Гермиона закрывает за собой дверь и прислоняется к ней спиной, закрывая глаза. Веки тяжелые, почти свинцовые, глаза уставшие, а ноги не держат вовсе, но это состояние становится настолько привычным, что ее это уже совсем не пугает. Девушка бросает сумку на стол и присаживается на диван, не включая свет.

Тишина в пустом доме настолько тяжелая, настолько липкая и вязкая, что закладывает уши. Гермиона опускает основания ладоней на глаза и откидывает голову на спинку. События последних месяцев… убивают.

Темный Лорд пал несколько месяцев назад, и с того момента все изменилось и не совсем в лучшую сторону. В глубине души Гермиона рассчитывала, что скорбь сможет объединить их, поможет поддержать друг друга в это нелегкое время и научит жить дальше. Этого не случилось.

Гарри разрывают во все стороны, бесконечные интервью и слушания в Министерстве не прекращаются со дня победы, даже его принятие на службу положения не спасает, он полностью падает в работу, старается переключиться на нее, чтобы не погрязнуть в собственных мыслях.

Рон возвращается домой и тоже отказывается заканчивать седьмой курс Хогвартса, хоть Гермиона и предлагает. Рон считает, что все это бессмысленно, что сейчас вообще ничего не имеет смысла. Горе затмевает разум в то мгновение, как адреналин завершает циркулировать в крови, и он не может этому сопротивляться.

На почве отказа Рона возвращаться в то место, где погиб его брат, они с Гермионой сильно ссорятся, и ей приходится сотню раз извиниться перед миссис Уизли, но все же покинуть Нору и вернуться домой.

После возвращения в пустой дом родителей легче совсем не становится. Гермиона пока не знает, как вернуть воспоминания мамы и папы, знает только, что они далеко от Лондона и находятся в безопасности. Этого достаточно.

Гермионе не хватает Гарри, не хватает Рона. Ей тяжело справляться со всем в одиночку, и сначала она признает это, но затем сил не хватает и на это. На коврик под дверью стабильно несколько раз в неделю падает в окошко для почты очередное письмо.

Погрешность войны — необходимость терять людей дважды. В первый раз в момент смерти, второй раз — на похоронах. Для девятнадцати лет Гермиона бывает на похоронах слишком часто. Черное колючее платье с глухим воротом становится неотъемлемой частью ее гардероба.

Ей было бы куда проще переживать все это, если бы ее руку сжимал Гарри или Рон, но война действительно что-то уничтожила в них всех, что-то необратимо, жестоко сломала. На некоторых похоронах Гермиона присутствовала одна, на некоторых ребята были, но ни с кем, даже друг с другом, не разговаривали.

Они просто не могли.

Гермиона читала много маггловских историй, когда ездила летом домой. В этих книгах герои совершали подвиги, проживали короткую, насыщенную жизнь и в конце, чаще всего, умирали. В детстве это казалось благородным. Сейчас, после магической войны, она впервые завидует героям, которые умирали на последних страницах историй, потому что она понятия не имеет, как ей научиться жить дальше после всего, что произошло.

Тишина снова давит на уши.

Звенит, марает своей холодной липкостью кожу и заставляет кожу покрыться мурашками. Гермиона вздрагивает от этих ощущений и сжимает сухие губы, хмурясь, но не открывая глаз. Сегодня на похоронах было проще, только она не понимает, почему именно.

Потому что она их совсем не помнит или потому что она много раз хотела заплакать, но у нее ни разу не получилось.

Она снова старается подумать, как ей поступить дальше, но с каждым днем мысли уходят все дальше, сил ни на что не остается. Гермиона не может спать из-за пережитых ужасов, кошмары доводят, зелья не помогают, ей удается спать не больше двух часов в сутки. На этой почве пропадает аппетит.

За последний месяц пропадают несколько далеко не лишних фунтов веса, но она этого совсем не замечает. Гермиона перестает писать письма, потому что не получает на них ответа.

Она не понимает, как пережить этот период. Она не понимает, как вообще дальше жить после этой проклятой войны. Гермиона надеется, что однажды ей удастся уснуть так, что не потребуется просыпаться.

