https://twitter.com/a_r_s_a_n_t_o_n/status/962999414397816833

https://twitter.com/avexoma/status/963019291577724933

https://twitter.com/avexoma/status/963261644775280642

https://twitter.com/mmariemms/status/963142313806528512

https://twitter.com/lonelyshast/status/963283229502517249

https://twitter.com/_anarosegrey/status/963521903825707009

https://twitter.com/ta_samaya_alexa/status/967706252779270145

========== Глава 11. “Не лезь к нам” ==========

Пространство забитой до отказа парковки прорезается звуком сигнализации автомобиля, и Шаст сует ключи в задний карман джинсов. Легкие заполняются спертым сырым воздухом. Волнение густо течет по венам и уже буквально вытесняет собой кровь.

Если бы была возможность сдавать волнение, Шаст бы сейчас озолотился.

Казалось, что пацан на нервах даже сильнее, чем Арс. Но на самом деле Арс применяет все свои актерские навыки, чтобы выглядеть расслабленно, в то время как внутри его попросту разрывает от паники.

Он не собирается показывать своего состояния идущей с ним за руку дочери и не намерен проявлять слабину, потому что Кьяра должна быть уверена в том, что папа ничего не боится.

— Звонил ему? — кивает Шаст, забирая из рук Арса сумку с детскими необходимыми вещами и вешая ее себе на плечо.

Попов рассеянно кивает, чуть перехватывая маленькую теплую ручку Кьяры в своей широкой ладони.

— Что сказал? — старается вывезти его на диалог пацан, чтобы Арс в своих мыслях не потерялся окончательно.

— Что будет ждать нас в студии звукозаписи. Они сейчас с Крапом аранжировку для концертов… — Арс на мгновение задыхается словами и останавливается на месте.

Кьяра непонимающе хмурит брови, поднимая голову вверх. Шастун замирает буквально пару шагов спустя, ощущая на собственной шкуре ту волну паники, которая захлестнула Арса с головой.

И его почти ведет от этого в сторону.

Малышка чуть трясет рукой, привлекая внимание родителя.

— Пойдем? — кивает Кьяра на вход в студию, и у Арса от этого внутри все сжимается.

Попов смотрит на совершенно ничего не подозревающую дочку.

Малышка непроизвольно стала точкой невозврата. Но в любой вселенной, в любой из жизней — Арс был в этом теперь уверен — он бы все равно выбирал ее.

Антон подходит к ним и тихонько обхватывает своим мизинцем мизинец Арса, отчего у того вдоль позвоночника бегут мурашки. Попов поднимает глаза, и в радужках Шаста плещется столько участия, столько заботы и уверенности в лучшем, что дыхание постепенно возвращается в норму.

— Погнали, — отвечает за Арса Антон и берет вторую руку девчонки в свою широкую ладонь, отчего такая крошечная кисть в ней почти тонет.

В студии снова суматоха, но она никогда и не прекращается, кажется. Кругом бесконечно кружатся сотрудники с планшетами и микрофонами, бегают костюмеры с вешалками, и снуют туда-сюда дизайнеры.

Стажеры вообще почти вешаются от нагрузки, а количеством кофе, которое они разносят своим боссам за день, можно досыта напоить одну из стран Африки. Безостановочно трещат рабочие телефоны, и ничего не успевающие секретарши только и делают, что сбрасывают звонки.

Помещение насквозь пропитано энергией, толикой агрессии, усталостью, запахом кофе и ментоловых тонких сигарет. Офисы мелькают и безостановочно сменяют друг друга, пока они бредут к студии звукозаписи.

Шастун едва успевает отвлекать внимание на себя и со всеми здороваться, поэтому только пара знакомых вскользь бросают: «Ой, а кто это такая малень…» И дальше ни Арс, ни Шаст ничего не слышали, потому что им было глубоко похуям, если честно.

Они сюда не за этим пришли.

Табличка звукозаписывающей студии блестит в ярком свете лампочек, и за дверью слышатся знакомые голоса. И их явно больше двух. Баритоны смешиваются гулом, и Попов мешкается, опустив ладонь на ручку и стараясь их разобрать.

Девчонка перехватывает в руках игрушку и снова хватается за указательный палец Антона, отчего у пацана даже под коленками дрожит. Кьяра не знает, что происходит. Не понимает, зачем ее сюда привели и зачем она должна вести себя хорошо. Но она ведет себя хорошо, чтобы порадовать папу.

