А потом вышел наш господин Георг Третий. Да, говорит, было дело, приезжал перед свадьбой, подарил подарки и пожелал счастливой жизни молодожёнам. В шутку вспомнил о старинной традиции, когда владельцу земель предоставляли право первой ночи с невестой, все посмеялись, и он уехал. Все посмеялись и в зале суда.

А потом нашлись свидетели, которые лично видели моего Мишку пьяным, как он зачем-то лезет на крышу и падает с неё. Хотя мой Мишка никогда в жизни не пил.

«И всё? — Спросил главный судья. — Ради этого мы тратим казённые деньги, чтобы каждая дура обвиняла своего господина? Чтобы больше таких прецедентов в моём суде не было!»

Как ты понимаешь, меня выгнали из суда… Ну как выгнали… Попросили прощения у уважаемого барона за беспокойство, и выдали ему обратно его собственность — меня. И порекомендовали ему два месяца подержать непослушную собственность под замком, чтобы остальным неповадно было клеветать на господина. Из суда я уехала заключённой. Заключённой под арестом барона. Смешно, да?

Ну, а дальше всё понятно. Привёз он меня обратно и оставил меня в этом погребе на месяц дозревать, чтобы к своему дню рождения сношать во всех своих излюбленных позах в наказание за непослушание. Через неделю у него этот сраный день рождения и он решил преподнести себе такой желанный подарок.

Решил, скот, немного обождать и откупорить меня на свой юбилей, наверняка запланировав лишить меня девственности самым изощрённым способом. Вот такая забавная и грустная история…

— Да уж! — Согласился я. — История действительно забавная. И что, никак этого не избежать?

— Как? Я же его собственность! Да и кто он, и кто я! Он благородных кровей, а я обычная деревенская баба.

— А раньше нельзя было… Не могла ты со своим парнем раньше потрахаться? Нахера ты с этой девственностью носилась?

— Думаешь такой умный, да? — Она скорчила мне ехидную рожицу. — Могла, конечно… Но мы то думали что это всё слухи про барона. Так, просто парни девок пугают, чтобы в трусы им забраться…

Пару дней я восстанавливался. Кормили нас херово, в основном хлеб и сыр, или хлеб и чёрствая колбаса. Но Соня припрятала немного еды, и постоянно откуда-то из недр соломы извлекала что-то более-менее съедобное. По большей части, всё те же сухари и сухую колбасу, но и этому я был рад. Аппетит был просто звериный, жрать хотелось постоянно. Прогресс восстановления шёл очень медленно, я это чувствовал. Силы прибавлялись в час по чайной ложке. Мне бы мяса…

— Мне кажется, — задумчиво проговорила Соня, — ты немного посвежел и даже помолодел чуточку. По крайней мере, не выглядишь так, словно одной ногой в могиле.

— Спасибо за сомнительный комплимент.

— Всегда пожалуйста! — Улыбнулась она мне своей белозубой улыбкой.

— Отсюда можно как-то сбежать? — Задумчиво спросил я у девушки, которая в очередной раз подкармливала меня, стыдливо и бессмысленно прикрывая свою грудь одной рукой.

— А никак! — Уверенно ответила рыжая.

— Может стукнуть охранника, когда он внутрь зайдёт?

— Можно попробовать, но они не заходят.

— Не заходят к голой девушке? Серьёзно? Верится с трудом.

— Боятся испортить товар. — Соня пожала плечами. — Никто не хочет потом висеть жопой на колу вдоль дороги.

Я вот в это не верил, как и в её невинность. Ну не верилось, что здоровый мужик, которых должно быть полно в охране или среди тюремщиков, не рискнёт и не потискает пленницу. Есть множество способов воспользоваться ей, и не нарушить её невинность. Если была та невинность вообще. Не выглядела девчонка невинной дурочкой.

Хотя, как внешне должна выглядеть невинная девушка, я и сам толком не знал. Ах, да! Из-за этого долбанного ошейника я не чувствовал её желание и как давно у неё не было секса. Странно, я уже привык определять это на глазок и чувствовать это. Без этого Дара во мне как будто чего-то не хватало.

