Чарли словно ударили током, полоснули в челюсть, не знаю. Она замерла. Почти не дышала. Сидела с округленными глазами и безотрывно глядела на меня, будто бы играя в гляделки. В них я видел боль. Впервые, со дня расхода, когда я объявил ей обо всем, я увидел боль. Пронзающую, душераздирающую, которая убивала дрянную сучку изнутри. Я это видел. И понимал, что она не может так хорошо это изображать.
На секунду у меня мелькнула мысль. Та, которая не давала мне покоя каждый раз в зале суда.
«Придурок, очнись. Это же Чарли. Она искренняя, она добрая. И совсем не такая, какой показывала себя другим. Она твоя».
Но ее слова полностью развеяли все.
— Я обдумаю твое предложение, спасибо, что подсказал про кольца. Воспользуюсь. Но я пришла не для того, чтобы обсудить свой гениальный бизнес план. Ты будешь покупать акции или нет?
Жестокий, твердый голос. Сука. Она все-таки отличная актриса, недооценил ее. Эта дрянь снова пыталась играть на мне.
Это выбесило. Разозлило. Я вскипел и быстро встал.
— Завтра здесь, в то же время. Ривер подготовит бумаги.
***
Произнеся это, Крис встал и ушел. Входная дверь забегаловки захлопнулась за ним с такой силой, что мне стало страшно за это кафе.
На самом деле нет. Это было совершенно не то, что меня заботило. Просто я… цеплялась за любую мысль. Только бы не думать о нем, его словах и том, какая я дура, раз пришла.
Эти слова про кольца и вещи… ладно, плевать на вещи. Кольца. Я не снимала их и до самого развода. Хранила при себе. И да, мысль избавиться от последнего вещественного доказательства того, что мне довелось так сильно любить, посещали каждую ночь. Каждый раз, когда я вскакивала от очередного кошмара, металась по постели в надежде, что все это сон. Я порывалась их продать, выкинуть, избавиться. Но не могла.
В тот день я взяла их собой, чтобы вернуть Крису. Надеялась, что это освободит меня. Но не сделала. После его слов я решила — не избавлюсь. Оставлю себе, как напоминание о глупейшей ошибке, которую допустила, выйдя замуж за этого человека. Который смог так просто поверить кому-то.
На этом кончилась моя старая жизнь. Началась новая.
========== Часть 6 ==========
Комментарий к Часть 6
Всем доброй ночки. Простите, пожалуйста, за долгую задержку. Больше постараюсь так не делать)
Успешно продав акции, я выручила за них некоторую сумму. Впрочем, она не была важна. Главное — я перекрыла все пути, все дороги. С тех пор больше ничто не связывало меня с Крисом.
Начать жить по-новому я решила в Нью-Йорке. Да, никогда не любила этот город. Он шумный, грязный, никогда не спит. Но, казалось, это то, что мне было нужно после дождливого Лондона и солнечного Лос-Анджелеса. Здесь было лишь одно место, что напоминало о нем, но я успешно загоняла воспоминания в дальний угол подсознания.
По приезду в этот город, продолжающий удивлять своими высокими зданиями, нескончаемым шумом, многомиллионным потоком людей на улицах, я решила сразу действовать. Связалась как раз с тем самым продюсером, чью визитку нашла в коробках. Калеб Фаннинг — так его звали.
Выяснилось, что тот, кто дал мне визитку — был его представителем. Калеб же оказался тихим свидетелем развития событий.
Когда впервые встретились, я немного опешила. Ей богу, это был не мужчина. А просто какой-то мальчик лет двадцати двух или около того. Сначала это казалось шуткой. Но когда мы начали общаться, поняла, что нифига. Этот мальчишка действительно был достаточно успешным продюсером.
Калеб держался уверенно всю встречу. Говорил по делу, не забегал вперед и спокойно раскладывал мне по полочкам свои планы. Я даже и не думала долго. Это все выглядело реальным и возможным к реализации. К тому же, терять мне было уже нечего. Я все потеряла и так. Потому и решила рискнуть.
И уже два года мы работали вместе. Я стала известной почти сразу, заработок пришел быстро. Альбом, тур, тишина, альбом, тур, тишина. И так по кругу. В этот поток действий превратилась моя жизнь. Калеб стал почти другом. Мы общались. Он пытался поддерживать меня и старался терпеть, не срываться.
