Не было. Ничего. Вообще. Тогда он передвинулся и приложил ухо к ее груди. Тихо. Ни черта не слышно.
— Босс….
— Закрой рот, — гаркнул Артур, прислушиваясь.
И сквозь топот ботинок, разговоры других людей, он услышал тихий стук. Точнее, ему казалось, что тихий. Возможно, стук ее сердца затмевал его собственный. Но Бри жива. А это важнее всего.
— Дыши, мелкая. Дыши, — проведя рукой по ее волосам, прошептал Артур.
Остальную часть дня он почти не запомнил.
========== Часть 37 ==========
Больничную палату наполнял отвратительный запах медикаментов. Тишину комнаты периодически нарушал громкий писк аппарата.
Артур расположился в кресле в самом дальнем углу палаты. Он сроднился с этим запахом. И с этим писком. Все это означало, что она жива. Что она дышит. Артур провел в этой больнице уже чуть больше недели. Результаты обследований показали, что у Бри было множество гематом по всему телу, внутреннее кровотечение и что-то еще с головой. По словам врачей, она держалась на грани жизни и смерти в тот день. Ей провели операцию, ввели в искусственную кому. И оставили в этой палате.
Артур ошивался здесь с еще четырьмя сменщиками вторую неделю. И это было ужасно. Он приходил каждый день, садился в это кресло и ждал. Просто молча ждал, таращась в стену и мысленно умоляя девчонку очнуться.
У него было множество дел.
Дэймон, которого он жаждал посадить в тюрьму. Следователи вели расследование, им требовались показания Бри. Но никто не знал, как скоро она придет в себя и сможет заговорить. Да и придет ли вообще. Артур хотел уничтожить его. Его бизнес, его семью, — все, чем дорожил Фолл. Потому что Дэймон едва не забрал самое ценное у него самого.
За часы, проведенные в приёмном покое во время операции Бри. За дни проведённые в этом чертовом кресле. За все это время Артур смог осознать одну важную вещь — Бри стала самым ценным в его жизни. Он хотел быть с ней. Чтобы она была в его жизни без всяких преград и прочего. И он очень боялся ее потерять.
Второй проблемой стал фиктивный брак. Брак с той самой женщиной, о которой Артур почти забыл. Вся эта история не смогла обойти стороной его отца. Старик сложил два и два. На фоне этого всего разразился скандал. Со Стефани, с отцом. Над головой Артура нависла угроза потери компании и рассекречивания его первого - незаконного бизнеса.
Со всем этим надо было разбираться — договариваться, решать вопросы. Но он не мог. Артура словно приклеило к чертовому креслу. Он все время хотел быть здесь. Рядом с Бри. Видеть ее. Видеть показатели аппарата. Знать, что она жива. Каждый раз, когда он смотрел на Бри, сердце болезненно сжималось. Она была такой тощей, такой хрупкой и маленькой. Ее голова была перевязана белыми бинтами. Замотаны руки и ноги. Под глазами нарисовались черные круги, кожа стала неестественно бледной, отчего черные синяки стали выделяться на ней еще больше. Артуру казалось, что если он уйдет и оставит ее, то что-то произойдет. Поэтому он не мог уйти.
Он боялся уходить.
Тишину палаты нарушил громкий писк. Аппарат начал издавать частые звуковые сигналы. Это вытащило его из транса. Артур бросился к кушетке, на которой лежала Бри, и схватил ее за руку. Он запаниковал. Артур ни черта не понимал в этой штуке. Подавшись вперед, он нажал кнопку вызова врача и стал ждать, сжимая в ладони тонкую кисть и перебирая пальцы.
Он всматривался в лицо Бри и на мгновение ему показалось, что она приоткрыла глаза. Затем с ее губ сорвался тихий хрип.
— Бри, — позвал мужчина.
Она снова что-то просипела. Этот звук отдалённо напоминал его имя.
— Я здесь, детка. Я здесь.
Артур сжал ладошку в своей, привлекая внимание девушки. Он пытался показать физически, что находится рядом.
— Не… — снова хрип. — Н-не ух-ходи. Останься.
Ее голос был слабым. Тихим и хриплым. Слова были едва различимы. Но он понял. Понял, что именно она сказала, и замер. В это время в палату ворвалась медсестра, а следом за ней еще двое мужчин — Дарлин и Стефан. Женщина лет сорока схватила шприц, лежавший на столике рядом, быстро поставила укол и ввела его содержимое Бри. Она затихла и закрыла глаза. Аппарат перестал пищать. Все снова стало, как раньше.
— Ну вот, все хорошо, — проговорила медсестра, убирая шприц. — Она стабильна, не переживайте.
Женщина оглядела всех троих, ожидая вопросов. Но их взгляды были прикованы к девушке на больничной койке, так что они не обратили на нее внимания, и медсестра поспешила удалиться.
— Она что-то тебе сказала? — голос Дарлина разрезал тишину.
