-Чэн тоже нелепая, непозволительная радость от воспоминаний о дыме, режущем глаза, и мгновенно вспыхивающем здании.

А еще ярко выраженные скулы от недоедания и новые раны на бедрах, нанесенные лезвием.

Все как обычно, правда ведь?..

*

— Странно все это, — произносит Нино за обедом в столовой, косясь на Маринетт и Адриана.

У них опять нахмуренные лица и отсутствующий вид, словно они не здесь. Не в этом городе, не в этой стране, не в этом мире.

Они в своем личном аду несбывшихся желаний и надежд, наверное.

— Что именно? — Алья тоже не выглядит счастливой, изредка отрывается от учебника и постоянно разговаривает с матерью на повышенных тонах по телефону.

— Поджигатели не объявлялись уже несколько недель, ну, после того случая с найденной мертвой женщиной. Ледибаг стала примером для подражания многим подросткам, и теперь ведется активная война против этих любителей пиротехники, — тихо шепчет Нино, часто оглядываясь по сторонам, опасаясь, что их могут подслушать. — Сообщница Нуара навела шума своим появлением, а теперь они оба затаились. Звучит, как…