Но пара дней, проведённых в камере, меня убедили. Наверное, барончика действительно побаивались или уважали. Ни одного нового лица за эти два дня я так и не увидел. Еда подавалась в щель внизу двери, туда же в первый день моего пребывания протолкнули кусок мыла и пару маленьких полотенец. Гигиена наше всё! А вода в изобилии лилась из крана в углу комнаты, камеры, подвала. Не знаю, что это за строение такое странное.

— Что у вас здесь за средневековье такое? — Задумчиво проговорил я, всё так же сидя на жопе, будучи прикованным к стене за руки.

— Восток! — Соня снова пожала плечами. — У нас всегда так было. Да не переживай ты так. Если хочешь выбраться, дождись дня рождения барона. За мной же точно придут. Или гостям отдадут, или всё-таки барон решится залезть на меня, если твоя подруга не сможет его порадовать хорошенько. — Она тяжело вздохнула. — Если хватит силёнок, можешь попробовать с ними справиться. Не сдюжишь, так хоть погибнешь смертью храбрых, я потом за тебя свечку в храме поставлю.

— Да уж спасибо! Свечка прям утешила меня, теперь и умереть не так страшно.

— Я рада, что ты не отчаиваешься! Правда, не знаю, как тебя из кандалов достать…

Кандалы да — это проблема. Я подёргал руками и так, и сяк. Сидят не вплотную, если сильно захотеть, можно содрать несколько слоёв кожи и попытаться выдернуть руки. Может, что-то получится.

Дождавшись вечера и убедившись, что девчонка тихонько засопела в своём сене, решил опробовать свой Взор. Нужно же проверить, как дела у Яны, да и вообще, осмотреться…

Опять этот полёт над телом… Почему так? Непонятно. Что поменялось?

Теорий было много… То ли мой Взор так прокачался, я перешёл на новую ступень… Смешно, у меня же Узор а не Дар, как у местных… То ли смешение крови и энергий с Яной. То ли я его раньше неправильно использовал… Правда, как раньше я теперь почему-то не мог им пользоваться. То ли, то ли… Бредовых вариантов тоже хватало.

Я вылетел из тела на пару минут, полетал, побродил бестелесным призраком по округе, заглянул в камеру к Янке… Пустой подвал, точно такой как у нас с Соней. Голая Яна лежит в стоге сена, точно как Соня свернувшись калачиком, и тихонько посапывает. Кроме одежды на ней только тонкий кожаный ремешок на шее, блокирующий Дар.

Странно, всегда задавался вопросом, почему его нельзя снять самому, а вот кто-то посторонний снимает легко? Нужно как-нибудь разобраться с этим. Ради научного интереса.

Я не почувствовал, как где-то в районе темечка начало нарастать давление. Вернее, почувствовал, но слишком поздно… Удар, ещё один. И третий, оглушающе сильный, словно я получил хук от сильного, тренированного бойца. На секунду я решил, что кто-то калечит моё тело, пока я отсутствую. Всегда этого боялся. Но потом понял…

Ускорился, рванул назад… Хм… Ускорился… Забавно, даже в этом призрачном виде мои Узоры всё ещё влияли на меня… Ещё один удар чуть не отправил меня в глубокий нокаут, но я успел спрятаться в свою хилую тушку. Вот тебе и хилая тушка. Оказывается, разум или дух гораздо уязвимее, чем, казалось бы, нежная и хрупкая плоть.

Сука! Ментальный удар? Это была атака ментала? Бля! Здесь же их просто дохера, а я расхаживаю в астральной или ментальной форме, практически голый! Как же много я ещё не знаю об этом мире!

Я открыл глаза в своём теле и прислушался своими обычными, человеческими ушами, из плоти и крови. Тишина. Никто не трезвонит в колокола, никто не трубит тревогу. Кстати, как я так быстро вернулся в тело? В прошлый раз я так не смог. С перепугу, наверное, заскочил. Забавно.

Правда, голова трещала так, что я думал, она просто лопнет. Пожалуй, с Взором я пока повременю… В этот раз пронесло, меня просто прогнали, наверняка решив, что я какой-то шпион. А вот в следующий может так не повезти…

Я прикрыл глаза и попытался унять пульсирующую в голове боль. Было сложно. Но через какое-то время, я всё-таки переборол её — боль отступила и я задремал.

Тяжёлое дыхание в ухо разбудило меня среди ночи. За решётчатым окном светила полная луна, а в темноте сверкала белая кожа девушки.