- Спасибо. - Гаркавый испытал чувство облегчения и благодарности. На прощание он послал девушке воздушный поцелуй.
Выйдя в коридор, он не удержался и пробежал глазами листок. "Ага, вот: Москва, продолжительность пять минут, номер 277-12-50", - он устало прикрыл глаза ладонью и мгновение спустя отправился к выходу.
- Все сходится! - Гаркавый возбужденно расхаживал по комнате. Десятого числа мы оставили книгу у Новикова, и в тот же день был звонок в Москву. Заметь, звонок был только один - значит, тот, кому звонил антиквар, был ему хорошо знаком. Согласись, так быстро договориться о таком щекотливом деле можно только со знакомым.
- Наверное, по таким поводам они беседовали часто, - поддержал Скитович.
- Сто процентов. Если нам удастся разыскать хозяина телефона, то дело может проясниться.
- Но у нас нет никаких доказательств его причастности к убийствам.
- С этим, конечно, туговато, но я привык доверять своей интуиции. А она мне подсказывает, что мы на верном пути.
- Но этого мало.
- В нашем положении - это более чем предостаточно, - уверенно сказал Гаркавый.
- Значит, в Москву? - вопросительно посмотрел Скитович.
- Значит, в Москву.
- Когда?
- Завтра вечером.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Глава первая
Сажин в задумчивости стоял у окна. На электронном календаре высвечивалась дата: "19 июля". Это был ЕГО день. Восемь лет назад от никому не известного научного сотрудника ушла жена. Ушла к жизни более благополучной и красивой. Это для обостренного самолюбия Сажина оказалось страшным ударом. Как ни странно, но трагедию ему помогла пережить злоба: лютая, всепоглощающая. Сжав зубы, он поклялся себе, что непременно разбогатеет, и тогда уже чужие жены будут стремиться заманить его в свои сети. Жениться по новой Сажин так и не смог, а вот с болезненной страстью заиметь в своей постели чью-нибудь жену не расставался ни на миг - она стала неотъемлемой частью его ожесточившейся натуры. Кроме многочисленных, мимолетных интрижек с падкими до удовольствий женщинами, раз в год он позволял себе связь совсем иного рода... Он был сказочно богат, и вот уже пять лет к этому дню его люди подыскивали женщину из высшего света. Как правило, та была красоткой. Условие ставилось одно: женщина за сто тысяч долларов проводила ночь с Сажиным и при этом позволяла ему все, на что была горазда его сексуальная фантазия. Десять минут назад очередная кандидатка на стотысячный гонорар переступила порог его жилища.
В дверь негромко постучали. Сажин встрепенулся:
- Войдите.
- Иван Григорьевич, вы готовы? - Глеб стоял у порога, учтиво глядя на Хозяина.
- Да. Проводи ее сюда, - заячья губа Сажина хищно дернулась. Он с достоинством поправил на плечах пиджак от Версаче и замер в ожидании.
Спустя минуту в зал вошла высокая изящная блондинка в шикарном вечернем платье. Войдя, она на мгновение задержалась, но, увидев Хозяина, плавно двинулась ему навстречу. Шла она легко, так называемой "подиумной" походкой, по одной линии. Движения ее напоминали грациозную поступь хищного животного, готовящегося к прыжку.
Сажин, не отрываясь, смотрел на ее лицо. Это было лицо богини: чистое, с нежно-бледной кожей, обрамленное кокетливо спадающими шелковистыми локонами, огромные глаза с зеленоватым оттенком, чувственные, припухшие, как у ребенка, губы, немного вздернутый аккуратный носик...
Сердце Сажина застучало быстрей. Он приветливо улыбнулся и устремился к гостье.
- Добрый вечер, - он прикоснулся губами к протянутой руке, - как добрались?
- Спасибо, хорошо.
Они ожидающе застыли друг против друга, каждый в упор рассматривая будущего сексуального партнера.
"Да, она действительно хороша!" - думал Сажин. Платье на ней было от того же кутюрье, что и его костюм. По тому, как оно облегало ее стройную фигуру, без особого труда можно было догадаться, что одевалась гостья в расчете на то, чтобы изысканностью одежды подчеркнуть свою и без того режущую глаз красоту. На очаровательном лице почти не было макияжа.
На языке визажистов такой стиль называется "болезненным видом". Еще ни одно женское лицо не производило на Сажина такого впечатления, как это.
"Он, конечно, не красавец, - думала гостья, - но у него шикарный дом и бесподобный костюм. От него пахнет хорошим одеколоном, и сумма за ночь стоит того, чтобы не задумываться о его красоте..."
Сажин мягко взял женщину за руку и провел к сервированному столику. Они сели друг против друга: она - на мягкую софу, он - в глубокое кожаное кресло.
- Я думаю, представляться нам не имеет смысла, - Сажин смотрел на гостью с возрастающим вожделением. - Вы говорите мне просто "ты", я делаю то же самое.
Женщина кивнула.
Сажин положил перед собой платиновую банковскую фишку.
- Завтра по ней ты сможешь получить сто тысяч. Деньги уже заказаны. Взамен прошу реагировать на мои ласки как можно активней. Надеюсь, понятно, как?
Гостья прикрыла глаза, давая понять что - да.
Они пригубили вина. Говорить было не о чем - оба знали, для чего встретились...
Наконец Сажин встал и нетерпеливым жестом пригласил женщину пройти в спальню. Та поднялась решительно, без тени каких-либо сомнений.
Они прошли в ярко освещенную комнату, декорированную известным американским дизайнером. Огромная тахта под старинным позолоченным балдахином была уже приготовлена. Многочисленные зеркала отбрасывали на ложе свет хрустальных бра.
Сажин указал гостье на ночной антикварный столик в стиле "буль".
- Можешь раздеться здесь.
Женщина, тайком рассматривая роскошную обстановку спальни, прошла к столику и стала снимать с себя украшения.
Каждое ее движение было грациозным и выверенным до тонкостей.
"Восхитительная самка!" - подумал Сажин. С трудом сдерживая себя, он тоже неторопливо принялся снимать одежду.
"Моя жена даже под наркотиками не смогла бы вообразить себе такую картину..."
Медленно, как удав, скользнул он к раскинувшемуся на тахте обнаженному телу.
- Дай, я тебя рассмотрю. - Сажин легко раздвинул ноги гостьи и внимательно осмотрел волнующие сокровенные места. Они были так же прекрасны, как и лицо: начисто выбритый лобок по-детски припухал на вершине сладострастной полуоткрытости, ослепляя нежной белизной.
