Останавливать или порицать дочь Гермиона не хочет. Она знает, что у Северуса с дочкой присутствует невидимая связь, которую ей самой не удается почувствовать даже спустя столько лет.
Эта связь особая. Исключительная.
Она поражает Гермиону впервые еще в тот момент, когда Дейзи только три года. Почти не общаясь с родителем, она уже имеет эту незримую нить. Со временем все меняется. Связь становится крепче, и это поражает.
Поражает, как сильно родитель может любить своего ребенка. Поражает, как чисто ребенок может любить своего родителя в ответ.
Гермиона понимает, что Дейзи нужно просто побыть хоть немного рядом с отцом. Ей даже не обязательно говорить, что именно происходит в ее жизни, Северус исцеляет ее одним только своим присутствием, не представляя себе, что Дейзи умеет делать точно так же.
Стеклянная дверь слегка скрипит, снова приоткрываясь от ветра.
Дейзи удобнее перехватывает тарелку, покоящуюся на ее согнутой коленке, и кладет еще кусок яблочного пирога в рот. Северус смотрит на тонкую витиеватую полосу пара, исходящую от десерта, и делает глубокий вдох. Пахнет Рождеством, пахнет домом и… Гермионой.
Он сглатывает.
— Гермиона? — вскидывает он брови, указывая вилкой на десерт.
Дейзи оборачивается к родителю и смотрит ему в глаза. Северус говорит редко, коротко, чаще всего одним или двумя словами, но Дейзи и этого оказывается достаточно. Август Сепсис предупреждает ее об особенностях в поведении ее родителя, но опускает подробности.
Дейзи и не чувствует потребности в них. Все дело в том, что она просто головой понимает, что есть во всем этом что-то такое, что она не должна знать. Это что-то принадлежит только ее родителям, поэтому она не настаивает на подробностях. Она просто хочет, чтобы ее семья вновь воссоединилась.
Если для этого нужно время, она готова ждать. Единственное, в чем она правда нуждается, так это в присутствии обоих ее родителей в своей жизни. Пусть сейчас они по отдельности, но… Дейзи чувствует, что это лишь временно.
Она уверена в этом.
— Да, — кивает она на десерт. — Обычно всей готовкой Моди с Эванжелиной занимаются последнее время, но яблочный пирог мама делала сегодня ночью, — смотрит она на родителя. — Она спит плохо, дела себе придумывает, чтобы полегче было.
Северус смотрит на дочь, в глазах которой десятки вопросов. Она не станет их задавать, Северус знает. Она же… копия его самого. Мужчина опускает взгляд вниз, берет вилку и, отломив кусочек, кладет его в рот. На языке чувствуется приятная кислинка от яблок и сладость от сахарной пудры.
Северус закрывает глаза, медленно пережевывая десерт.
Она по-прежнему готовит его с той же теплотой, что и раньше. Любовь моя, как мне тебя не хватает.
Дейзи снова смотрит во двор и жует яблочный пирог. С папой находиться правда легче, всю эту неделю ей выносить проще только благодаря ему и маме. Дейзи не заговаривает с родителем о том, что происходит в ее личной жизни, потому что не считает эту ерунду стоящей темой для разговоров.
Она рассказывает ему о тренировках с тетей Джинни, о Джеймсе, о бесконечно работающем дяде Гарри, о том, что Альбус и Лили теперь дружат, закапывая наконец свой крохотный топор войны. Рассказывает о маме. О том, как она всю неделю старается выходить птенца с тополя в саду, который остался совсем один после рождения.
Северус особенно внимательно слушает все, что Дейзи рассказывает ему о Гермионе. Слушает и всеми фибрами души беспокоится о том, как она справляется. Он не видит ее почти целый месяц, и эта разлука вызывает приступы смертельной тоски. Несмотря на все это, Северус прислушивается к словам Августа.
Он прав.
— Пап, — негромко зовет Дейзи.
Северус оборачивается.
Дочь смотрит на него в ответ, и Северус понимает, что она колеблется. Что ведет сама с собой внутреннюю борьбу, потому что не знает, стоит ли задавать вопрос. Она определенно откладывает его все предыдущие встречи. Северус на подсознательном уровне чувствует, что она хочет узнать, поэтому морально готовится в тому, что исчерпает все свои силы на ответ.