А еще она не боится. Потому что как можно бояться того, о чем ты не знаешь?

— Арс, просто заходим, — негромко говорит Шаст, — давай, — пальцы Антона несильно сжимают предплечье Арса, и тот тут же реагирует на слишком яркое прикосновение, поворачивая голову. — И не волнуйся, — твердо говорит Антон, — я буду рядом…

Дверь негромко открывается, и перед глазами простирается библейская, блять, картина. За пультом управления в наушниках сидит Крап, немного качает головой, вслушиваясь в указания чуть склонившегося к нему Стаса, в то время как на диване развалились Позов и Матвиенко, залипая в телефонах.

Этого точно в их планах не было.

Этого, блять, ни Арс, ни Шаст не могли предвидеть.

— Здравствуйте! — по всем правилам хорошего тона подает голос Кьяра, выглядывая из-за ноги Арсения, и ее голос звонким колокольчиком разбивается о крашеные в белый цвет стены.

В студии становится тихо.

Сначала взгляды от телефонов отрывают Димка и Серега, затем Крап даже наушники с себя снимает, глядя в дверной проем, а после Стас медленно поворачивает голову, и в глазах его прямым текстом читается одно большое «Что за?..»

— У меня объявление, — сглотнув, проговаривает четко слова Арс, чувствуя руку дочери в своей ладони и едва находя в себе силы, чтобы голос не дрожал.

Парни нервно переглядываются. Кьяра сильнее сжимает указательный палец Антона.

И если отбросить на секунду одну только мысль о том, что повлечет за собой сказанная Арсом фраза, то по эмоциональному состоянию Попов может сейчас поспорить с почти накрывшей его истерикой утром.

Арсению тогда было тяжело дышать. Ему хотелось открыть окна, впустить в квартиру холодный осенний воздух и сесть к стене, прижав к груди колени и обхватив их руками.

Хотелось, чтобы этот холод окутал его с ног до головы и заставил свернуться комочком, обрастая коконом.

Арсению хотелось отмотать время назад, хотелось сделать что-то иначе, изменить ход истории, хотя он и понимал, что возможности у него этой никогда не было и не будет.

За окном десятое октября. Ебучий день настал. Ему придется поговорить со Стасом.

— Блять, — тихо ругнулся Арс, запихивая в детскую сумку пару заранее купленных детских непроливаек, и провел тыльной стороной ладони по лбу, стараясь успокоиться.

Не получается.

Нервяк долбил в глотке, сердце — того и гляди — ошметками расхуярится о ребра грудной клетки. Попову страшно. Ему ебать как страшно, и этого чувства он не стыдился.

Потому что он ставил под удар абсолютно всех. Абсолютно всё. И Арс понимал, что если еще хоть секунду будет думать об этом, то попросту не вывезет этого, блять.

— Арс, — появился на кухне Антон, заставив мужчину резко вздрогнуть и чуть не выронить сумку на пол.

Сердце уже стало самостоятельной, блять, личностью. Оно само стало решать, когда долбить в груди, как сумасшедшее, а когда напрочь отказываться работать. И второй пункт все чаще срабатывал при Антоне.

— Дыши, — произнес Шаст, и Арс только тогда понял, что правда задержал дыхание.

Теплый воздух медленно попадал в организм, почти обжигал стенки гортани и сухим песком оседал в легких. Арс чуть покашлял. Ему хуево. Ему, блять, очень сильно хуево. От одной только мысли, что он всё ставил под удар, у него дрожали колени.

— Арс, — снова позвал его Шаст, и мужчина только сильнее опустил голову, жмуря глаза до взрывающихся под веками искр.

Шастун знал, какой, блять, разговор их ждет буквально через час. Знал, что нужно ебаное чудо, чтобы всё разрешилось мирно, потому что грядёт страшнейший пиздец, и деваться от него некуда. Они обсуждали это больше недели, взвешивали все «за» и «против».

И в итоге поняли, что другого способа просто нет.

Шаст выхватил сумку из рук Арса и, бросив ее на кухонный стол, сгреб в охапку футболку Попова. Дернув его на себя, пацан заставил мужчину налететь на его грудь и крепко обвить его руками.