Антон приехал десятью минутами позднее, и, когда его опасения подтвердились и он услышал от Сережи то, что произошло, а потом еще и узнал про Иру, только чудо позволило Матвиенко удержать Шастуна и не позволить ему навалять по лицу Суркову за всё, что случилось.

Дальше события закрутились так быстро, что все даже толком принимать их не успевали. Об этом инциденте, который произошел еще и не впервые, Антон рассказал Арсению, а тот, в свою очередь, понял, что так просто оставлять все это дерьмо нельзя.

В тот же день Попов обрисовал по телефону ситуацию Добровольскому, и тот завел новое дело, вести которое стала Ляйсан, потому что в таких вопросах защита пострадавшей — ее конек.

Как оказалось, дело Оксаны о разводе, которое рассматривал уж очень подозрительный адвокат, оказалось подставным. Леша сам позаботился о том, чтобы этот самый представитель вышел на Оксану, следил за всем, что творилось, и всячески старался сделать так, чтобы этот мужчина вел дело как можно медленнее.

Стоит ли говорить, что Утяшева с Добровольским разорвали этого самозванца, как тузик грелку, и тот убежал, сверкая пятками, позорно поджав хвост?

На следующий же день Ляйсан начала сборы всех документов, и Леша даже не сопротивлялся, подписывая всё, что она ему подавала. Еще через неделю был назначен день слушания. Суркову до этого времени обеспечили чертовски внимательную охрану, чтобы он не сбежал от правосудия.

Ляйсан взялась за дело со всей страстностью, вычитала все необходимые материалы, сняла побои девушки, коих оказалось даже слишком много, собрала доказательства и разбомбила Суркова в пух и прах.

Парень лишился всего совместно нажитого в браке имущества и, дабы избежать условного за насилие, принял постановление суда на выплаты и указ друзей Оксаны не приближаться к ней в радиусе определенных километров.

Спустя всего несколько недель Оксана сняла с безымянного пальца оковы и вдохнула полной грудью, а Леша после вердикта судьи пропал со всех радаров, исчезнув из жизни девушки на неопределенный срок.

Сережа ее реабилитировал после этого всеми силами, и у него, к счастью, получилось. Потому что Оксана снова сияет.

Оксана не готовит теперь ужин на одного, не просыпается в холодной постели в одиночестве, не завтракает по пути на работу, не коротает вечера за просмотром фильма с бокалом вина и больше не курит.

Счастливые люди не курят.

Арсений берет в руки две пустые бутылки и идет на кухню, оставляя пустую тару на заваленной едой столешнице. Взгляд мужчины скользит по рисункам Кьяры на дверце холодильника, и он чуть ухмыляется, поправляя каждый из них. Ведь всякий рисунок дочки напоминает ему о немаловажных моментах жизни, которая круто повернулась за эти несколько месяцев.

За окном снова хмурится небо, светлое полотно темнеет с каждой новой минутой, обещая в скором времени подарить московским улицам новую порцию снега. Арсений приоткрывает форточку, и на тихую кухню врывается поток морозной свежести. Мужчина прикрывает глаза, наполняя легкие воздухом.

Всё произошедшее кажется теперь чем-то невозможным, чем-то нереальным и неправдоподобным. Арсений верит в то, что всё в его жизни так и было. Что была дочка, был Антон, были хорошие друзья и гармония в доме. Он может вспомнить что-то плохое, только если очень постарается, потому что вся его жизнь теперь наполнена счастьем, в котором он так давно нуждался.

Попов открывает холодильник, намереваясь взять еще вина, но замечает, что полка пуста, поэтому закрывает дверь и снова идет в гостиную, перед уходом проверив запекающееся в духовке жаркое.

Но пройти дальше порога у него не получается: он просто замирает на месте, и щемящее тепло снова разливается по его телу. Антон подбрасывает их дочку вверх, и та хохочет своим невозможным заливистым смехом, щурит большие глаза от восторга и расправляет в стороны ручки.

На глаза Арсу попадается лежащая на диване игрушка потертого временем слоненка, который был уложен рядом с Тигрулей, и Попов спокойно кивает, понимая, что принял правильное решение.

Не отнимай у людей того, чего не можешь дать сам; дари им то, что в твоих силах.

