Когда большая стрелка на часах отбивает половину восьмого, они выходят из торгового центра с рулонами обоев, клеем и кистями, продолжая о чем-то глупом спорить, и выглядят при этом так, что девушка-консультант из детского магазина, покидающая закрывающийся торговый центр, снова улыбается и тут же начинает писать своим подругам.

Загрузив все в багажник, Арс садится за руль, а Антон занимает пассажирское кресло рядом с ним и тут же пристегивается. Попов заводит автомобиль и на какое-то время затихает, глядя перед собой, хотя машина в прогреве отнюдь не нуждается в начале августа.

— Я у тебя целый вечер отнял, — негромко произносит он и выезжает с парковки. — Я отвезу тебя домой.

Шастун прыскает в кулак.

— Что? — не понимает Арс.

— Пока обои не поклеим, я домой не поеду, — совершенно откровенно проговаривает Антон и отворачивается к окну. — Не обсуждается даже. Можно музон врубить?

Пацан мастерски переводит тему, включает радио и качает головой под биты «Розового вина», умудряясь подпевать слова. Попов перехватывает руль и переключает передачу.

Я тебя, блять, не заслуживаю.

— Спасибо, — тихо бормочет слова благодарности он.

Антон этого шепота не слышит, но ему и не надо. Теплое облако из признательности и спокойствия, повисшее в салоне автомобиля, говорит само за себя.

***

— Оксан, это ничего не значит, — выдыхает в трубку Ирина, застегивая на себе блузку, вылезая из кабинета своего начальника и направляясь к рабочему столу. — Обычный поцелуй в щеку, — шепотом говорит она, — что тут такого?

— Это как-то неправильно, ты не считаешь? — напряженным голосом задает вопрос Фролова, и Кузнецовой ответить нечего.

Ира работает секретаршей в адвокатской конторе уже второй год, исправно ходит в это унылое место пять раз в неделю, не опаздывает, выслушивает все нравоучения и просто до зуда между лопаток терпеть не может свою работу.

У Иры два начальника — Павел Добровольский и Ляйсан Утяшева. Парочка чертовски хладнокровных адвокатов, которые свое дело определенно знают и не устают напоминать девушке о том, сколько они ей платят.

Кузнецову они страшно раздражают, но она продолжает им улыбаться, носить черный кофе без сахара, но со сливками, три раза в день и трахаться в их отсутствие в их офисах на всех доступных поверхностях.

Девушке глубоко похуям на то, что ее могут застукать в любой момент, могут зайти или тупо позвонить в приемную. Она ходит по краю чуть ли не каждый божий день и ловит от этого крышесносный кайф, без которого день ото дня жить становится все сложнее.

Это доза.

Доза, без которой у нее появляется ломка.

Кузнецова адреналином долбится уже около трех месяцев и дозу всякий раз только увеличивает.

— Ты себя накручиваешь, — старается успокоить голос Ира, сглатывая и облизывая губы. — Это же просто… пшик, — пожимает она плечами. — Завтра и не вспомнишь…

— Ирина, я плачу тебе не за то, чтобы ты по телефону на личные темы разговаривала, — заставляет ее вздрогнуть голос вошедшего в офис Павла, отчего Кузнецова тут же сбрасывает звонок и вздрагивает.

— Павел Алексеевич? — чуть взвизгивает девушка и тут же улыбается. — Вы же на совещание уехали.

— Пришлось вернуться, — не глядя на нее, отвечает мужчина, быстрым шагом направляясь в свой офис. — Забыл договор, чтоб его, черт возьми.

Добровольский темпа не сбавляет и идет прямиком в офис. Кузнецова бледнеет. Офис-то не пустой. Она сама оттуда по воле дикой случайности вышла и в противном случае попалась бы по всем параметрам, если бы не звонок Оксаны.

Это было не случайно.

Ира тут же начинает лихорадочно соображать. Добровольского в кабинет пускать нельзя, иначе она вылетит с работы, как пробка. Трахаться в кабинете начальника здорово, когда он об этом не знает, а не когда он застает голого мужика на своем столе.

— Павел Алексеевич, так я его распечатала! — выпаливает Ира за секунду до того, как ладонь адвоката опускается на ручку двери.

