— Будешь снова учить меня? — хмыкнула Эшли, вспоминая их прошлую встречу. — Боюсь огорчить, но моя криворукость так просто не лечится — если в прошлый раз моя линия превратилась в крупный зигзаг, не думаю, что следующий окажется удачнее.
— Да брось ты, тебе всего лишь нужно потренироваться, — отмахнулся он, беря из стопки очередной лист бумаги, но потом, словно передумав, взял обыкновенную тетрадь в клетку. — Наверное, лучше сначала на расчерченном пространстве поработать. Попробуй провести линию так, чтобы она шла ровно по горизонтали.
Девушка обреченно кивнула, понимая, что это опять будет бесполезно. Каким-то образом каждый раз, когда она бралась за карандаш или ручку, ее руку охватывала дрожь, и в итоге из ровной линии получалось нечто скачущее и беспорядное.
— Я в прошлый раз этого не заметил, похоже, — вдруг раздалось над ее ухом, — но у тебя чересчур напряжена рука. Давай сейчас, — его ладонь аккуратно обхватила ее руку, непроизвольно расслабляя пальцы, — попробуем вместе, — обе руки медленно двинулись, придерживаясь намеченной линии, — вот как-то так! Гораздо лучше, согласись!
— Ага, — кивнула Эшли, все еще рассматривая результат. Ее пальцы снова с силой обхватили стержень ручки, а потом постепенно расслабились, позволяя тому свободно перекатываться из стороны в сторону, — кто меня бы еще этому научил.
— Ну что, еще раз?
***
— Что это? — удивленно спросила девушка, разглядывая данную ей вещь. Небольшая, где-то с фалангу пальца, она имела странную форму и абсолютно непонятное предназначение.
— Что-что, наушник это, — так же удивленно пробурчал Мариус, иногда на самом деле забывая, что для Эшли практически любой технический прибор являлся загадкой. — Серьезно никогда не видела?
Девушка отрицательно помотала головой.
— Ни разу. Как я понимаю, должен вставляться в ухо?
— Ага, и тогда можно с его помощью слушать музыку — практически бесшумно для остальных, между прочим. Хочешь попробовать?
— Почему бы и нет, — не став отказываться, она попробовала самостоятельно вставить устройство в ухо. — Вот так?
— Нет, погоди, дай поправлю, — он резко придвинулся, аккуратно заправляя за ухо прядь каштановых волос, и как следует установил наушник. Пальцы чуть задержались у ушной раковины, соскользнув к мочке, и словно с неохотой отстранились от лица. — Теперь в порядке. Какой жанр попробуем прослушать первым?
***
— Я думаю, тебе это пригодится, — внезапно отозвался парень, когда они сидели вместе в одну из ночей. Поймав недоумение в глазах Эшли, он пошарил рукой в принесенном с собой рюкзаке и вытащил оттуда небольшую коробку. — Мы с тобой и на связь-то толком выйти не можем, так что я подумал, что стоит вручить тебе телефон.
— Мариус! — едва не во весь голос воскликнула девушка и тут же осеклась, нервно оглядываясь на дверь. Шагов слышно вроде как не было, так что она успокоилась и дальше практически шепотом воскликнула. — Дурень, что ты делаешь! Ты ведь в курсе, что у меня даже розеток нет в комнате, и все специально построено с расчетом того, чтоб я и вовсе не контактировала с внешним миром!
— Потому-то он и на солнечной батарее, — подмигнул он, и его тон сменился на жалостливый. — Неужели ты откажешься принять мой подарок, который я так долго выбирал…
— Откажусь, потому что он может навлечь еще больше проблем! Если Аманда найдет что-либо компрометирующее в моей комнате — а она и так слишком многое подозревает после случая, когда я едва спрятала твое кольцо под ее носом, — я тут же окажусь в условиях полной изоляции!
— Она ведь не полезет в книги?
Быстро оглянувшись на полку, она заключила:
— Нет, тем более старые… Даже не думай!
— А вот и буду! — довольно припечатал Мариус, понимая, что победа вот-вот в его кармане. — Тем более, мне и правда скоро уезжать, и мне не хочется оставлять тебя так.