— Черт его разберет. Кажется, она просила меня остаться, — пожал плечами Артур, все еще перебирая ее пальцы. — Не знаю. Не уверен.
— Не уверен?! — злобно процедил Дарлин, делая шаг к Артуру. — Да ты хоть сам-то сознаешь, ебаный придурок, что это значит? Если она правда «просила тебя остаться», значит она хочет быть с тобой. Это почти что первое «я люблю тебя». И это то, что она говорит, на пару секунд выйдя из комы? Черт! Не могу поверить, что моя сестра такая дура.
— Дар, — перебил его Стефан. Лицо Дарлина раскраснелось от злости. Он жаждал убить Артура. Это читалось в его глазах, пока Холт медленно осмыслял информацию. Дарлин хотел было кинуть на него и набить морду, но твёрдая рука Стефана остановила Дарлина. — Дар, успокойся. Брат, очнись. Это же Бри, черт возьми! У нее своя голова на плечах, и она отлично ей пользуется, когда захочет. Так что угомонись. А ты, — Стефан перечел взгляд на Артура. Тот с грустью смотрел на их с Бри сплетенные пальцы. — Черт его знает, за что, но наша сестра выбрала тебя, мать твою. Она хочет быть с тобой и это очевидно. Но дальше все зависит только от тебя. Хочешь быть с ней?
— Да, черт возьми, конечно, — незамедлительно проорал Артур, вставая на ноги, но не выпуская руки девушки. — Думаешь, я пробыл бы все это время здесь, если бы было иначе?!
— Нет, — Стеф кивнул, складывая руки на груди. Он все понимал. Но так же и был прекрасно осведомлен о проблемах, которые навалились на Холта со всех сторон, — спасибо газетам в зале ожидания. — В таком случае, иди и разгребай дерьмо, которое оставил. Наша сестра заслужила нормальных отношений с человеком, который ей дорог. Так что ты либо решаешь все это и не появляешься, пока не закончишь, либо вали нахуй из ее жизни.
Стефан говорил ровным, холодным тоном. Он нацепил маску непроницаемости и замер в проеме, ожидая решения Артура. А вот Дарлина чуть ли не трясло от злости. Его лицо раскраснелось от бешенства, мышцы напряглись. И почему-то именно сейчас Артур заметил их явные сходства с сестрой. Это могло бы даже показаться забавным, окажись они в другой ситуации.
Внимательно выслушав, Холт перевел взгляд на Бри. Маленькую, хрупкую, избитую. Все его тело напряглось. Они были правы. Со всем этим нужно заканчивать. Ситуация со Стефани изводили девушку и раньше, Артур это понимал. А учитывая, во что все вылилось, ей точно не будет хорошо в такой ситуации. После пробуждения Бри потребуется покой. Артур понимал, что ему нужно будет лезть вон из кожи, чтобы все исправить. Задача не из легких. Да и что будет дальше после этого он не знал, но…
— Хорошо, — ответил Артур, не отводя глаз от девушки. — Я не появлюсь, пока не разгребу все это. Но при условии, что ты позвонишь, если что-то изменится.
Артур повернул голову в сторону Стефана. Мускулы на его лице напряглись, желваки заходили из стороны в сторону, но мужчина все же кивнул.
— Дайте пять минут, потом уйду.
Дарлин хотел было что-то ответить, но стоило ему открыть рот, как Стефан молча вытолкнул брата за дверь палаты в коридор и вышел сам. Услышав щелчок и ругань с той стороны, Холт снова повернулся к девушке, сжав ее ладошку.
На его губах появилась горькая усмешка.
— Они, конечно, ублюдки, но я рад, что о тебе так пекутся, — тихо произнес мужчина.
Реакции на это, разумеется, не последовало.
— Они правы, малышка. Ты заслужила лучшего. И это явно не я с фиктивной невестой-истеричкой, чокнутым отцом и прочей херней, — Артур осторожно поднес ладошку Бри к губам и поочередно поцеловал костяшки. — Черт, какая же ты холодная, — лицо мужчины исказилось. Он закрыл глаза, собираясь с мыслями и борясь с болью и яростью внутри. — Ладно. Похоже, мне действительно стоит уйти. Со многим предстоит разобраться. Не знаю даже, как справлюсь без своего чудесного секретаря, — его губы растянулись в ухмылке, но уж слишком грустной. — Но я обещаю, что все исправлю, детка. И вернусь. Я вернусь, Бри. Ты только… очнись, мать твою. Пожалуйста. Я не могу без тебя. И они тоже. Ты нужна, детка. Твои братья, моя дочь… они любят тебя, — я люблю тебя. — Ты нужна нам всем. Так что, пока я разгребаю свое дерьмо, ты… очнись, пожалуйста. Проснись. А когда поправишься, мы свалим отсюда. Только вдвоем. Без работы. Без всех. Я буду весь твой, детка. Обещаю.