Мужчина с серьезным лицом поворачивается к ней и запускает свободную руку в карман брюк, начиная думать о чем-то своем. Слышится звон ключей, смешанный со звуком мелочи в его кармане, после чего он поднимает глаза на застывшую девушку и вскидывает брови.

— И чего ждем? У меня время не резиновое.

Ира тут же оживляется, мчится к своему месту, хотя в голове просто перекати поле, смешанное с тонной паники. Она понятия не имеет, что это за договор. Она в глаза его никогда не видела.

И теперь ей предстоит каким-то чудом выкручиваться. Игла с адреналином медленно входит в сгиб ее левой руки, и Кузнецова ухмыляется собственным ассоциациям. Дрожащие руки копошатся в бесконечных документах, заваливших ее стол, а нужного найти не суждено, просто потому что его вовсе нет.

Адреналин тебя однажды погубит.

— Да? — спустя всего одну вибрацию отвечает на звонок Добровольский, прикладывая телефон к уху, и Ира замирает, поднимая глаза.

Он слушает внимательно, затем хмурится, одними губами красочно матерится и выдает глухое:

— Понял. Через час буду.

Добровольский сбрасывает звонок, чертыхается, берет свой портфель и, чуть ослабив узел галстука, идет в сторону выхода.

— Тебе повезло, договор был у Ляйсан, — не оборачиваясь, произносит он. — И блузку застегни, — напоследок бросает Павел, покидая офис и гулко хлопая дверью.

— Блять, — бледнеет Кузнецова, опуская глаза и понимая, что часть полы блузки попала в чашечку кружевного бюстгальтера, чем и выдала ее с головой. — Блять, — снова тихо повторяет она, закрывая глаза.

Девушка упирается копчиком в край стола и опускает вниз голову, закрывая глаза. Улыбка непроизвольно появляется на ее лице, потому что сердце хуярит по ребрам грудной клетки так, что, кажется, даже на улице слышно.

Теперь ничто не испортит ей остаток дня. Доза прочно засела в молодом организме еще на двадцать четыре часа.

Телефон негромко бзыкает, и Кузнецова оборачивается на стол, не сразу хватая гаджет в руки. Это третье сообщение, предыдущие два она благополучно пропустила.

Антон (18:25): Задержусь

Антон (19:42): Возможно, очень задержусь

Антон (20:39): Не приеду, надо помочь Арсу

Ира сжимает губы, и довольная улыбка сменяется почти зверским оскалом. Он снова променял ее. Второй раз. Он второй раз променял ее на этого Арса. Кузнецова блокирует телефон и сжимает его в руке с особой жестокостью.

И в этот момент из кабинета Паши высовывается полуголым — или не полу — парень, сверкая широкой улыбкой. Он пропускает сквозь пальцы волосы и чуть присвистывает девушке, на что та впечатывает в него агрессивный взгляд.

— Воу-воу, детка, не так дерзко, — щурится он и бросает взгляд на наручные часы. — Ну что, повторим, пока у меня есть время?

Она не любит, когда он упоминает «время». Не любит, когда он всем своим видом показывает, что это для них обоих просто пшик, и ничего больше. Хотя продолжается этот-самый-пшик уже несколько месяцев.

Ты не понимаешь, что меняешь золото на песок.

Но она все равно кивает. Кивает и растягивает губы в улыбке, на ходу расстегивая блузку и вваливаясь с ним в беспорядке тел в кабинет своего ненавистного начальника. Потому что Ира любит адреналин. Ира любит грех. И терпеть не может, когда ее на кого-то меняют.

Ведь это она тасует всех, как колоду дешевых карт.

Она застряла в этой трясине по доброй воле, и только Богу известно, к чему все это приведет, ведь лишь у него одного в руках заветный сценарий.

Ира в грехе пожизненно. Грех в Ирине — посмертно.

Комментарий к Глава 4. “Не обсуждается”

https://twitter.com/allliammmin_20/status/954406517339508736

https://twitter.com/allliammmin_20/status/954409070957678593

https://twitter.com/allliammmin_20/status/954410359326199809

https://twitter.com/_anarosegrey/status/954761174519861248

https://twitter.com/seraya_serost/status/956924293774012418

========== Глава 5. “А вот не меняй” ==========