Посильнее завернувшись в плед на нашей постели, я притворилась спящей и лишь по звукам понимала, где находится муж. Судя по тому, что большая тень все-таки перекрыла свет из коридора — он замер в проеме. Думала — постоит и уйдет. Но это было вообще не в стиле Криса. Он даже и с места не двинулся. Точнее, не двигался пару минут. Потом дверь щелкнула, в комнате снова стало тихо и темно.
Я думала, что ушел. Но кровать позади меня прогнулась, мужчина прижался каменным прессом к моей спине. Нас отделяли друг от друга только колючий плед и тонкая ткань моей-его футболки. Любимый запах миндаля и ментола ударил в нос, снося крышу.
— Не притворяйся. Все равно же не спишь, — прошептал на ухо Фальверт, захватывая мочку губами и осторожно прикусывая.
— Да, не сплю, — тихо отозвалась я, все еще не открывая глаз и не поворачиваясь к мужу.
Сил не было. Даже на то, чтобы злиться на него. Хотя должна бы, правда не помнила, за что. Но должна.
Теперь все понимают, как плохо мне было? Да? Шикарно!
Крис не стал ждать, осознав, что сама на контакт я не пойду. Одним плавным движением руки он перевернул мое тело, завернутое в кокон, на другой бок и положил руку на щеку, нежно поглаживая. И вот тут в нос ударил еще и терпкий запах одеколона. И меня понесло…
Резко вскочив с кровати, я понеслась в ванную, прямиком к «белому другу». Это происходило под пораженный и непонимающий взгляд мужа. Пока меня выворачивало, он стоял в проеме и терпеливо ждал окончания.
Когда тошнить перестало, я встала с колен и подошла к раковине, начала умывать рот. В это время Крис стоял за спиной и наблюдал за мной. Наши взгляды случайно пересеклись в зеркале. И его взгляд был как никогда серьезен, поза напряжена.
— Когда последний раз у тебя были месячные? — в упор спросил он, когда я выключила воду.
И правда… ох, блять, нет. Цикл задерживался уже на пару недель. И вот тогда мое сердце тоже ухнуло в пятки. А что если…?
Судя по реакции Криса, он подумал о том же. Потому и напрягся. Из-за того-то я и соврала ему, объявив, что они кончились недавно. Пока он был в туре.
Ох, надо было сразу к врачу идти. Но я-то решила — а похрен, нет у меня никакой беременности.
Пока умывала рот, муж подошел ко мне сзади. Его руки обвились вокруг моей талии, а теплые губы припали к шее.
— Прости меня, Чар, — тихо прошептал он.
Я выпрямилась и откинулась назад, прижимаясь спиной к груди Криса и позволяя делать со мной все, что хочет. Мужчина довольно урчал, покусывая кожу на шее и оголенном плече, а затем зализывая ранки. Я прикрыла глаза, наслаждаясь этим. Что-что, но он всегда знал, как мне помочь. И как успокоить.
— Надо было приехать раньше, — ворчал Фальверт. — Почему ты не сказала, что плохо себя чувствуешь?
— Хм, — тихо простонала, когда руки мужа стали заползать под футболку и медленно подниматься к груди. — Потому что злилась…
— Упертая девчонка, — тихо прошипел он, разворачивая меня к себе и припадая к губам.
Я понимала к чему все идет, но тошнота снова стала подкатывать к горлу. Поэтому, с горем пополам, пришлось оттолкнуть Криса и прикрыть рот рукой.
— О, я смотрю, тебе совсем плохо. Надо было позвонить, — заключил мужчина. Мне не осталось ничего, кроме как кивнуть. — Ладно, иди ко мне.
Фальверт тут же подхватил меня на руки и вынес из ванной. Зайдя в нашу спальню, он аккуратно опустил меня на мягкие подушки и включил торшер у кровати, чтобы в комнате был хоть какой-то свет. Оказавшись на мягкой поверхности, я переползла на свою половину и завернулась в одеяло.
— Так, я сейчас принесу тебе чай, а ты пока побудь тут.
— Нет, — запротестовала я, как маленький ребёнок.
Во-первых, не хотелось, чтобы меня опять вывернуло. А, во-вторых, я не могла его отпустить. Хотела, чтобы муж со мной остался.
— Побудь со мной, пожалуйста.