Ему было двадцать шесть. Мне - почти тридцать. И именно этот парнишка поддерживал меня на всех этапах моего жалкого существования.
Впрочем, и это не помогало.
Потому что этот тупой ритм жизни завел меня в тупик. У меня была затяжная депрессия длиною в вечность. Я продолжала просыпаться по утрам и смотреть в потолок теперь уже в новомодной квартире в Нью-Йорке и понимать — это реальность. Потом заставляла себя встать. И все дни проходили как в тумане. Занималась какой-то ерундой, ходила на приемы, в зал, на фотосессии. Или ездила на студию. Изводила себя так, чтобы не обращать внимания на давящую тишину холодной квартиры.
Мои проблемы со сном, которые были у меня до Криса, но ушли во время брака, начались снова. Даже обострились. Я не могла спать, просыпалась от кошмаров каждую ночь. Мой мозг рождал какие-то странные, страшные картинки, о которых я и не задумывалась. А в главных ролях были все те, кто благополучно покинули мою жизнь.
Засыпать становилось все сложнее. Мой организм тупо отказывался это делать. Я понимала, что истощена. Что нужно спать. Но ни черта не выходило. Если все же вырубалась, то вскакивала уже через час или полтора. Калеб все посылал меня к врачу, но я боялась того, что он может мне сказать, и сопротивлялась. Глотала снотворное, уже не способное заставить меня спать больше двух часов в сутки.
В это превратилась моя жизнь. Бесконечный ад. Депрессию. Отсутствие сна, необъяснимое ничем. И одиночество. То, с чем мне редко приходилось сталкиваться до этого, ведь, так или иначе, у меня всегда была мнимая поддержка бывшей лучшей подружки. Теперь этого не было. И я осталась совсем одна.
Будто сойдя с ума, я считала дни. Отсчет шел с того дня, когда бывший муж бросил меня. Каждая памятная дата наших отношений обходилась истерикой, тихо рвущейся наружу. Я больше не плакала. Не могла. В такие дни я запиралась в квартире, гостиничном номере или еще где-то — не важно. Эти сутки я не спала, не плакала. Лежала, сидела и вспоминала. Все, до последней мелочи, восстанавливая день из прошлого в памяти. Таких было уже двенадцать.
Двенадцать… больше десятка дат, которые я могла вспоминать с улыбкой, но на деле это все отдавалось невыносимой болью в груди.
Это была моя слабость. И знал о том лишь Калеб. Он все знал.
С окружающими я была другой. Противной дрянью, сучкой, которая использовала все доступные и недоступные ресурсы, чтобы прорваться. Холодная, стойкая, с маской уверенности и широкой улыбкой на лице. Меня видели наслаждающейся жизнью. На деле же я просто существовала, не представляя себя в завтрашнем дне.
И так продолжалось два года, пока жизнь снова не свела меня с теми, кто из нее благополучно ушел.
***
Настойчивый стук дверь и трель звонка оторвали меня от разглядывания чисто белого потолка. Я встала и отправилась открывать, заведомо зная, кто пришел. Лишь один человек так делал.
— Калеб, — тихо поприветствовала его, распахнув дверь.
— А ты ждала кого-то другого? — съязвил он, заходя в квартиру.
Заперев дверь, я отправилась за ним в гостиную, где мужчина уже удобненько расположился на диване. Еще бы. Он знал мое убежище как свои пять пальцев. Пожалуй, только он тут и бывал.
— Ты выдумал мне очередной тур, концерт, фотосессию? Встречу с президентом?
— Почти, — кивнул мужчина.
Для пояснения. Калеб был не только моим продюсером, но и арт-директором. Он оставил других восходящих звезд, чтобы быть со мной.
— И что же это тогда?
— Интервью. С Алисой.
Ну ясно, женщина, которая больше всех этих чудиков любит высасывать всю правду из человека. Которая готовится, находит информацию, которую вот ну вообще никак нельзя было отыскать. А поскольку моя карьера была только на старте — я занималась музыкой лишь два года — то наверное не нужно объяснять, о чем пойдут ее вопросы. Самое забавное, что ее интервью длится около двух часов. Эта женщина наверняка собиралась высосать из меня всю информацию о браке, разводе и прочем.
