Дверь кабинета министра открывается.

— Гермиона, — зовет ее Гарри.

Грейнджер распахивает глаза, глядя на Северуса. Мерлин, пожалуйста, пусть все наконец закончится. Пусть у нее будет возможность видеть его лицо, смотреть ему в глаза. Пусть все будет хорошо.

— Иди, — кивает Северус.

Гермиона целует его в губы, на мгновение прикрыв глаза. Она чувствует это. Чувствует, как оно витает в воздухе, не предвещая ничего хорошего. Шестое чувство обостряется, как никогда. Жаль, что только она его слышит.

— Я найду тебя, — слова срываются с языка сами, когда она встает на ноги и уже собирается уйти.

Она чувствует.

— Я здесь, — кивает он. — Я буду здесь.

Северус провожает ее взглядом до тех пор, пока дверь кабинета министра не закрывается, и темный фойе не погружается в тревожный, холодный мрак. Северус держит руки на коленях, держит спину идеально прямой и лишь изредка поглядывает на мракоборцев.

Их бездействие настораживает, доводит до ужаса, хочется подойти к ним, нажать на кнопку и заставить шевелиться. Только Северус об этом задумывается, как двое мракоборцев у лифта начинают синхронно двигаться по направлению к нему. Еще двое у кабинета министра также следуют в его сторону.

Северус поднимается на ноги. Мракоборцы замыкают его в квадрат и начинают движение.

— Куда мы идем? — холодно спрашивает Северус.

— Никаких вопросов, — рявкает один из них.

Северус сразу узнает его. Этот мракоборец назвал Гермиону шавкой, он же первым хотел напасть на нее, когда она вышла из дома. Он с особой жестокостью защелкивал на его запястьях оковы и использовал режущие заклинания на его спине чаще остальных.

Они все продолжают идти, добираясь до двери, которая ведёт в коридор, соединяющий два отдела, но не использующийся персоналом. Пожилая женщина за стойкой секретарши поднимается с места и взмахивает палочкой.

Северус оглядывается через плечо. Взгляд женщины совершенно пустой. Он осторожно смотрит на мракоборцев, окружающих его. У двоих замыкающих взгляд такой же безучастный, как и у секретарши. Они словно марионетки.

Что-то не так. Они проходят коридор и поднимаются на несколько этажей выше, следуя к крыше. Северус сглатывает, прорабатывая сразу несколько шагов наперед, и позволяет волшебной палочке выпасть из рукава, чтобы оказаться в ладони.

Палочка все еще того мракоборца, которого Гермиона обездвижила в Азкабане, но все лучше, чем ничего. Только бы не подвела.

Придется действовать молниеносно.

— Фините Инкантатем! — взмахивает он палочкой, используя заклинание на окружающих его мракоборцах.

Северус оказывается прав. Действие магических чар прекращается, трое мракоборцев с болью вздыхают, когда зеленая дымка вырывается из их тела и сознания, и они, потеряв остатки энергии, мешком валятся на пол. Молодые мракоборцы были под империусом.

Северус делает шаг назад, выставляя палочку перед собой. Оставшийся мракоборец какое-то время стоит спиной к нему, а после медленно оборачивается, растягивая губы в жестокой улыбке.

Светлое лицо парнишки обрастает на глазах густой, темной щетиной, брови темнеют, сводятся на переносице, волосы отрастают, появляется знакомый шрам. Действие оборотного заклинания прекращается, и перед ним стоит…

— Руквуд, — на выдохе.

— Снейп, — скрипит он зубами. — Давно не виделись, — резко замахивается он палочкой. — Дуро!

— Протего! — выкрикивает защитное заклинание Снейп и бежит вниз по лестнице, стараясь от него оторваться.

Август Руквуд оказывается жив не только после побега из Азкабана и битвы за Хогвартс, он еще и продолжает заканчивать дела, которые считает благородными. Например, квитаться с предателями.

Мелькает еще одно заклинание, Северус ставит блок, продолжая движение. Он пытается бросить в него ответное, но палочка его не слушается. Она так не вовремя его не слушается!

— Снейп, я все равно убью тебя! — ревет он. — Ты — предатель! Ты предал Темного Лорда!

Очередное заклинание взрывает стену возле Северуса, и тот закрывает голову руками, отходя в сторону. Ему приходится остановиться. Руквуд с ревом мчит следом.