Дейзи ставит тарелку с вилкой на стол и обхватывает согнутую коленку руками.
— Почему ты здесь, а не мама? — на одном духу выпаливает она, собрав в кулак всю свою храбрость.
Дейзи боится собственных слов, беспокоится за реакцию, потому что не знает, чего ждать, но… Северус оставляет тарелку на столе и кладет руку себе на грудь. Набрав в легкие воздуха, он чувствует, что надолго его не хватит.
Надо дать ей понять.
— Она здесь, — хрипло произносит Северус и делает круг указательным пальцем на грудной клетке. — Вся…
Северус старается сказать еще одно слово. Только одно слово, больше ничего. Он прилагает усилия, распахивает губы и… Молчит. Зияющая чернота распахивает пасть и с болью впивается ему в глотку и солнечное сплетение. Северус почти задыхается от этого, орет внутри от внезапной вспышки отложенной агонии, но ни один мускул на лице не выдает его состояния.
Он ненавидит себя за невозможность объяснить все своей дочери. Она имеет право знать. Однако он не может. Обессиленно откинувшись на спинку кресла, Северус с дрожью выдыхает, закрыв глаза.
Дейзи слегка хмурится, стараясь его понять. Привстав на месте, она устраивается удобнее.
— Пап, я…
В дверь три раза стучат, и слова замирают в глотке. Дейзи оборачивается, когда дверь открывается, и на пороге стоит целитель. Август кивает, глядя на девушку, и даже не представляет себе, какой разговор только что прерывает.
— Простите за беспокойство, но время для посещений окончено, — произносит Август. — У мистера Снейпа процедура через несколько минут.
Дейзи сглатывает и кивает, рассеянно поднимаясь с места и расправляя на себе светлую футболку.
— Я уже ухожу, — не глядя на Августа, произносит Дейзи, делая шаг к родителю.
Она наклоняется и слегка сжимает его холодные пальцы в своей ладони.
— Я скоро приеду снова, — шепчет она, — обещаю.
Северус открывает глаза и кивает. Он не может заставить себя произнести сейчас хоть что-то, но от прикосновения чернота внутри него снова сжимается, трусливо подрагивая тугим комком глубоко внутри. Он сжимает пальцы дочери в своей ладони.
Дейзи уже распахивает губы, чтобы сказать самое главное, но Август, который все еще стоит на пороге, кашляет, привлекая к себе внимание. Дейзи снова не говорит нужных слов и, слабо улыбнувшись, отпускает руку родителя, направляясь к выходу.
Она кивает Августу, проходя мимо него, потому что не хочет разговаривать с ним. Целитель вызывает у нее раздражение, и собственных негативных эмоций по отношению к нему девушка не понимает. Наверное, у них с Гермионой просто смежные чувства.
Август Сепсис не дает им возможности быть хотя бы на минутку подольше в палате человека, который крайне для них обеих важен.
— Мисс Снейп! — прилетает Дейзи в лопатки, и она нехотя сбавляет шаг, закатывая глаза.
Придется с ним говорить.
Август догоняет ее и останавливается на расстоянии вытянутой руки, когда Дейзи поворачивается к нему на пятках. Она в очередной раз отмечает, как сильно целитель похож на ее родителя. Только внешне. Исключительно.
Характер целителя прескверный. Какой-то слишком мягкий и слабый. Дейзи он не нравится.
— Как прошла встреча? — интересуется он.
Дейзи нетерпеливо вздыхает, скрещивая на груди руки.
— Скоротечно, — коротко огрызается она, глядя в темные глаза Августа.
Целитель вины своей не чувствует. Есть определенное время для посещений, правила не он придумывает. Ему бы только понять, узнает ли девчонка что-нибудь такое, что может помочь ему самому.
— Ваш отец дал вам какую-либо информацию о…
— Как долго мне скрывать от мамы свои визиты? — прерывает его Дейзи, сильнее скрещивая руки. — Я устала лгать, такое поведение не в моих правилах.
Август кладет руки в карманы халата, начиная позвякивать ключами. Говорить ей о том, что Гермиона в курсе, он, разумеется, не станет. Эта информация принадлежит исключительно им двоим. Долгожданный вопрос со стороны Дейзи встает ребром.