Я глядела на него глазами кота в сапогах из Шрека. И он никогда не мог мне отказать. Губы Криса расплылись в улыбке. Он кивнул, снял с себя верхнюю одежду и залез ко мне под одеяло. Пристроив голову на плече мужа, я провалилась в сон, предчувствуя что-то.
Правда, хорошее было это «что-то» или плохое — не разобрала.
***
— Чарли, не капризничай. Давай. Иди, поешь, а я скоро вернусь, — уговаривал муж, склонившись надо мной.
Мы сидели на кухне. Крис собирался в студию, а я отказывалась есть просто потому что надо. Не хотела, чтобы он уезжал.
— Давай, детка, я скоро вернусь.
Чмокнув меня в щеку, Фальверт ушел. Затем раздался шум мотора, и я глядела в окно, как уезжала его машина.
Теперь мы окончательно перебрались загород и жили в его красивом доме. Сначала сделали небольшой ремонт, чтоб дом уже походил на семейный. А после продали квартиры — его и мою. Я очень любила Криса и считала, что запасная недвижимость мне ни к чему. Он был со мной солидарен.
Порой мне конечно очень хотелось топнуть ногой, швырнуть чашку в стену и сказать: «Все, я ухожу!». Но эта мысль улетучивалась так же быстро. Жизнь без него казалась мне нереальной.
Как только ворота за машиной закрылись, я тут же отправилась обратно к холодильнику в поисках пропитания. Правда, на что ни смотрела — тошнота подкатывала к горлу. В итоге решила ограничиться зеленым чаем и печеньками, которые купила незнамо зачем. А заодно написала сообщение Фальверту с просьбой купить мне мороженого.
Бедняга. Он наверняка уже с моими заскоками на стенку лез. Мне даже было его немного жалко…
С горем пополам написав свое «Хорошо», муж отключился. Я тоже выключила телефон и стала анализировать ситуацию. Ну а что если все действительно получилось так, как я предложила? Что если я действительно… вынашивала маленького малыша? И потому меня вечно тошнило.
Но я ведь исправно пила таблетки…
Ладно.
Решила не гадать. Схватила телефон и с одного звонка записалась на прием к своему гинекологу на вечер следующего дня. Я решила, что это отличное время, ведь Крис должен был как раз быть в студии и записывать очередной трек. Конечно, я хотела пойти с ним, но решила, что смогу смахнуть все на свое состояние.
Печеньки в тарелке исчезли за пару минут. Я ведь и не думала, что настолько голодна. А чай у меня все еще оставался.
Я решила, что сидеть одной на кухне не особо-то и здорово. Потому встала и отправилась туда, где мне всегда было хорошо. Несмотря ни на что.
Раньше в этом доме была лишь одна пустая комната. Огромная комната, на которую у хозяина вообще не хватило фантазии. А после свадьбы мы вдвоем пришли к мнению, что тут можно обуродавать что-то напоминающее то, что было там, в квартире. Там и я, и Крис могли посвящать себя музыке.
Эта комната была моим любимым местом.
Там было просто огромное количество гитар, которыми пользовался когда-либо Крис. И мне можно было брать любую из них. Еще в одном месте были расположены барабаны, на которых Фальверт иногда что-то «выстукивал». А в противоположным углу — пианино. Я тоже умела на нем играть. Мой «друг» классе этак в 9-м научил. А еще там была полка, точнее несколько, на которых Крис расставил все свои награды. У него уже было множество премий, пару Грэмми. А незадолго до этого он получил еще одну.
О, этот вечер я вспоминала исключено с улыбкой. Муж чуть ли не силком заставил идти туда с ним. Вообще, мы часто ходили с ним куда-то гулять и так далее. Только мы. Но что касается всяких светских тусовок, балов и прочего, куда его звали… нет, мне не хотелось их посещать. И Фальверт соглашался со мной, даже почти не сопротивлялся и шел один, если вообще шел. Но туда заставил пойти. И не просто так, потому что одну из наград он получил как раз за песню, которую мы записывали вместе. Не первая написанная вместе или исполненная, но единственная, которую я решилась записать с ним. Та, которую крутили по радио около полугода почти постоянно. И та, где был мой голос.
Награда за нее занимала почетное место на полке. В самом центре. У нее я всегда замирала и улыбалась. Фальверт почти силком вытащил меня на сцену в тот вечер. Буквально.