— Лучше б украл уже, — едва слышно проговорила девушка, а потом со вздохом сдалась. — Я согласна. Научишь хоть, как пользоваться базовыми функциями?
— Ну конечно! Сперва…
***
— … примерно так у меня и появился первый телефон — нестандартно, правда? — к тому времени и еще нескольким рассказанным байкам лак уже давно подсох, потому Эшли взялась за краски… а потом застыла в ступоре. — Ну и как их вообще смешивать для нужного оттенка вручную? Я уже на десяти тюбиках теряюсь, а кто-то берет всего три базовых… Как говорил один художник, «все начинается с зеленого — даже белый», так что что-то таки должно получиться… надеюсь… — она открутила несколько крышечек, и начала разбираться с палитрой. — Кстати, даже если я не вижу ваши комментарии, то мне несложно догадаться, что вы снова упоминаете АО3 и Воттпад, ребята, — поверьте, оно на словах только звучит так захватывающе и романтично… тогда я больше всего испытывала только страх, — на какое-то время девушка замолкла, размешивая краски. — К тому же, моя история получила далеко не счастливый конец после этого, не забывайте. И дело было не только в его пропаже.
Мариус настороженно посмотрел на экран, догадываясь, как может звучать правда.
***
Через неделю после их последней встречи парень уже отправился во Флоренцию чтобы освоиться на новом месте, и Эшли просто засыпало потоком сообщений с фотографиями различных достопримечательностей. Новые места, люди, ощущения — да, ей было печально и немного завидно, что она не могла поступить так же, но сейчас у нее хотя бы была возможность увидеть все это через Мариуса. Хоть так… девушка снова разблокировала экран и невидящим взглядом уставилась на последнюю фотографию, где он стоял напротив здания своего факультета.
За своими мыслями она совсем не услышала, как дверь в ее комнату открылась.
Аманда рывком выхватила телефон из рук Эшли, отвесила ей пощечину на попытку сопротивляться и угрожающе заключила:
— Я сейчас же доложу об этом мистеру Брэму.
Кажется, только что она думала, что может довольствоваться тем, что ей наконец-то дала жизнь?
***
Скандал был, безусловно, громким.
Во время своей тирады что он только не говорил о своей дочери — насколько она неблагодарная, как она только умудрилась связаться с фон Хагенами — Эшли лишь мысленно отметила, что теперь хоть знает настоящую фамилию Мариуса — и особенно активно угрожал:
— Если ты только вздумаешь объявить о своем присутствии — неважно, как или через кого, — больше и луча света не увидишь, до конца дней сидя взаперти!
— А не проще ли наконец-то отпустить, если я так мозолю глаза? — наконец подняла взгляд девушка. В них не было и слезинки, а вместо обиды вскипала настоящая ярость. — У меня нет никакого интереса объявлять о своей родословной всему миру, — «как будто я ею горжусь», — я согласна жить хоть где угодно, лишь бы не здесь, — просто отправь меня хоть на другой конец мира, выдай какие угодно документы, где даже намека не будет, что я ваша дочь, и распрощайся со мной навсегда.
Глава семьи где-то с минуту буравил ее взглядом, после чего гневно выдохнул:
— Буду я еще деньги лишние тратить — будешь жить в Стэллисе, квартиру и на первое время пропитание дам. После восемнадцати только попробуй явиться на порог этого дома. И сделай что-то с собой, — он брезгливо поморщился, — а то слишком похожа на Эвелин.
Девушка едва заметно выдохнула:
— Как вам будет угодно.
Больше у нее нет семьи — как и не было раньше морально.
***
— Так что, по итогу, меня вытурили, и я счастливо живу одна!.. — счастливо провозгласила Эшли, после чего ее голос потух. — В смысле, совсем одна. Зато я хотя бы смогла найти то, в чем хочу специализироваться, отточила навыки, смогла даже подняться среди вас… — она провела рукавом по лицу, после чего на нем осталась влага. — Так что спасибо вам всем. Я не признавалась вам до этого, но вы… очень многое сделали для меня. И даже если он не узнает, я благодарна ему, и… — она опустила голову и замерла, видимо, вчитываясь в сообщения чата. — Нравится ли он мне?
