- Димка, что? Что?! - полушепотом спрашивал Гаркавый, давясь слезами.
- Бо... Больно, - наконец еле слышно выдавил из себя тот и обмяк всем телом.
- Суки! Кто?! - взвыл Гаркавый нечеловеческим голосом и схватился за сумку.
Выскочивший прямо на тротуар джип остановился совсем рядом - метрах в пяти.
Гаркавый решительно встал и, на ходу доставая автомат, двинулся на машину.
Дверь "Чероки" широко открылась, и на него глянуло суровое, до боли знакомое лицо.
- Учитель? - ничего не понимая, прошептал Гаркавый.
Бай, сделав несколько шагов навстречу, вырвал у него сумку и бросил в салон.
- В машину! - коротко бросил он.
Гаркавый растерянно смотрел то на Учителя, то на тело друга.
- Быстрее! - Бай тревожно смотрел по сторонам: Глеб Старовойтов был человеком непредсказуемым и вполне мог послать сюда еще кого-нибудь из киллеров.
- А Димка?
Киллер бросил взгляд на безжизненное тело:
- Ему уже не помочь. Давай быстрей, пока нас не ухлопали!
Он попытался силой затолкать находящегося в полнейшем душевном смятении ученика в машину, но тот не давался.
- А, черт! - Бай выскочил на дорогу и замахал рукой выехавшей из ворот центра "скорой".
Та резко затормозила.
- Все! - Ему наконец удалось усадить парня в салон.
Взревел мотор, и широкие колеса лжипа, перевалив через бордюр, с визгом покатились по дороге.
- Учитель, это он стрелял? - Гаркавый с отвращением отодвинул от себя безжизненно болтающуюся окровавленную голову.
- Да.
- Кто его?
- Я.
- Но почему? Почему он выстрелил?
- Потом. - Бай резко повернул руль, сворачивая на шоссе, ведущее за город. - Потом объясню.
Час спустя "Чероки" остановился на глухой лесной дороге.
- Все. - Бай устало положил голову на руль.
- Учитель, - Гаркавый в который раз попытался осмыслить происходящее, что все это значит?
- Не зови меня больше Учителем. - Бай, не поднимая головы, протянул ему пистолет. - На, пристрели меня - я не могу так больше жить!
- Как жить? - Гаркавый неуверенно взял протянутый пистолет и положил его рядом с собой на сиденье.
- Не спрашивай! Стреляй и иди...
Бай скрипнул зубами.
- Учитель...
- Я же просил не называть меня Учителем! - Киллер повернул к парню искаженное муками лицо. - Ты что, совсем ослеп? Не видишь, кто я?
- Кто? - совсем смешался Гаркавый.
- Киллер.
Несколько минут в машине стояла тишина, и только мухи назойливо жужжали над головой убитого.
- А как же целительство?
- Вот мое целительство. - Бай кивнул на безжизненное тело. - И это не единственный мой пациент...
Гаркавый удрученно опустил голову:
все, во что он верил, рушилось на глазах, как карточный домик.
- За что вы Димку? Впрочем, догадываюсь...
- Догадываешься, так стреляй, не тяни... - Бай покорно склонил голову.
- Да пошел ты!! - Гаркавый схватил сумку и, открыв дверцу, зашагал прочь.
- Постой! - Киллер, поколебавшись, поспешил следом.
- Ну что? - Гаркавый обернулся и злобно посмотрел ему в глаза.
- Тебя не оставят в покое. Я знаю этих людей.
- Мне все равно.
- А твоя девушка? Рано или поздно он уберет и ее.
- Кто он? - При мысли, что этот кошмар вновь может коснуться Лены, его бросило в дрожь.
- Сажин.
"Прав был Димка: как ни верти, а все дело в мозговом центре!" - с горечью подумал Гаркавый и только теперь осознал, что друг погиб по его вине.
- Я убью эту суку! - зловеще прохрипел он.
- Одному тебе не справиться, - Бай помолчал. - Я мог бы помочь тебе.
- Как знаешь...
- Тогда обожди. - Киллер вернулся к машине и чиркнул зажигалкой.
Они отошли довольно далеко, прежде чем услышали звук взорвавшегося бензобака.
Как и у любого профессионального киллера, у Бая в городе, кроме основного жилища, было несколько укромных местечек, где он мог спокойно переждать недельку-другую, пока не уляжется шум после выполнения очередного заказа. Вот и сейчас они с Сергеем поднимались по лестнице ничем не приметной "хрущевки", затерявшейся в одном из старых микрорайонов на юго-западе Москвы.
- Здесь. - Бай кивнул на дверь с табличкой "33" и, порывшись в карманах, достал ключ. - Обожди минуточку... - Он осмотрел дверной косяк и, убедившись, что оставленные сторожевые метки на месте, открыл дверь. Проходи.
В нос ударил спертый воздух давно не проветриваемого помещения. Бай, не разуваясь, прошел в комнату и открыл дверь балкона. Свежий ветерок ворвался в квартиру.
- Что стоишь? Проходи, - тихо пригласил киллер.
Гаркавый, немного помявшись, сделал несколько шагов и, слегка удивленный, остановился на пороге комнаты.
Все убранство ее состояло из раскинутого на полу тюфяка и картин. Картины были повсюду: они висели на стенах, громоздились в углах, лежали прямо на полу.
Выполненные в различных техниках и стилях, все они имели один и тот же сюжет: изможденное лидо мужчины, увенчанное короной. В обод короны сбоку был вставлен ключ, наподобие того, которым заводят часы, к головке ключа тянулась бледная женская рука. Судя по тому, что из-под короны на лоб мужчины сочилась кровь, можно было догадаться, что она врезалась в лоб при каждом обороте ключа.
Сюжет был не нов: что-то подобное писал Глазунов или белорус Исачев, умерший с бутылкой растворителя в руках, но Гаркавого поразило то, что лицо мужчины явно было написано с Учителя.
- Это моя мазня, - пояснил Бай. - Медитативная автопортретизация безумца. - Он криво усмехнулся. - Пойдем на кухню - промочим горло.
Гаркавый, оторвав взгляд от полотен, шагнул вслед за Учителем.
Кухонный стол был завален кистями и тюбиками с краской. Бай сгреб все в мусорное ведро и, порывшись в настенном шкафчике, выставил плоскую бутылку виски:
- Давай, как в былые времена.
Гаркавый поморщился: его почему-то
больно задела эта фраза "былые времена".
Вернее говоря, тон, которым она была сказана - извиняющийся.
Лет семь назад они несколько раз выпивали с Учителем: в некоторых школах единоборств считалось, что когда использованы все средства передачи знаний, то Учитель и ученик за бутылкой рисовой водки вправе открыть для себя еще один канал передачи информации. Делалось это в исключительных случаях и только при достижении учеником определенного духовного уровня. Тогда казалось, что Сергей его достиг. "Как мы были наивны", - подумал он.
