Это нормально, что она хочет быть чаще со своими друзьями. Это ведь ее жизнь.

Поэтому сейчас Гермиона испытывает тот самый трепет единения семьи, пока сидит на диване с романом в руках, а Северус греет ее ступни и смотрит через очки в очередную научную статью.

Гермиона чуть шевелится, устраиваясь удобнее, и Северус непроизвольно поднимает на нее взгляд. Она все так же бесконечно прекрасна. Легкая улыбка трогает его губы, и он уже хочет вернуться к чтению, как вдруг его внимание привлекает дочь, сидящая в кресле неподалеку.

Боковым зрением он замечает, как она кусает губы, пока беглым взглядом штудирует строчки Эмили Бронте. Северус знает, что впервые Дейзи читает «Грозовой перевал» на прошлое Рождество. Быть может, она хочет сделать это своей маленькой традицией.

И перечитывать его каждое Рождество.

— Что тебя беспокоит, Дейзи? — спрашивает Северус.

От неожиданного вопроса Гермиона и Дейзи обе поднимают взгляд, отрываясь от чтения. Гермиона озадаченно смотрит на мужа, а затем оборачивается назад. Дейзи вопросительно вскидывает брови.

— М? — реагирует девушка, видимо, исключительно на свое имя.

— Что беспокоит? — снова задает вопрос Северус.

Только двум девушкам в целом мире позволено спрашивать его о чем-то дважды. Жене и дочери.

— Ты сейчас либо прогрызешь собственную щеку, либо сгрызешь ноготь под корень, — замечает Северус.

Дейзи машинально обнимает себя рукой, пряча в вытянутом рукаве пальцы, и поджимает губы. Папе Дейзи всегда говорит правду, к тому же, нет здесь ничего такого, что стоило бы скрывать. Она вздыхает.

— Святочный бал скоро, — наконец выдыхает она.

— О, в этом году решили после Рождества отпраздновать? — вливается в разговор Гермиона.

Дейзи кивает.

— Да, — соглашается она. — И там… — машет она руками в воздухе, стараясь что-то изобразить, — танцевать надо…

— Разумеется, — спокойно отзывается Северус.

Дейзи нетерпеливо вздыхает и откладывает книгу на столик рядом с креслом.

— Я не умею, — сознается она.

— Что? — с улыбкой спрашивает Гермиона, заранее зная, какой последует ответ от супруга.

— Не умею я! — снова повторяет Дейзи и хмурит брови.

Северус вздыхает и закрывает свою книгу.

— Как же не умеешь? — снимает он очки. — Ты же ходила на бальные танцы, когда тебе было семь.

Дейзи фыркает, скрещивая на груди руки, и отворачивается к камину, насупившись, как совенок.

— Это было давно, я все забыла, — бурчит она. — Я ударю в грязь лицом перед ним.

Брови Северуса ползут вверх.

— Перед… ним? — голос его становится на октаву выше, когда он задает вопрос.

Вместе ответа он получает кончиками пальцев Гермионы себе в живот и дарит ей свое внимание.

— Северус, — шикает она и многозначительно смотрит на мужа тем самым ради-Мерлина-включи-голову взглядом, когда слегка опускает вниз голову и вскидывает брови, сжимая губы.

Мужчина понимает несказанные вслух слова Гермионы. Ладно, так и быть. Пока он не станет задавать никаких вопросов. Будет лишь отталкиваться от того, что имеет. Его дочь говорит, что не умеет танцевать? Исправим.

— Милая, ты не ударишь в грязь лицом, — заверяет ее Гермиона, когда Северус осторожно перекладывает ее ноги и поднимается с места, направляясь к проигрывателю. — Ты же помнишь, что твой папа бывший декан Слизерина? — с улыбкой спрашивает она.

— Да, — моментально вливается в диалог Дейзи, позабыв свою угрюмость.

— О, Гермиона, — вопрошает Северус, сдвигая брови, когда настраивает проигрыватель, вставляя необходимую пластинку, — умоляю…

— Именно в тот самый год, когда был Святочный Бал у четвертого курса… — не намерена останавливаться она.

— Гермиона, не напоминай…

— Он и обучал свой факультет бальному искусству, — заканчивает мысль Гермиона.

Северус хмыкает, когда ставит иглу на пластинку, и поворачивается к своей семье.