Арсений дергает на себя дверь, и звон маленького колокольчика оповещает сотрудников о том, что кто-то пришел. Приятной внешности брюнетка в фартуке официантки кивает ему в знак приветствия, и он кивает в ответ.

Мужчина смотрит по сторонам, выискивая нужного в данный момент человека, но никак не находит, и официантка снова обращается к нему, сверкая озорными глазами. Узнала.

— Могу я вам помочь? — обнажая в улыбке ровный ряд белых зубов, спрашивает она.

— Сюда девушка в положении не заходила? — интересуется он. — Брюнетка, невысокая такая.

Официантка заметно сникает, оглядывая Попова с ног до головы. Ей определенно оказывается такой ответ не по душе, но что она сделать-то может? Поэтому она, лениво нажевывая жвачку, кивает в сторону улицы.

— На веранду вышла.

Арсений сжимает в руке шарф и проходит в дальнюю часть кафе, после чего открывает дверь и выбирается в зимнюю стужу. Взгляд сразу же притягивается к худой миниатюрной девушке, спиной стоящей к нему.

— Ты чего в такой холод на улицу вышла? — ежась, спрашивает он.

Девушка медленно оборачивается, и теплый шоколад ее глаз впивается в синеву Арсения с безмятежным спокойствием. Он давно не видел ее такой. Такой спокойной и умиротворенной. Кажется, эта беременность идет ей на пользу.

С Кьярой было тяжелее. Арсений помнит.

— Я захотела на воздух, — негромко отвечает она. — Привет.

Арсений по-прежнему стоит возле двери, не решаясь подойти ближе. Что-то невидимое, неосязаемое останавливает его. Возможно, прошлое, связанное с ней. Или настоящее, проходящее без нее. Арс чуть дергает уголком губ.

— Привет.

Это их первая неофициальная встреча после всего, что случилось. После бесконечных документов, ругани, судов и прочего. Это их первая встреча не-мужа и не-жены.

Первая встреча не-родителей одной девочки.

После слушания Арсений с Аленой вместе с Утяшевой и Добровольским прошли на беседу в отдельный кабинет. Алена больше не претендовала на имущество, за которое так сильно цеплялась летом, не скандалила и не проявляла хотя бы каплю агрессии.

Она спокойно все обсудила с Арсом, и они сошлись на том, что из совместного имущества ей достанется тридцать процентов. Арсений настоял на том, чтобы дом в Эстонии тоже остался у нее, потому что ему туда больше незачем возвращаться. Все предложения были приняты, и они пришли к согласию.

Дело Поповых было навсегда закрыто.

Они разошлись тихо, попрощались скомкано, и Арсений не может понять до сих пор только одного: почему же перед тем, как уехать окончательно в Эстонию, она попросила его встретиться.

— Скоро? — кивая, первый заводит разговор Арсений после небольшой паузы.

— Через два месяца, — слабо улыбаясь, отвечает она, опуская ладонь на живот.

Они снова какое-то время молчат. Непонятно, зачем она вообще эту встречу устроила. Что-то вертится на языке у девушки, Попов это чувствует. Она сказать что-то хочет. Что-то важное, он знает. Поэтому он и не торопит ее, хотя на улице, кажется, становится холоднее с каждой новой секундой.

— Прости меня за то, что все так вышло, — негромко произносит Алена, глядя куда-то через улицу, в отливающие солнечным светом мытые окна многоэтажки. — Я не хотела, чтобы всё было так, — чуть качает она головой. — Я про суды, слушания и… Кьяру.

Арсений кивает, зачем-то избегая зрительного контакта, и сует руки в карманы пуховика, чуть шмыгая носом. Носком ботинка мужчина вырисовывает незамысловатый узор на снегу.

— Всё в порядке, — пожимает он плечами. — Уверен, что ты не стала бы делать такого с нами, если бы не вынудили обстоятельства.

Он снова смотрит на нее и не отводит взгляда до тех пор, пока теплый шоколад ее глаз вновь не впивается в его синеву. Арс слабо улыбается. Он не держит на нее зла, он, пожалуй, даже благодарен за то, что все так вышло. Потому что не может сейчас представить другой жизни.