— Я убью тебя, Снейп! Не в Азкабане, так здесь и сейчас, мне нечего терять!

Вдох. Удар сердца. Руна.

— Авада Кедавра!

— Сектумсемпра!

Зеленая и синяя вспышка сталкиваются вместе, грохочет мощный удар, сотрясая воздух. Стены коридора, пол и потолок — все дрожит. Северус сжимает палочку обеими руками, заклинание сопротивляется. Палочка не слушается его. Северус вздыхает, сжимается всем телом и усиливает хватку.

Ноги дрожат. Август ревет, скаля зубы. Северус хочет замахнуться сильнее, усилить удар, подчинить себе чужую палочку, но в какой-то момент заклинания вспыхивают, разделяясь, и его луч отскакивает куда-то в сторону.

Северус готовится к новому удару, но внезапно на весь коридор слышится ее сдавленный горький всхлип.

Все происходит за мгновение. Северус оборачивается, видит ужас в глазах Гермионы, и его окутывает страх. Август отвлекается, Северус пользуется этой возможностью.

— Иммобулюс! — парализует его он, — Инкарцеро! — появляются из ниоткуда веревки.

Палочка Августа Руквуда падает, словно в замедленной съемке, и в это мгновение Северус резко оборачивается и выкрикивает:

— Аресто Моментум!

Гермиона с широко распахнутыми глазами медленно падает вниз. Северус бросается к ней и успевает поймать всего за несколько сантиметров до того, как ее тело касается пола. Действие заклинания медленно начинает проходить.

— Гермиона! — старается скрыть он ужас, действовать хладнокровно. — О чем ты только думала?!

Она дышит часто и редко, смотрит только на него, старается игнорировать то, что происходит.

— Я не думала, — коротко выдыхает она. — Я просто шла к тебе.

— Постарайся не говорить, — он чувствует, как холодеют от ужаса руки. — Я сейчас все сделаю.

Гермиона кивает, дышит все чаще и все менее глубоко. Игнорировать боль в теле становится все тяжелее. Она чувствует, как под ладонь, которую она держит на полу, попадает что-то горячее и мокрое.

Северус поднимает палочку, старается держать голову холодной, не дает панике вырваться наружу.

— Вулнера санентур, — произносит он, проводя палочкой над ее рубашкой, постепенно окрашивающейся в алый.

Палочка трещит, из нее вырываются искры, она начинает дымиться. Это не его палочка, она не может выдержать заклинание его собственного изобретения. Она не слушается его.

Она его не слушается!

— Теперь все поверят нам, — смотрит она на Северуса и старается улыбнуться.

— Гермиона… — он пытается снова использовать заклинание.

Палочка треснула, магия уходит из нее. Она ни на что не годна. Северус сглатывает. Пожалуйста!

— Северус, — едва слышно произносит она. — Я не справляюсь.

Боль начинает плавить все тело, от нестерпимости глаза начинает жечь от слез. Гермиону трясет, все тело постепенно становится огненным шаром.

— Тебе и не нужно, — снова выставляет он палочку.

Пытается. Пытается снова. Глотку сдавливает страх. Руки начинают дрожать сильнее. Он сглатывает.

— Я рядом, — смотрит он на нее. — Только глаза не закрывай, обещаешь?

Она кивает, сжимая зубы. Боль горит в ней все сильнее.

— Хорошо.

«… в мире моих детских грез… есть луг…»

Она смотрит на то, как он пытается что-то сделать. Видит только его лицо и больше ничего. В ушах шумит пульс. Ноги немеют.

— Проклятье, — старается он снова. — Смотри на меня, Гермиона. Смотри на меня.

«… там ветер играет ветками дерева, рассыпая блики света по глади пруда…»

Где-то вдалеке слышится топот ног. Гермиона слышит рев Гарри, голос Кингсли.

— Палочка! — рычит Северус. — Мне нужна моя палочка!

Он смотрит на нее, обхватывает руками ее лицо.

— Не засыпай, Гермиона. Только не засыпай!

«… а дерево высокое, большое и одинокое… бросает на траву широкую тень…»

В глазах мелькают вспышки, тело больше не принадлежит ей, она уже не чувствует что-то теплое под своей ладонью. Кругом гул голосов, их крики.