I’m left with nothing more than ashes

Fallin’ to the ground like snowflakes

I almost wish we never happened

I still burn for you, like the sun burns in the sky

I still burn for you, ooh-ooh (Burn for you)

I still burn for you (Burn for you, burn for you), my whole life I’ve been on fire

I still burn for you, ooh-ooh (Burn for you)

Up in flames, up in flames

Light a match and put it to my name

Up in flames, I still burn for you, ooh-ooh

Up in flames, up in flames

Light a match and put it to my name

Up in flames, I still burn for you, ooh-ooh

Исполняя эти куплеты вместе, мы бегали по чертовой сцене, прыгали, заряжая толпу петь вместе с нами. И они кричали во весь голос, исполняя нашу песню. Я была немного пьяна, но от эмоций голова кружилась. Перед глазами все мелькало и единственное, что я видела четко, это Крис. Когда настал мой куплет, я медленно стала подходить к нему. Мы замерли в самом центре сцены. Он глубоко дышал. Мы глядели друг другу в глаза, не отрываясь.

Подняв микрофон, я допевала последний куплет.

Up in flames, up in flames

Light a match and put it to my name

Up in flames, I still burn for you, ooh-ooh.

Музыка стихла, а я и не заметила, потому что в ту же секунду Крис прижал меня к себе и поцеловал. Дико, яростно. Он мечтал об этом весь чертов концерт, как и я. Мы сплетались в одном поцелуе, где-то рядом гудела, визжала толпа людей, которые ждали этого момента.

А нам было плевать. Мы снова были вместе, снова рядом и это единственное, что имело значение в данный момент.

***

Дальше события текли сами собой.

Крис вернул меня домой. Мы избавились от моего убежища в Нью-Йорке и вернулись в старый дом. Моему счастью не было предела. Я даже и не думала, что так хочу вернуться туда. Но это случилось. Несколько месяцев мы делали в нем ремонт своими руками, забыв о работе и проблемах, которые потом тоже придется разгребать. Калеб и Молли с их малышом тоже перебрались Анджелес и поселились за городом в получасе езды от нас. Теперь я могла спокойно работать здесь, рядом с любимым человеком. Мы с Фаннингом нашли новую студию, решили проблемы со старой и застраховали права на мои песни. Все было в норме.

Эти несколько месяцев, в которые мы занимались ремонтом, были потрясающими. Я вновь чувствовала себя счастливой. Снова стала собой. Прежней Чарли. Я скучала по ней. Покончив с ремонтом, мы снова решили пожениться. Тихо, мирно, никому не сказав. Лас-Вегас был потрясающим решением. Закрытая церемония, где были только мы и священник в костюме Элвиса. Потом мы отправились в казино и потратили дофига денег, а еще чуть не попали в полицию и разгромили половину номера в гостинице. Но нам было так весело, что я ни о чем не жалела. Ни капли. Я снова чувствовала себя собой. Простой веселой девушкой, которая иногда может быть совсем несерьезной, вести себя как подросток, даже если мне тридцать, а парню рядом со мной — на три года больше.

Вернувшись домой спустя неделю, я нечаянно услышала разговор Криса по телефону с кем-то. И после нескольких фраз поняла, что это была Кэм.

Камилла… О ней я старалась не думать все это время. Как и о других свои «друзьях». Да, было бы странно простить Криса, но не простить их, однако… Пусть это и не оправдание, но Криса ввели в заблуждение. А они четко осознавали, что делают. И добровольно встали на его сторону. Они предали меня, как и он — спору нет. Но Криса простить я смогла, а их у меня получится на вряд ли. Так что когда муж спросил меня, хочу ли я встретиться с Кэм и остальными, ответ был один — нет.

И он меня понял. Сказал, что сам старался не общаться с ними эти три года. Они предали меня, встали на его сторону, а Крис все равно держал некоторую обиду на них за это. Поэтому если они и общались с ним, то никогда не появлялись в нашем доме. Единственные люди, которые вернулись из моей прошлой жизни были Джо и сын Стивса. Ребята помнили меня, как оказалось. Ну, Джо так точно. А с мелким пришлось знакомиться заново. Джо приезжала к нам на пару недель в гости и я не могла нарадоваться, когда виделась с ней. Похоже, обеспечивая мне встречи с малышкой, Камилла пыталась загладить вину. Хоть за это я была ей благодарна.

Мы впервые увиделись с бывшей подружкой и Шейном на школьной линейке. Джозефин умоляла меня прийти туда со слезами на глазах. И я просто не смогла отказаться. Мы стояли на расстоянии друг от друга. И Кэм старалась не смотреть на меня, однако порой я ловила на себе ее взгляды. полные отчаяния и вины. Солтлейк был смелее. Он даже предпринял попытку поговорить со мной, но разговор был до того неловкий, что мы быстро закончили его и разошлись. Вечером я усиленно старалась не заплакать после этой встречи, и Крису пришлось меня успокаивать.

Но потом стало легче. Решения я не изменила. Просто прошла этот этап и уверенно двигалась дальше. Тоже самое касалось и Джоша. Его я видела лишь мельком в окно, когда он привозил своего сына к нам домой. А Радуга… что ж. Из всех друзей она была одной, кто рискнул приехать и поговорить со мной, не оставляя выбора. Как всегда, напористая Лютер. Она говорила долго и много. Рассказывала, что тщетно пыталась убедить Джоша поверить мне. И всех остальных тоже. Но Стивс был зол и разочарован, потому что в голове провел параллель между мной и моей сестрицей. Так что он не слушал Радугу. Спустя два часа после ее приезда мы уже крепко обнимались и обе ревели. Пожалуй, Лютер была единственным человеком, которому я смогла поверить. И я простила ее.

Со временем, Радуга смогла немного растопить мое сердце по отношению к Джошу. И с ним мы иногда могли тоже перекидываться парой слов. Беседы с ним о погоде были весьма увлекательны.

Через год после того тура жизнь наладилась окончательно. Мы с Крисом продолжали счастливо жить вместе. Фальверт не сказал мне, но от Джоша я нечаянно выяснила, что он намерен засадить в тюрьму Винсента вместе с Эммой. Что ж. Туда им и дорога. Вообщем, все шло своим чередом. Меня это мало заботило. Не потому что я отпустила ситуацию и перестала злиться. Просто в тот момент я уже была беременна. Да, снова. И я была счастлива. Крис скакал чуть ли не до потолка, когда узнал.

Я верила, что теперь у нас все будет хорошо. Потому что после всего этого мы заслужили, черт возьми, это счастье.