— Правда? — удостоверяется она.

— Да, — наконец выдыхает он, ослабляя хватку, когда понимает, что она больше не вырывается, — кажется, я начинаю понимать, с чем работаю. И как все вернуть на круги своя.

Гермиона вскидывает брови.

— Неужели? — саркастично вопрошает она. — Поделиться не хотите?

Девушка бросает быстрый взгляд на его пальцы на своем предплечье, и Август понимает все без слов, отпуская ее руку. Гермиона ведет плечом. Ее надменный взгляд возвращается на место, холодная сталь карих глаз прибивает к земле.

— Пока нет, — качает он головой.

— Потрясающе, — выплевывает она.

Этот образ совсем не вяжется у него с той девушкой, которая играла на фортепиано полчаса назад. Сколько же лет ей понадобилось, чтобы так обрасти броней? У нее определенно был достойным учитель, и настоящую миссис Снейп видели воочию только единицы.

Только самые близкие.

— Я обычно не боюсь ошибаться, — решается отстоять себя Август, — но не в случае мистера Снейпа, — он на мгновение замолкает. — Я не хочу давать ложных надежд, я никогда так не делаю.

Гермиона смотрит в темные глаза целителя и вспоминает тот самый день, когда они с Северусом впервые к нему приходят. Да, он действительно ложных надежд не дает, и Гермиона убеждается в этом на личном опыте. Горьком, но опыте.

Поэтому она просто кивает, скрещивая на груди руки.

Кивает и уходит из палаты, бросив взгляд на макушку Северуса, торчащую из кресла. Одними губами Гермиона Снейп шепчет о том, как любит его. Она всегда это говорит и всегда будет.

Дорога домой не запоминается. Гермиона понимает, что нет смысла донимать Дейзи расспросами, потому что говорит только она, а не Северус. Наверняка она рассказывает ему все то, что пишет в последних письмах, которые получает Гермиона за два крайних месяца учебного года.

Гермиона, конечно, и без того все рассказывает Северусу, но Дейзи наверняка хотелось рассказать самой, что она привела свою команду по квиддичу к победе.

Они снова заново прослушивают альбом Ланы и затем включают радио. Дейзи иногда что-то рассказывает мимолетно о Хогвартсе, но поездку в Мунго они не обсуждают. Пока сами переваривают. Слишком много всего разом случается.

Особенно для Дейзи.

Едва переступив порог дома, в руки Гермионы попадает письмо, которое ей передает Моди. Джинни пишет о том, что хочет приехать. В постскриптуме она упоминает, что прибудет не одна, но просит не говорить об этом Дейзи.

Джинни с первых строк дает понять, что разговор важный, и откладывать его нельзя. Она сразу догадывается, о чем будет идти речь. О внезапно разболтанной новости, которую Гермионе необходимо было сообщить лично Дейзи, а не через пятые руки.

Она пишет ответ, что они могут прибыть в любое время сегодняшнего дня. Сова Поттеров всегда была быстрой, а теперь ставит свой личный рекорд. Всего через полчаса зеленые языки в камине оповещают о том, что прибывают гости.

Гермиона и Дейзи встречают с улыбкой Джинни, которая раскидывает руки для объятий.

— Дейзи, — обнимает она крестницу.

— Тетя Джинни, — зарывает она на мгновение глаза, а после размыкает объятия. — Знаете, я думаю, что в этом году мы летом можем тренироваться, как обычно, — на одном дыхании произносит она.

Джинни бросает взгляд на Гермиону, а после снова переводит его на крестницу.

— Ты уверена? — негромко спрашивает она.

— Да, уверена.

Джинни отходит на шаг в сторону и целует в щеку Гермиону, приобнимая ее за предплечья. Едва она отходит от камина, Дейзи вспыхивает и скрещивает руки на груди, глядя на второго внезапного гостя, который до этого момента остается незамеченным.

— А он что здесь делает? — холодным тоном интересуется она.

Кровь вмиг отливает от лица Джеймса, и он нервно начинает перекатываться с пятки на носок, бросая взгляд на мать. Джинни сочувственно поджимает губы, но не вмешивается Ох, Мерлин, ну, нет, и думать не смей впутывать меня во всё это, это ваша война, вам и организовывать перемирие. Мы в детстве были точно такими же, и взрослые в наши разногласия посвящены не были.