Грейнджер вздрагивает, когда в окно ее дома кто-то стучит. Она подскакивает на месте и тут же хватается за палочку. В гостиной темно. Кажется, ей все же удалось хоть немного поспать.

— Люмос, — хрипло шепчет она в полутьме и щурится, когда подходит к окну.

На карнизе сидит знакомая птица.

— Здравствуй, — кивает девушка и принимает из клюва совы письмо. — Спасибо.

Алая печать Хогвартса сразу бросается в глаза, но Гермиона не спешит вскрывать письмо. Она задумчиво смотрит на аккуратный почерк профессора Макгонагалл, снова изучает сургучную печать. Гермиона ожидает хоть какого-то трепета, но ничего не происходит.

Девушка все же вскрывает конверт.

Уважаемая мисс Грейнджер!

Надеюсь, что не отвлекаю Вас от дел, но Хогвартс крайне нуждается в Вашей помощи. Вы одна из немногих, к кому я смогла бы обратиться в данной ситуации. Я смогу все объяснить Вам при личной встрече, если Вы найдете для этого время. Мой камин открыт для Вашего посещения до полудня следующего дня.

С наилучшими пожеланиями, директор Хогвартса

Минерва Макгонагалл.

Гермиона прочитала письмо трижды. За это время она успела накормить сову и отпустить ее домой, собрать вещи и переодеть темное колючее платье на удобный джемпер с джинсами. Всего за несколько минут ей удалось уместить в крошечную сумку всю свою жизнь.

Она останавливается посреди пустой темной гостиной с прежней тяжелой тишиной и осознает, что ее ничего не держит. Гермиона надеется, что ей станет лучше в родном и горячо любимом замке. Надеется, что снова возьмет в руки книгу. Надеется, что хоть что-то в ее жизни и в ней самой изменится.

Если этого не случится, то у нее просто не останется выхода, потому что после финала маггловских историй о выживших героях никто ничего не рассказывает. Мы видим лишь форзац книги. Белый лист.

Гермиона ни капли не колеблется, когда входит в камин, четко произносит место назначения и бросает под ноги летучий порох.

========== 2. ==========

Кабинет директора совсем не изменился. Гермиона присаживается в просиженное кресло и принимает из рук профессора чашку чая. Минерва, кажется, постарела еще на несколько лет за такой непродолжительный срок. Война приложила свою руку ко всем.

— Я очень рада, что вы откликнулись на мое письмо, мисс Грейнджер, — присаживается она напротив нее, — еще больше меня радует, что так скоро.

— Благодарю, профессор, — едва слышно отзывается она. — Я рада вас видеть.

Гермиона держит в руках чашку и ей кажется, что чай совсем холодный, но сделав небольшой глоток, понимает, что напиток обжигает ей небо. Она едва заметно морщится. Минерва старается смотреть на свою бывшую ученицу так, как раньше, но у нее получается плохо.

Лучшая ученица Хогвартса изменилась, и ее выдают глаза.

— Вы пригласили меня доучиться седьмой курс? — задает Гермиона резонный вопрос.

Когда она говорит об этом вслух, она надеется, что прежний интерес к учебе загорится в ней со всей страстностью. Она не удивляется, когда этого не происходит. Перестает удивляться.

— Нет, мисс Грейнджер, — ставит Минерва чашку перед собой и сцепляет в замок руки. — Вы нужны мне здесь не в качестве ученицы, а в качестве преподавателя.

Гермиона старается изобразить удивление.

— Профессора? — переспрашивает она и чуть ерзает на месте. — Профессор, я же не получила образование до конца, я не отучилась седьмой курс и…

— Мисс Грейнджер, — мягко прерывает ее женщина, — мы обе прекрасно понимаем, что вы изучили весь курс задолго до сегодняшнего дня. Сейчас тяжелые времена, и вы сами это понимаете, Хогвартс восстанавливается, мы пытаемся начать жить дальше, двери школы будут открыты первого сентября, к нам придут новые ученики…

— Здесь еще совсем недавно лежали тела других ваших учеников, — негромко произносит она, не глядя профессору в глаза, — тела преподавателей, моих и ваших друзей.