— Не весь факультет, а лишь единицы оболтусов, которые пренебрегали уроками танцев в своих благочестивых чистокровных домах, — парирует он. — Мне пришлось повозиться лишь с пятью персонами, — он едва заметно хмыкает, вспоминая то время. — Минерву в тот год мне было искренне жаль, это правда.

Мужчина еще какое-то время смотрит себе под ноги. Он внезапно вспоминает тот год. Толпы людей, три школы в одном месте. Незапланированная встреча с Игорем, смерть мальчишки с Хаффлаппафа на турнире, сын Крауча под оборотным, несносный, на тот момент, Поттер, с которым они сейчас — какая ирония! — чуть ли не каждую неделю на барбекю или чаи гоняют, чтобы их дети имели возможность общаться чаще.

Но больше всего в памяти взрываются воспоминания именно про Бал. Гермионе тогда было пятнадцать. На ней было голубое платье ниже колена на бретельках и с фонариками на плечах, а волосы уложены в высокую прическу. Ее сопровождал болгарин, Северус помнит.

Виктор. Виктор Крам. Ох, Мерлин, судьба действительно способна на немыслимые шутки, потому что через восемь лет он сам танцует с ней на свадьбе Поттеров. С ума сойти можно.

— Северус, — мягко зовет она.

Мужчина поднимает взгляд. Гермиона кивает на дочь. Северус тут же находится.

— Дейзи, — зовет он, — твоя механическая память гибкая и работает, как часы, — подходит он снова к проигрывателю и жмет на кнопку. — В бальных танцах нет ничего сложного, я готов тебе это продемонстрировать.

Северус на мгновение замирает, вслушиваясь в музыкальный ритм. {?}[Nevill’s walz — ost Harry Potter and the Goblet of fire] Отбив три такта, он кивает сам себе и протягивает вперед руку.

— Миссис Снейп, вы позволите? — галантно склоняется он вперед, заложив одну руку за спину, а вторую протянув к ней.

Гермиона заразительно улыбается и, отложив на столик книгу, свешивает вниз ноги, убирая с себя плед.

— Ох, как я могу отказать, — театрально отзывается она, вкладывая свою ладонь в его руку.

Дейзи смущенно смеется, закрывая лицо ладонями. Ей кажется это и чертовски милым, и крайне неловким! Она знает, с каким трепетом и любовью папа относится к маме, и она к нему соответственно. Однако как же странно наблюдать за этой любовью!

— Композиция подходит? — интересуется Северус, едва заметно хмыкая.

— С моего Святочного Бала, — она не спрашивает, лишь констатирует факт, глядя мужу в глаза с улыбкой. — Ты серьезно? И как прикажешь на это реагировать?

Северус прижимает ее к себе, опустив ладонь на талию.

— Наслаждаться моментом, — отзывается он. — Дейзи, — смотрит он за плечо супруги. — Смотри, малый квадрат проще пареной репы. И, — вздыхает он, — раз-два-три…

Гермиона тут же чувствует себя ведомой, но совершенно не против этого. Северус прекрасный ведущий партнер, он держит ритм, направляет ее, следит за траекторией передвижения. Гермиона полностью ему доверяет, поэтому сама почти парит в воздухе, едва откинув назад голову.

— Раз-два-три…

Северуса так и манит поцеловать прекрасную бледную шею Гермионы, но делать он перед дочерью этого определенно не станет, поэтому держит свои пылкие чувства исключительно при себе, продолжая урок. Они постепенно переходят на большой квадрат, и Гермиона моментально вливается в ритм.

Однажды она рассказывает Северусу, что в детстве занимается танцами, поэтому умениям жены мужчина если не поражается, то удивляется точно. Гермиона просто поразительная. Улыбаясь собственным мыслям, Северус продолжает мимоходом рассказывать, что они делают.

— Главное — это уверенный партнер, — кружит он вокруг оси Гермиону и, перекинув через свою руку спиной назад, склоняется к ней вниз, завершая танец.

Дейзи хлопает в ладоши, подпрыгивая на месте, когда они поднимаются. Гермиона заводит за уши волосы и улыбается, чувствуя, что у нее румяные щеки. Северус чуть кланяется и протягивает вперед руку дочери.

— Теперь ты, — кивает он. — Ты уже убедилась, что ничего сложного. Если уж мама справилась…

— Ох, изволь, — наигранно хмурится Гермиона и берет с полки фотоаппарат, усаживаясь обратно на диван и подгибая под себя ноги. — Все получится, Дейзи, давай.