— Я пока буду в столовой, попрошу Моди заварить нам чаю, — первой нарушает молчание Джинни и уже тянет за собой Гермиону, потому что детей следует оставить наедине.

Пора закапывать топор войны. Джинни готова косвенно помогать, но сама вмешиваться ни в коем случае не станет. Дейзи нагоняет маму в тот момент, когда Джинни исчезает за дверью столовой.

— Мне что, с ним сидеть? — шикает она.

Гермиона спокойно смотрит на дочь и чуть дергает уголком губ.

— Да нет, — просто отвечает она. — Делай, что хочешь.

Дейзи сглатывает.

— Ладно.

Она скрещивает руки на груди, стоя рядом с закрытой дверью столовой и чувствуя на себе взгляд Джеймса, который по-прежнему топчется возле камина. Ох, и хватило же наглости заявиться в дом ее родителей после случившегося! Дейзи фыркает от собственных мыслей и оборачивается, сурово сдвинув вместе брови.

— Что надо? — холодно чеканит она.

Джеймс делает несколько неловких шагов вперед.

— Я это… — старается сформулировать он мысль, — извиниться хотел за то, что ляпнул вчера дома.

Дейзи фыркает.

— Совой бы прислал, — огрызается она.

Джеймс снова делает пару маленьких шагов вперед и нервно теребит веревочку на капюшоне толстовки. Дядя Северус однажды говорит ему, что не стоит держать обиду на близкого тебе человека, иначе оно выльется в то, что потом сложно будет исправить.

Кажется, он говорит правду.

Джеймс только надеется, что сказал он не слишком много дурного.

— Мне надо было сказать тебе это лично, — отвечает он.

— И что? Ждешь прощения?

Дейзи сильнее скрещивает на груди руки. Выбившаяся из-за уха темная прядь мешает и лезет в глаза, но девчонка не обращает на нее внимание, потому что слишком рассержена.

— Прощаю, — отрывисто произносит она. — Легче?

Джеймс жмет плечами.

— Не знаю.

— Вот и я не знаю.

Они молчат. Дейзи кусает нижнюю губу, глядя куда-то в окно двора, Джеймс теребит обе веревочки, глядя на свои руки. Тишина давит на уши. Нетрудно догадаться, кто не выдерживает первым.

— Ты не имел права такое говорить, — по-прежнему глядя в окно, произносит Дейзи.

— Я знаю, — поднимает Джеймс взгляд, — прости меня.

— Это был не твой секрет, Джеймс, — чуть качает она головой, снова нервно покусывая губы.

— Я понимаю, я…

— Ты сделал мне больно.

Джеймс собирается до этой фразы продолжить приносить свои извинения, но теперь они встают у него поперек глотки. Это я-то сделал ей больно?! Да Мерлина ради! Теперь наступает очередь Джеймса фыркнуть.

От неожиданности Дейзи оборачивается и удивленно смотрит на него.

— Ты тоже сделала мне больно, Дейзи, — смотрит он на нее. — И не один раз. И даже не два.

Дейзи сначала собирается вспылить и уже набирает в грудь воздуха, как вдруг осекается. Мерлин, он ведь прав. Да, обстоятельства разные, сравнивать все глупо. Так же бессмысленно меряться обидами и глубиной их нанесения. Кажется, не наглость подталкивает Джеймса прийти в этот дом.

Смелость.

Дейзи чуть кашляет и наконец заводит за ухо мешающую прядь.

— Я иду тренироваться, — направляется она в сторону выхода на задний двор, потому что в доме находиться совершенно не хочет.

Джеймс распахивает глаза.

— Можно мне с тобой? — выпаливает он.

Дейзи останавливается и оборачивается, чуть нахмурив брови. Ей немного непривычно, что больше ей не нужно наклоняться. Они с Джеймсом почти одного роста, она всего на пару сантиметров его выше.

— И что ты собираешься делать? — она даже старается задать вопрос помягче.

Джеймс жмет плечами.

— Да просто… буду там.

Дейзи какое-то время смотрит на Джеймса, но осознает, что никаких мыслей в голову не лезет. И ей становится так хорошо от этого. Так хорошо просто не думать какое-то время. Тишина между ними висит несколько секунд, но она теперь терпимая.